Аккуратно, чтобы больше не издать ни звука, Ризар вновь закрыл дверь на щеколду и двинулся вниз. Эта лестница была сделана из того же камня, что и лестница в колокольне, выходит, они примерно одного возраста. Вот только кто-то следил за состоянием первой, так что ей даже было не страшно пользоваться. Более того через каждые десять ступеней на стене встречались светильники, которые реагировали на движение.

Все указывало на то, что кто-то регулярной бывал в «заброшенной» церкви и спускался в подвал (или чем бы это место ни было).

С каждым шагом гул становился все отчетливей, делился на разные голоса, которые иногда выбивались из хора, из-за чего тот уже не казался как прежде единым. Едва ли эти люди пели лучше его прошлых одноклассников на уроках музыки – теперь-то он это понимал. Но что их действительно отличало, так это до ужаса бесстрастное исполнение. Не даром Ризар поначалу спутал хор с размеренным шумом какого-то двигателя.

Когда он ступил на последнюю ступень, песню прервал властный голос. Машинально Ризар вжался в стену.

– Сегодня наш брат принес благую весть! Совсем скоро придет тот миг, когда мир, о котором мы мечтали, распахнет свои двери перед всеми нами!

Ризар оказался на площадке, что тянулась вдоль трех стен и симметрично с двух сторон заканчивалась лестницами. Судя по всему, это был балкон, а основной зал располагался внизу. Ризар секунду разглядывал пол, скорчил брезгливую мину и все-таки опустился на колени. Он дополз до колонны, подпирающей потолок, и украдкой выглянул из-за нее, тем временем аккуратно отряхивая грязь со штанин.

Внизу был в общем-то такой же зал, как тот, что в церкви: лавки, какие-то рисунки на стенах (балкон отбрасывал на них тень, так что Ризар разглядел разве что необычную для них стилистику – современную). Вместо статуи перед алтарем стояла напольная чаша с горящим огнем. Было что-то забавное в одиноком «естественном источнике света» среди тусклых электрических ламп.

Ризар попытался сосчитать людей, что сидели на лавках, но они были одеты в черные плащи и сливались друг с другом, а стоило вглядеться в них пристальнее, как от напряжения глаза начинали болеть. Если не стараться считать, то кажется, что человек двадцать и еще двое рядом с алтарем… нет, трое: последнего Ризар едва не упустил, так хорошо тот затаился.

– Высшие братья наконец овладели всей необходимой силой, и скоро всем воздастся по заслугам, – продолжал все тот же голос. – Каждый из вас уже не единожды доказал свою преданность, а потому мир братства будет к вам благосклонен. Все вы достойны его счастья.

«Оратор» отличался от всех: у него не было капюшона, как у тех, что сидели на лавках, и он не скрывал лицо за маской, как это делали стоящие за ним. Сверху особенно хорошо была видна его лысина. Она прямо-таки блестела, словно притягивала всевозможный свет в помещении и впитывала в себя.

Люди в зале слушали его настолько внимательно, что, казалось, не дышали. Никто не осмеливался поправить подол плаща, шевельнуться лишний раз или даже просто кивнуть. Ризар еще не видел ни одной речи, которая могла так сильно захватить слушателей. Помнится, даже в день начала нового учебного года в Академии нашлись те, кто отвлекся на мобильные или одноклассников.

Должно быть, это секта – понял Ризар. Он медленно перевалил вес с одной ноги на другую, чтобы слегка размять их (а то они уже начали затекать). Интересно, чему они поклоняются?

Точно по команде огонь в чаше взметнулся и едва не ударился об потолок под торжествующие вопли собравшихся. Ризар от неожиданности повалился на спину, а, немного приподнявшись, замер. Он ощутил, как шевелятся волосы на голове, а по телу разливается чуждый холод (не тот, который сопровождал любое заклинание).

Огонь в чаше улегся, и зал вновь окутала таинственная темнота. Но еще мгновение назад тут было так же светло, как в полдень летом, а потому Ризар успел заметить одну интересную деталь, касающуюся «фресок»: они изображали людей, у которых был знак демонолога.

* * *

Ниджи неторопливо обходила здание и иногда касалась рукой стены, чтобы снова ощутить ту самую раздражающую дрожь, которая сбила ее с мысли. Через несколько шагов ухо уловило подозрительный звук. И она определенно приближалась к нему.

Ниджи остановилась перед круглой башней, растущей из стены церкви. Звук, дрожь – не важно, что именно, – все оно шло оттуда. Как и здание, башня доверия не вызывала и, казалось, могла развалиться от одного касания. Ниджи в задумчивости закусила губу: с одной стороны, инстинктам следовало доверять, а они ее гнали отсюда, а с другой… но ведь до дрожи в коленках интересно узнать, что ж это тут шуметь может.

Конечно, второе все же победило. Она всегда делала выбор в сторону любопытства, хотя и не замечала этого (или только делала вид, что не замечает).

Внутрь попасть можно было только через окошко в нескольких прыжках над головой, так что пришлось опять сменить форму. Как только Ниджи оказалась внутри, не раздумывая, обернулась человеком и приземлилась на лестницу… как вдруг угол ступени, на которой она стояла, откололся. Через мгновение Ниджи кубарем слетела вниз и распласталась на полу. Спасибо всем рефлексам, что руки сами голову прикрыли. «Разве что пара синяков останется», – размышляла Ниджи, похлопывая ладонями по ногам в тех местах, где ударилась.

Звук доносился из-за двери под лестницей. Она схватилась за ручку и дернула ее, но дверь не открылась. Внезапно ноздрей коснулся знакомый запах. Тяжело было назвать его приятным или противным, скорей, необычным, а потому притягательным. Впервые Ниджи почувствовала его на крыше, но тогда решила, что так несло от демона, но здесь-то его нет. А запах есть. «Это точно он, – подумала Ниджи и шумно вдохнула. – Его ни с чем не спутаешь».

Озарение пришло так внезапно, что у нее перед глазами как будто огонь вспыхнул. «Может, это Ризар?» Если это он, то тогда она просто обязана открыть эту проклятую дверь.

Ниджи вцепилась в ручку настолько сильно, что ей почудилось, будто ее руки – продолжение двери. Изо всех сил уперлась ногами в пол. По телу разлилась сила, мышцы окаменели… И она рванула ручку на себя.

А когда пришла в себя, поняла, что сидит на полу, и держит перед собой дверь, которую случайно вырвала. Ниджи поднялась и аккуратно приставила дверь к стене. «Это не совсем то, что я ожидала… Но ведь путь теперь свободен».