Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В прохладе воздуха ремешок от фотоаппарата, свисающий с моей шеи, кажется согревающим шарфом; и я задумываюсь, как надолго в моих волосах задержится запах карамельного попкорна и жареного теста.
– Нравится?
Сначала я надеюсь, что рядом появится Нолан, но возникает улыбающийся Алекс. Он в ожидании сощуривает глаза, будто мое мнение о ярмарке имеет значение.
– Алекс, здесь очень красиво, – отвечаю я, – ну просто невероятно.
Он кивает, будто услышал наималейшую похвалу.
– Значит, не слишком плохо?
– Уверена, что мама тобой гордится, – продолжаю я.
– Ты не проводила здесь каждый год своей жизни, – говорит Алекс. – Вот это… даже в сравнение не идет.
– По-моему, это лучшая ярмарка, – вставляет Нолан. Он становится между нами и толкает плечом Алекса. – Ты по-другому расставил будки.
Тот пожимает плечами.
– Я подумал, что палатки с едой стоит поставить в разных местах, так люди попробуют разные блюда, вырастут продажи, и…
– Алекс, – перебивает Нолан, – все просто отпад! Правда.
Странная картина: Нолан подпитывает Алекса уверенностью и сердечностью. Должно быть, Алекс тоже это чувствует, несмотря на свою одержимость созданием идеальной ярмарки, ведь переводит на друга взгляд, наполненный гордостью и удивлением.
Я поднимаю камеру и делаю снимок.
– Броманс[5], – заявляю я и прикрываю экран, чтобы рассмотреть уменьшенное изображение. – Ой, как мило.
– Мило, – бросает Алекс.
– Немедленно удали, – сразу же добавляет Нолан.
Он тянется к камере, но я отдергиваю ее и морщусь, зацепив ремешком волосы.
– Ни за что. Ты виноват, что я примерила на себя роль фотографа, а сейчас хочешь заведовать моей творческой деятельностью? Ни за что.
Нолан бросает на Алекса злобный взгляд.
– Еще не поздно найти менее властного фотографа?
– Позвоню доктору Фаусту, – невозмутимо произносит Алекс, – возможно, он поможет.
На удивление, меня наполняет бесшабашность, и я беззастенчиво пробегаюсь пальцами по плечу и отхожу, чтобы сфотографировать палатки.
Кажется, все горожане пришли в магазин, чтобы поесть. Палатки связывает поток неуправляемой энергии, переносимой держащимися за руки парочками и детишками, улыбками, умоляющими родителей «посмотрите на это» или «давайте заберем домой».
Уверяю себя, что фотографирую только с целью помочь парням, а также библиотеке начальной школы с недостаточным финансированием, но я и моя камера осознают эту ложь. Я одержимо просматриваю снимки, и, когда замечаю запечатленную объективом искреннюю улыбку или оттенок атмосферы этого места, меня наполняет внезапная гордость.
Хочу видеть в снимках качество и естественность.
В видоискатель я наблюдаю, как мистер Ларсон наряжает детей из местной начальной школы в свои вязаные вещи и выстраивает их перед палаткой – на их ладошки натянуты бесформенные варежки, а вокруг шей намотаны кривые шарфы. Рядом с девочкой с хвостиками послушно сидит Уолли с синим вязаным ошейником и костью из жил.
Ученики Валери играют на пианино на низкой деревянной сцене, установленной в самом центре ярмарки. Женщина нежно наблюдает за ними, рассеянно перебирая ожерелья и слегка улыбаясь. Я делаю снимок и называю его «Подмастерье кудесницы».
Под дуновением ветра волосы падают на лицо, и я шепчу:
– Всего одна ночь. Не больше.
Должно быть, у разумного ветра другие заботы, потому что я ощущаю легкое натяжение нити, связывающей меня с парнем, который проводит ночи на полу, читая вслух «Орманские хроники».
«Помоги мне».
Нахожу Нолана, в одиночестве сидящего за столом, перед которым стоит огромная очередь. Он пытается подписать книги для трех визжащих близняшек, прыгающих вокруг в попытке сделать селфи с опущенной головой Нолана.
– Будет столько. Много. Лайков, – бросает одна из девчонок.
– Думаешь, Джастин обзавидуется? Она так обзавидуется, – отвечает вторая.
Я пробираюсь сквозь толпу к Нолану. Его губы растянулись в фальшивой улыбке, а в глазах горит одичалость.
– Где Алекс? – спрашиваю я. – Думала, что он будет контролировать толпу.
– Происшествие с попкорном, – бормочет Нолан, – сказал, что будет через десять минут.
Получив автографы, девушки бросают пару долларов в банку с наклейкой «Пожертвования библиотеке» и уходят. Рядом находится еще одна банка с наклейкой «3 билета за подпись». Ее уже наполовину заполнили синие билетики. Прошло всего полчаса, а Нолан уже встретился с полбанкой людей.
Нужно помочь ему.
Прежде чем следующий фанат успевает подойти к столу, я с улыбкой развожу руки.
– Всем привет! Огромное спасибо за ожидание. Хотя сегодня раздают только автографы, мне бы хотелось сделать несколько фотографий у стола, чтобы разместить их на сайте «У Вэл».
Мы с Ноланом слаженно работаем, я одновременно примеряю на себя роли координатора толпы, личного фотографа и посредника в представлении фаната. Кажется, все смирились с невозможностью сделать собственные снимки, хотя некоторые интересуются, почему нельзя встать за столом рядом с Ноланом.
– Слишком трудно, – отвечаю я недовольной женщине средних лет. – Чтобы всем раздать автографы, нужно не задерживать очередь.
Нолан нечаянно подслушивает нашу беседу и одаривает меня благодарной улыбкой.
– Держишься? – осведомляюсь я, когда женщина забирает шесть книг.
– Едва-едва, – бросает он.
Оригинальные фонари, установленные Алексом по обе стороны стола, затемняют лицо Нолана; я подавляю порыв приложить подушечку большого пальца к складке между его бровями. Хочу уверить парня, что больше ему не придется сидеть за столом на всеобщем обозрении.
Но вместо этого сжимаю под столом его руку и спрашиваю:
– Тебе легче или тяжелее от того, что у каждого из этих людей есть частичка Эйвери и Эмили?
К столу нетерпеливо подступают две девочки, будто притянутые моим вопросом. Они определенно сестры, ведь та, что пониже – точная копия другой. Смешно привстав на мысках, малышка не может дотянуться до банки с билетами. Сестра выхватывает их из ее вытянутой руки и вносит взнос сама. Малышка внимательно оглядывается по сторонам и становится между мной и Ноланом.
– Можно я сяду? – Она указывает на колени замершего Нолана. – Отсюда ничего не вижу.
Такой громкий и нахальный голос может быть только у детей. Ее взгляд напоминает мне о сиянии глаз Эйнсли, когда она впервые увидела Орманию.