Некромант молча кивнул.

Монастырь перед ними утопал в разросшихся зелёных кронах. Старые стены покрывала песчаного цвета штукатурка, местами она обвалилась, обнажая буро-красную кирпичную кладку. Над верхом стены поднимались острые шпили церкви, частично просевшие и накренившиеся. Широкие ворота стояли наглухо заколоченными и заваленными внушительными валунами.

– Как же мертвяки выбирались?

– Они, сударь некромаг, хитрющие, аки тараканы. С той стороны стены примёты строили, подтаскивали, что только могли. И перелезали, значит.

– А внутрь вы больше не заходили?

– Нет, что вы, сударь некромаг! Помилосердствуйте!.. Там и возле стен-то стоять страшно!.. Да вы сами увидите, как поближе подойдёте!

Фесс кивнул. Поудобнее перехватил глефу, проверил, хорошо ли закреплён посох за спиной.

– Жди меня здесь, Аэ. Ты знаешь, что делать, если солоно придётся.

Драконица слегка усмехнулась, скрестив руки на груди. Кивнула молча, не пытаясь напроситься с ним – и на том спасибо, как говорится.

Аэ, Саймон и ещё трое баронских дружинников остались ждать.

…Тропинку проложили и впрямь извилистую, верно, надеясь, что безмозглые мертвяки попрут прямо, угодив в приуготовленные им ловушки. Фесс проходил мимо мощных заржавленных капканов, зубастые дуги широко разведены в ожидании; мимо ловчих ям, прикрытых мешковиной, посыпанной сверху землёй; мимо выстроившихся рядами наклонных кольев, заострённых и посеревших от дождей.

Стена поднималась всё выше, всё ближе были заваленные ворота. Как ни печально, но придётся лезть на ту сторону.

Тоскливо тут было, уныло и одиноко. Заброшенное место упрямо сопротивлялось запустению, но выстоять, понятное дело, не могло.

И ещё тут не было тишины. Ни «зловещей», никакой. За стеной что-то шуршало, шелестело, скребло, словно когтями, шаркало, порыкивало, хрипело и вообще изо всех сил старалось дать понять, что там, в пределах монастырской ограды, кто-то есть.

Фесс помедлил. Он уже справился с местными неупокоенными в гномьих горах, справится и здесь.

Перелезть на ту сторону оказалось совсем не трудно, спасибо баронским дружинникам, навалившим здоровенных каменюк к воротам.

Перекинув ноги через плоский гребень стены, он уселся поудобнее и замер.

Да, когда-то это был красивый ухоженный монастырь. Посыпанные песком дорожки пересекали двор, клумбы были разбиты перед входом в храм; в дальнем углу пряталось небольшое кладбище, некогда утопавшее в цветах и зелени, где в былые времена пели птицы, сновали беззаботные зверьки и где рядом с могильными плитами всегда кипела новая молодая жизнь.

Теперь же здесь всё покрывала жёсткая и жухлая трава. Деревья стояли нагими, однако они не были мертвы. Окна и двери церкви выломаны, на штукатурке возле них – длинные ряды царапин, как от когтей.

Створки и ставни сорваны с петель, валяются на земле; старушечьими ртами щерятся пустые проёмы.

Здесь пусто и мертво, хотя не бездвижно.

В дальнем углу, на монастырском погосте, некромант разглядел ожидаемые груды вывороченной земли, опрокинутые плиты и бесцельно шатающиеся тёмные фигуры меж них.

Неупокоенные двигались, словно слепые, покачиваясь, налетая на препятствия, но никогда не падая.

Некромант некоторое время следил за ними.

Обитель весьма смахивала на заброшенную деревеньку, где он провёл своё первое упокаивание в этом мире. И точно так же следы особой ярости мертвяков носила местная церковь.

В деревне подле гномьей шахты он ощутил непосредственный прорыв Хаоса. Здесь его не было, зато из темноты пустых окон на некроманта пялился чей-то голодный ищущий взор.

Понятно. Вторичная разупокоенность. Что прекрасно объясняет мучительную смерть монахов от непереносимого ужаса.

Здесь, в подвалах, наверняка засела какая-то сущность, сильная, тёмная и голодная. Что, собственно говоря, являлось одним из классических случаев прикладной некромантии.

Ордос, Академия, заваленный свитками и заставленный инкунабулами класс на факультете малефицистики, сиречь злоделания – собственно говоря, единственный класс для единственного студиозуса. Схемы, таблицы, списки – классификации монстров, способных вызывать вторичную разупокоенность.

…Творения магии, стихийной и случайной. Отбросы магической деятельности чародеев, дотянувшиеся до источника силы. Отпрыски Древних богов, лишившиеся рассудка от голода. И ещё много кто, с подробным перечислением попыток, как удачных, так и неудачных, одолеть оных монстров.

Фесс никуда не торопился. Солнце весело и радостно поднималось по небу, заливая лучами монастырское подворье; неупокоенные бесцельно бродили по кладбищу, не обращая на него ни малейшего внимания; но бесплотный взгляд из тьмы внутри церкви следил за некромантом поистине неотступно.

Пусть.

Мертвяки не боялись солнца, хотя двигались вяло и хаотично. Воля, поддерживающая их, была поистине сильна, однако не они, но она слабела под дневными лучами.

Дуотт Даэнур, скорее всего, просто предложил бы разнести пол, крышу и стены, пробить солнцу дорогу в монастырские катакомбы (излюбленное место для гнездилища этих тварей), сделать свет своим союзником и инструментом.

Но сейчас куда важнее понять пределы собственных заклинаний.

Некромант тщательно укрепил посох в трещине. Примотал бечевой, подёргал – крепко ли? Череп в навершии с готовностью пыхнул пламенем изо рта и глазниц; ишь ты, как рвётся в бой!..

Сила в этом мире ощущалась совсем иначе, особенно – очищенная черепом. Плечи разворачивались сами собой, руки просились в дело.

Он не чертил магических фигур, да и трудновато это сделать, сидя на гребне стены. Глефа вновь сверкнула выброшенными из древка лезвиями, клинки засияли, блики весело плясали на жёлтой и мёртвой траве, что не могла даже сгнить, помочь взойти новой поросли.

Неупокоенные разом замерли, поворачиваясь к нему.

Монахи. Все – в тёмных облачениях, на удивление хорошо сохранившихся, то есть – из недавно погибших. Ни одного скелета из древних могил, то есть здешний хозяин рачительно сохранял боевой запас.

Некромант легко соскочил со стены. Глефа засвистела, рассекая воздух, крутясь легко и уверенно; он сам бежал навстречу мертвякам, и затаившаяся под землёй сила беспокойно шевельнулась.

Первого из неупокоенных он рубанул на бегу, одним стремительным скользящим движением; клинок снёс мёртвому монаху голову; легко ушёл от протянутых рук-лап другого – пальцы ходячего трупа заканчивались кривыми белёсыми когтями. Третьего встретил ударом древка в переносицу, позвонки сломались с сухим хрустом.

Мертвяки падали. Их хозяин предпочитал сейчас наблюдать, не вмешиваясь, и потому его куклы валились, словно самые обычные смертные. Дёргались, пытаясь собрать себя вновь, поднимались, пытались окружить некроманта, но лишь подставляли себя под удары глефы.