доме откладывала часть от своего корня на будущее. И на каждом сверточке с корнем стоял год и месяц, – когда корень взяли. Самому старому небольшому в мизинец корню было около трехсот пятидесяти лет. Я уже знала что, чем старше корень – тем выше была его цена, и впервые увидев какие сокровища хранятся в нашем доме, обалдела. Это было настолько невероятно, я осторожно разворачивала свертки с корнями мандрагора, и прикасалась к ним, чувствуя их магию и силу. И, золотой цветок лежал здесь же, он вообще был не имеющий цены так как – считался сказочным. А подняв люк, – я обнаружила тесный длинный подземный ход, ведущий в лес. Любава рассказывала, что на месте нашего дома сначала была землянка, позже она разрушилась, и построили дом. Но он тоже долго не простоял. Дома на этом месте несколько раз горели и от лихих людей, и от молний. А несколько раз знахарок живущих здесь убивали и сжигали с домом. Поэтому подземный ход был еще от первой хозяйки, – жившей в землянке. Потом, заложили подпол из камня, и если дом сгорал – расчищали пепелище, и над подвалом возводили новые стены. А ход углубляли и делали дальше в лес все поколения хозяек. Любава рассказывала, что наш дом стоял здесь раньше самой Чудной деревушки, и здесь всегда жили только травницы – знахарки и целительницы. А сама Чудная деревня не так давно по меркам, живущих здесь детей Ночи, образовалась. И многие дома тоже не раз горели, пока пришлые жители не установили порядок, и, объединившись, сделали защитную стену. И стало также в правилах что, от ведьмака ведьмаку дом переходит, от колдуна колдуну. Место особенное. За право проживать здесь даже до смерти бились. И свод правил тогда же придумали. Не расширять деревеньку, содержать в чистоте и охранять сообща. Тайн в Чудной деревне много было. И раскрывались они передо мной неторопливо, а до многих, говорила Любава, я еще не доросла. В это лето приоткрылся полог тайны надо мной. Я уже понимала к этому времени, что за мной наблюдали с детства и приглядывали жители Чудной деревни. Ждали, буду ли я наследницей семейного дара. Когда же мой дар проявился меня взяли под защиту и спрятали здесь. Но я не понимала, кому же я мешаю, а информировать меня никто не спешил, и от моих расспросов просто отмахивались.

В последний день лета утром нашли ходящего вокруг деревни мертвяка. Сквозь защиту он не смог пройти, а вот магические маячки, установленные около поселка, почему то не сработали. Поймали его почти случайно, в другом конце поселка – ближе к реке. Я первый раз видела ходячего покойника. Мертвяк, растопырив руки и пялясь, мертвыми белыми глазами, бестолково, медленно передвигая ноги, ходил вокруг магической ограды, защищающей деревеньку. Ограда магическая была без прорех ровной стеной вокруг деревни. И где мертвяк мог пройти вдоль стены, натоптал за ночь целые тропки, обходя заросли деревьев и кустов. Его обездвижила заклинаниями Анна Леонидовна, – живущая у реки. Около него быстро собрались почти все жители и теперь ждали Питирима, тихо перешептываясь. Кто – то опознал мертвяка, им оказался сторож Василий с фермы с Баево. Нашелся у нас и некромант, который сейчас и разговаривал с Питиримом в доме ведьмака. Неприметный старичок, живущий там же рядом в большом двухэтажном доме. Звали старика Ильтишь, был он небольшого росточка, совсем незапоминающийся внешности. Старичок был очень нелюдим и редко выходил из дома. Вскоре Питирим и Ильтишь подошли к собравшимся жителям.

– Его кто отправил сюда отыскать брешь в защите, – авторитетно заявил Ильтишь, внимательно осмотрев мертвяка, и проведя над ним какие то манипуляции. – И на мертвеца наложены чары, а это вероятней сделал чародей. Мертвец послан сюда на разведку, и напугать нас. Кто – то заранее убрал маячки снаружи стены, чтоб мы не заметили ничего раньше времени. Выразительно посмотрел в мою сторону, Ильтишь.

Любава, крепко державшая меня за руку, словно боясь, что я тут же потеряюсь, тут же отправила меня домой на хозяйство. Старшие жители собрались в доме Питирима, а остальные остались ждать во дворе. Мне страшно не было, хотя я уже понимала, что происходящее как то касается меня. Занялась рутинной работой по дому, и во дворе,– поглядывая в сторону дома Питирима. Любава вернулась хмурая, но рассказывать мне ничего не стала, запретив мне выходить из дома совсем. Я поняла, что и она толком ничего не знает. Чужих людей никого не было, и это тоже было странно. К нам ведь летом постоянно кто- то приходил. Питирим запретил жителям, выходить за защитную стену пока не будет ясно, что же происходит вокруг, возможно нас просто выманивают по одному, предупредил он. Мужчины вечером прошлись вдоль стены, проверив ее состояние, и распределили караулы на ночь. Любава была напугана, хоть и пыталась скрыть свой страх от меня. Вечером она сразу же после ужина отправила спать, и почти всю ночь потихоньку несколько раз, поднималась в мою комнату, проверяя все ли у меня в порядке. Прошка тоже мне не показывался на глаза. Ночью я, делая вид что сплю, пыталась услышать, о чем разговаривают Прошка с Любавой, но они шептались очень тихо. А на следующий день выяснилось, что исчезла Олька. Ей, тоже сказали сидеть дома, но упрямая девчонка убежала из деревни и не вернулась. Все мужчины вышли на поиски Ольки. Ее, искали до вечера прочесав лес вокруг деревни, – но не нашли никаких следов. А лесной Хозяин не выходил на зов и это всех беспокоило. Напуганных жителей, – не было, думаю, что такое здесь уже было не раз. Уж очень привычно и организованно вели себя все жители. Весь день, колдуны и ведьмы разбившись на пары, проверяли и укрепляли защиту вокруг деревни. На ночь наши мужчины снова организовали дозор. Непонятная ситуация – пугает и держит всех в напряжении. Я почти весь день просидела дома. Любава бледнела, если я только пыталась выйти из дома, даже просто во двор. А тут еще и Олька пропала, вот я и сидела, тихо, стараясь не расстраивать Любаву.

Уже новым утром по дороге к нам стал, кто- то подходить. Все жители тут же собрались посмотреть, кто идет. Я тоже вместе с Любавой скользнула в толпу. Высокая худая тень подошла вплотную к защите и некоторые зашептались.

– Змеевич пришел, змей Горыныч. – За Еленой, точно. – Надо же какой старый, и откуда он только вылез.

Подошедший был действительно и стар и очень худ.