Туман был бы мне сейчас отличным помощником, но, как назло, сегодня он развеялся, и весенний воздух Кроуница заполнял солнечный свет и кружащиеся в воздухе лепестки. Весна была в разгаре, и улицы прекрасно просматривались насквозь. Но я всё равно была уверена, что смогу оторваться. Ведь я была дома. Кроуниц — мой город. Каждый закоулок и поворот здесь служили мне укрытием, а узкие проходы и низкие арки заботливо укрывали каменными ладонями.

Таххарийцы наверняка уже сообразили, куда делась их жертва, поэтому медлить я не стала — пробралась сквозь толпу горожан и путешественников, приехавших к сезону цветения маральника, стукнула по знакомому ржавому щиту и протиснулась в знакомую до каждого камешка лавку.

— Здравствуйте, господин Норм! — кинула на ходу занятому покупателями оружейнику. — Я пройду через заднюю дверь, ладно?

— Да, конечно, — растерялся оружейник и не успел задать не одного вопроса, как я уже перемахнула через витрину и оказалась в чулане.

Толкнула дверь на улицу, вышла в чистый дворик и только теперь позволила себе отряхнуться и кое-как приладить кинжал на место. Ремень был испорчен, поэтому пришлось подвязать его концы вокруг бедра. Несмотря на это, победная улыбка разъехалась сама собой.

Так-то! Надумали проучить Юну Горст в её любимом городе? Почувствуйте себя теперь неуклюжими тупыми верзилами. Квертинд не терпит доверчивости и неосмотрительности, и вам ещё предстоит это узнать. Если нужно, я не раз вам это объясню, вонючие вы варвары. Но мои уроки могут быть жестокими.

«Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Придурком» — передразнила я c таххарийском акцентом и помахала на себя ладонями. Жарко.

Выдохнув, я потёрла чёрного паука и схватилась за ближайший выступ. Задняя стена «ОружейНОРМа» сплошь состояла из выступающих кирпичей и служила прекрасной лестницей на самую крышу.

Уже наверху, на нагретой серой черепице, я увидела своих преследователей. Двое тупоголовых дикарей рыскали вдоль Тифоньего бульвара и принюхивались, как разъярённые волки. Выглядели таххарийцы похлеще голодных икша. Их повелитель шёл следом — тянул повреждённую ногу и хмурился, с неприязнью оглядывая серые дома, бесконечные фонари и вывески лавочек. Те в ответ насмешливо скрипели и хлопали на ветру. Я была готова поклясться, что в эту секунду сам оживший Кроуниц глумился вместе со мной над непрошенными гостями.

* * *

До театра я добралась по крышам. Настроение было до того приподнятым, что я буквально летела на крыльях, перепрыгивая очередной проулок или балансируя на перекинутых арках-мостиках. Под ногами проносился серый дикий камень города, а над головой пестрели яркие от весенней зелени и цветущих диких вишен склоны гор. Мой Кроуниц! Я с удовольствием вдыхала весенние ароматы и обгоняла свежие порывы солоноватого морского бриза. И пусть мне не удалось обзавестись артефактом, сегодня я приобрела гораздо больше — чувство самоуважения и авторитет в глазах таххарийцев. В следующий раз дикари подумают, прежде чем связываться с Юной Горст.

Дёрнула крышку люка на крыше — силы во мне было на пятерых! — и проворно нырнула в тёмную прохладу театра. Даже такие тайные тропы были доступны для той, кто провёл не один день в исследованиях крыш, дворов и узких улочек. Воспоминания о Каасе, когда-то показавшем мне этот путь, не отозвались привычной болью в груди, а разлились мягким теплом по сердцу.

Не задерживаясь на чердаке и лестницах, я быстро пробралась в одну из актёрских комнат — в ту самую, которую Демиург назначил для наших встреч.

В просторной каморке было темно. Я нащупала знакомый диван и с облечением бахнулась на мягкий бархат. Развалилась удобнее, откинула голову и прикрыла глаза. Теперь я была не только под защитой Кроуница, но и под защитой Ордена Крона — сюда таххарийцам точно не добраться.

Насладиться тишиной и одиночеством не успела — низенькая дверь скрипнула, и в мой покой ворвался приторный аромат доброй сотни роз и духов обладательницы роскошного букета.

— О, Ревд, — закатила я глаза от неприятной встречи. — От тебя невозможно скрыться.

Элигия замерла на пороге — видимо, не ожидала меня здесь увидеть, но быстро прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Небрежно швырнула букет на пол, зажгла свечи и устроилась напротив большого зеркала.

— Даже не поздороваешься? — хмыкнула я. — Вчера ты была более разговорчивой. Я бы даже сказала — болтливой.

Канделябр прекрасно подсвечивал комнатушку: при свете она не казалось такой уж большой. К тому же, была сплошь завалена хламом — большую часть помещения занимала вешалка с пышными юбками, перьями, шляпками и шалями, а у дальней стены ютились столик артистки и пузатый пуфик. На нём и сидела Элигия, прикрыв лицо руками и облокотившись о заставленную флакончиками столешницу. Она молчала.

Я пожала плечами и очень кстати обнаружила рядом вазу с фруктами. Ажурная скатерть под ней запылилась, но груши и виноград выглядели свежими. Даже ещё влажными от недавнего мытья. Я с удовольствием отщипнула холодную виноградину и закинула в рот. Сладкий сок брызнул на язык, и я немедленно повторила процедуру.

— Так и будешь молчать? — из вежливости поинтересовалась я, поедая чужие угощения. — И разве ты не должна быть в академии в этом время?

— А ты? — певичка взглянула на меня в отражении сквозь пальцы.

— Ты же сама советовала мне убежать, — съязвила я. — Вот, убегаю.

И закинула ноги на свободную часть дивана. Чтобы показать ей, что я тоже здесь хозяйка. Для ещё большей убедительности откусила зеленоватый бок груши. Недоспелой. Интересно, её растили маги Ревда или обычные фермеры юга? И где же господин Демиург? Раньше Элигия никогда не вмешивалась в наши занятия. По правде сказать, я почти никогда не видела их вместе.

— Я предупреждала, что у тебя был последний шанс на побег, — поправила Элигия. — И ты его упустила. Сегодня у тебя его уже нет.

— И кто же меня удержит? Ты? — я кивнула на её голую спину. — Господин Демиург? Кстати, где он? У нас с ним здесь встреча.

Элигия обернулась на стуле и посмотрела открыто, без утайки.

— Какая же ты глупая, — с какой грустью, без привычного высокомерия, выдохнула певичка. — Почти такая же, какой была год назад. Только теперь ещё и самодовольная и избалованная.

— Может, это такая маска? — я схватила настоящую карнавальную маску со спинки дивана и иронично спряталась за ней. — Обманываю тебя, чтобы ты сочла меня слабым противником и не ждала подвоха.

Выглянула, показала Элигии язык и снова спряталась за нарисованным лицом. Маска была ярко-синяя, с золотыми прожилками и приклеенными ресницами.

— Думаешь, ты неуязвима, — она не спрашивала. Утверждала с уверенностью: — Что ты стала такая сильная, почти всемогущая! Не боишься ни тьмы, ни убийц, ни края и ни дна. Можешь справиться с любыми трудностями.

Неприятный холодок прошёлся по затылку, и я на всякий случай поправила бинт на ладони. Хотя он отлично прятал мутации.