Преодолевая брезгливость, я обняла селянина заталию. Дядя Сеня ударил ногой по педали, «Иж» взревел и полетел, словно камень,пущенный из пращи. Никогда до этого мне не приходилось пользоваться подобнымвидом транспорта. Мотоцикл ревел, словно обезумевший зверь, ветер срывал меня сседла… Дядя Сеня орал что-то, но я не разбирала слов. Не сбрасывая скорости,мужик входил в повороты, люлька подпрыгивала, и я краем глаза видела, какмоталась Ленкина голова. Кошмар длился долго. Наконец, заложив особо крутойвираж, дядя Сеня вылетел на небольшую площадь. Рев стих.

– Ну как вам, девки? – заржал шофер,страшно довольный собой. – С ветерком, да быстро, не то что на автобусесраном.

– Спасибо, дядя Сеня, – пропелаЛенка, выпутываясь из брезента.

– За так не отделаешься, –ухмыльнулся водитель. – Пускай маменька стакашку поднесет.

– Это мы завсегда, – заверилаЛена, – чай, самогонка своя, не купленная.

Дядя Сеня счастливо захрюкал и толкнулпокосившуюся калитку.

– Вот ведь хрен с горы, – вздохнулаЛена, – самогонки ему, а за что? Все равно домой ехал. Да еще несется,словно бешеный, всю жопу отбила.

– Это Кукуево? – спросила я,оглядываясь.

На площадь выходило три избы, две покосившиесячерные развалюхи и одна довольно крепкая, даже под новой крышей.

– Кукуево, – подтвердила Лена ипоинтересовалась: – А вам кого?

– Егора Скотинина.

– Тут такого нет, – с уверенностьюсказала девочка. – У нас всего четыре семьи живут: мы с мамулькой, дядяСеня с бабой Асей, Валька, а на старой улице Гоша. Больше нет никого, да вы умаменьки спросите, она всех знает, и старых жителей и уехавших, в контореработала, зарплату выдавала.

– Веди к маме, – велела я, жалея,что не прихватила на станции хоть какой-нибудь тортик.

Ленка пошла к избе под оцинкованной крышей.Дверь открывалась на террасу, но зимой ей не пользовались, превращая в склад.Девочка толкнула следующую, обитую черным дерматином дверь и крикнула:

– Мамусь…

– Пришла, коза, – донеслосьоткуда-то из глубин.

– Гостью привезла, – неуспокаивалась Лена.

– Да ну? – удивилась женщина и вышлав коридорчик. – Надо же, к нам редко кто приезжает… –Извините, – попыталась я начать разговор.

– А нас дядя Сеня вез, – радоваласьдевочка.

– Понятно, – рассмеяласьмать, – вот натерпелись, бедолаги, раздевайтесь, пообедаем, картошечкапоспела.

Отказаться от такого радушного приглашениябыло невозможно. На кухне, половину площади которой занимала русская печь,женщина вытащила из нее чугунок и поставила на стол. Круглая белая картошкаисходила паром. К ней подали соленые огурцы, квашеную капусту и домашнюютушенку.

– Ешьте, ешьте, – хлопотала женщинаи предложила: – По рюмашке?

– Нет, спасибо, я не пью.

– Я тоже, – засмеялась хозяйка исказала: – Меня Рая зовут, а вас?

– Евлампия.

– По делу к нам?

– Ищу Егора Скотинина…

Рая вздернула вверх брови:

– Вы ничего не путаете? Егора никогдаздесь не было.

– А кто из Скотининых был?

– Олег и Георгий, два брата, а потом Олегженился и уехал, а Горка тут остался, с матерью.

– Разве Наташа не уехала с Олегом? –искренне удивилась я.

– Кто такая Наташа? – недоуменноспросила Рая.

– Мать Олега.

– Его маму звали Анна Михайловна, –пояснила Раиса, – а Наташа, наверное, Татка, его жена!

– Жена?! Наталья Андреевна – женаСкотинина?! Она же его старше!

– Немного, – хихикнула Рая и велела:– Ленка, топай уроки делать!

Когда девочка исчезла в комнате, Раисанавалила мне еще гору вкусно пахнущей картошки и сообщила:

– Слушай, я тебе такое расскажу!

В начале восьмидесятых годов Кукуево быловполне процветающим местом, вся жизнь в котором вертелась вокругдеревоотделочного комбината. Можно сказать, все без исключения жители трудилисьименно на этом производстве. Тут делали не слишком шикарную, зато дешевуюмебель, которая охотно раскупалась на селе. Но на заре перестройки рабочие ислужащие, отдавая дань моде, взбунтовались. Старого директора обвинили вворовстве, больше всего мебельщиков возмутило, что он построил себе кирпичныйдом в Алехино.

– Негодяй, – кричали они, –пожировал на нашей крови!

Директор не слишком сопротивлялся и отдалбразды правления новому начальнику, выдвинутому, так сказать, из рабочей среды.

Но вскоре выяснилось, что одного пролетарскогопроисхождения для успешного ведения дел мало. Прежний хозяин имел отличныесвязи в Москве, умел ловко заключать контракты, новый же только кричал осволочах, разворовавших страну. Поняв, что дали маху, рабочие отправились кбывшему директору. Тот вышел к ним в красивом спортивном костюме, принял петициюи заухмылялся.

– Вы, ребята, абсолютно были правы, когдаговорили, будто я вор. Так что знайте, мне накопленного до конца жизни хватит,еще детям и внукам останется. Только я себе кубышку набивал, да и вамзарабатывать позволял. Не понравилось? Прогнали? Живите с тем, кого выбрали.Видели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте!

С этого дня началось стремительное разорениеКукуево, совпавшее с общим обнищанием страны. Люди бросали избы и подавалиськуда глаза глядят на заработки. Кое-кому повезло, их домишки купили горожанепод дачи, но основная масса просто так подалась за счастьем. Остались старики,убогие, да Рая с Ленкой.