Из глазниц послушно рванулось пламя. Зашипело, засвистело сотней рассерженных змей, завилось диковинной огненной косой и, подчиняясь мановению руки вызвавшего, вновь скрылось внутри черепа.

Кто-то закричал. Кто-то опрокинул прилавок с яблоками. Кто-то попытался спрятаться под соседним, кто-то полез за телеги. Громадное же большинство селян просто бросились наутёк, как и оба служки мажордома.

Его степенство сударь Беван Саваж побледнел, покрылся потом, но устоял. Только дышал тяжело, да побелевшие пальцы его впились в перила.

– И-идёмте, – наконец выдавил он. И добавил, уже чуть бодрее: – А вы, подлый народ, чего глазеете? Мага не видывали? За работу, живо! Кто торговать явился – торгуйте, время не теряйте! Господин барон за всё спросит! А вы двое – Саймон, Карл – со мной!

Господина барона звали благородный сэр Руфус вер Бригг, и гербом он имел «грифона златого в поле чернёном и пурпурном шествующего». Был он изрядно толст, весел и рыжебород. Маленькие синие глазки тотчас же масляно уставились на Аэсоннэ.

– Маг, значит. Знатный, знатный у тебя черепок-то, хороший… – приговаривал господин барон, кружа вокруг них. Ни сесть, ни подкрепиться он не предложил.

Покой у сэра Руфуса был ему под стать – с низким потолком, узкими щелями окон, словно растолстевшие стены сдавливали и сдавливали проёмы, пока не осталось нечто лишь немногим шире обычной бойницы.

– А мертвяки-то у нас есть, как не быть, как не быть, – продолжал господин барон. Мажордом и двое солдат – те самые Саймон с Карлом – молчаливо ждали у двери. – Вот арбалетчика разорвали не так давно. Вольфганга Майнца. Какой арбалетчик был, какой стрелок!.. Разорвали, представь себе, маг, а? Сорок монет семейству отдать пришлось, – на последних словах господин барон пригорюнился.

– Где же они, ваша милость? Где же те мертвяки? – нежно вопросила Аэ, словно интересуясь, не окажет ли господин вер Бригг ей честь своими чувствами.

Кэр ощутил внезапный укол ревности.

– К северу отсюда, – махнул рукой барон. – Старое кладбище. День пути верхами. Там был древний монастырь Славы Господней, небольшой, но… гм, богатый. Монахи умели врачевать, и, хотя никогда не требовали денег, им несли… дары. А потом… там что-то случилось, какая-то болезнь, и святые отцы сами заперли изнутри все ворота, двери и окна, запретив нам приближаться. Потом мы слышали дикие вопли оттуда, такие, что кровь леденела. А ещё потом… всё стихло.

Наступило молчание.

– Ладно, садитесь, – махнул наконец рукой хозяин. – Беван! Вели подать вина. И того фазана, что запекли с утра!..

– Мы долго не заходили в монастырь. Не решались. Не одна неделя прошла, и… и надо было всё-таки похоронить святых отцов, тем более что прибыли рыцари Чёрной Розы. Мы перебрались через ограду, взломали двери… – толстяк покачал головой. – Все святые братья были в храме, у алтаря. Казалось… Нет, конечно же нет.

– Что именно казалось? – осторожно спросил Фесс. – Это важно, ваша милость.

– На них не было ран. Тела уже тронуло тлением, зловоние было едва переносимо, но никто из братии не умер насильственной смертью. Казалось, они… погибли от невыносимого ужаса, маг.

– Что же дальше? – тихонько спросила пригорюнившаяся Аэ.

– Дальше, красуня? Дальше мы их похоронили, честь честью. Всё-таки братья сделали нашим краям немало добра. Похоронили, отслужили заупокойные и… вернулись к своим делам. Рыцари Чёрной Розы, однако, наложили лапу на монастырские богатства, – сэр Руфус горестно вздохнул. – Вывезли всё, до последнего грошика!.. Обитель после этого так и не ожила. А потом… потом стали замечать братьев-монахов, выкопавшихся из могил. Про ту беду, конечно, все знали, только нас она до поры до времени обходила.

Вот оно что…

– Что же вы сделали, ваша милость?

– Как «что», чародей? Послал за рыцарями. Чёрная Роза прислала двоих мастеров с оруженосцами. Несколько ночей ходили туда, рубили кого-то. Потом вернулись. Один рыцарь – без ноги. Пришлось платить пенсию, – барон закатил глаза. – Но на какое-то время и впрямь стало потише. А потом…

– Он махнул рукой. – Полезли. Правда, далеко от монастыря не уходили, так что мы… привыкли. Накопали ловчих ям, наставили капканов. Тоже помогло. Ну и держались от тех мест подальше. Вот, рынок теперь у меня во дворе. Грязь, конечно, шум, гам, но зато рыночную подать все платят исправно. Однако всё равно люди пропадают. Гибнут. Вот как бедолага Вольфганг. Понадеялся на собственную меткость, пошёл проверять капканы в одиночку. Ну и не вернулся. Мы потом и косточек не нашли, только кровь да его арбалет.

– Я всё понял, ваша милость. С вашего позволения, отправлюсь туда, очищу место.

– Гм, гм, не спеши, некромаг! – хитро сощурился господин барон. – Ты ж не так просто собираешься нам помочь, верно?

– Вы очень проницательны, ваша милость, – Аэ затрепетала ресницами. – Нам, скромным чародеям и их верным помощницам, надо, увы, есть и пить, платить за ночлег, закупать дорогостоящие алхимические ингредиенты…

– Все, ну буквально все в эти дни только и требуют денег, – горестно застонал сэр Руфус. – Как будто у меня тут под замком золотые прииски или монетное дерево на заднем дворе!..

Торговались долго, причём сам некромант помалкивал, а говорила исключительно Аэ. Столковались на двух ночах в замке, полном столе и дополнительных премиях, если сударю некромагу удастся найти и доставить его милости сэру Руфусу «что-то ценное».

* * *

– Ты не спишь, – Аэ стояла у его постели, одним коленом опираясь на край, словно собираясь взобраться к нему, как она частенько делала совсем мелкой девчонкой. Вернее, когда она носила обличье совсем мелкой девчонки и играла в его дочь.

– Не сплю, – вздохнул некромант.

– Думаешь о том, что я тебе сказала?

– Драконы проницательны, – буркнул он.

– И что же? – Она наклонилась ближе.

– Я всё равно не понимаю. Я человек. Ты дракон, пусть и в человеческом обличье. Совсем юный дракон по меркам твоей расы. Что тебе в этом, Аэ? Ты знаешь, я люблю тебя и забочусь о тебе, хотя, пожалуй, ты едва ли в этом нуждаешься, скорее уж наоборот, ты заботишься обо мне.

– У драконов, – негромко сказала она, – всё и сложно, и просто. Мне больше нравится, как оно у вас, людей. Хотелось бы… взять лучшее от обеих рас.

– Я понимаю. И… Аэ… не торопись, пожалуйста, если ты хочешь – мне надо привыкнуть…

– Ладно-ладно, – она скорчила гримаску. – Подумать только, сколько церемоний вокруг такой простой и естественной вещи!..

– Но мы же не хотим, чтобы она осталась именно что «простой и естественной», верно?

– Угадал, – вздохнула она. – Ладно, спи. Завтра трудный день. Господин барон за свои гроши из нас обоих души вытрясет.

* * *

– Вот он, монастырь, сударь некромаг. – Алебардист по имени Саймон, товарищ погибшего Вольфганга, вызвался сопровождать их к заброшенной обители. – Ступайте осторожно, тут капканы на каждом шагу да ямы с кольями. Тропинку до ворот мы наметили, с поворотами, видите шесты?… Вот по ней ступайте.