В воздухе стоял запах плесени и общая атмосфера заброшенности. Кендра почувствовала, будто нашла игрушку ребенка, который вырос и теперь стал взрослым. У этой комнаты был такой же тоскливый вид.

Роуз дрожала позади нее.

– Некоторые слуги говорят, что слышали плач ребенка, когда проходили мимо этих комнат поздно вечером.

Кендра остановилась, подобрав один неровный кусок грифеля размером с большой палец, и посмотрела на молоденькую девушку:

– Это, возможно, ветер, Роуз. Или их воображение.

– Вы не боитесь призраков, мисс?

– Не боюсь того, во что не верю. – В качестве эксперимента она провела линию на доске. Результат был похож на то, что получилось бы с использованием мела.

– То есть вы не верите в существование призраков?

Она ухмыльнулась.

– Только тех, которых я вижу наяву. – Она использовала свой фартук, чтобы стереть отметку, которую сделала, и нахмурилась, когда не получилось. Она стала тереть сильнее.

– Вам нужно намочить, – произнесла Роуз за ее спиной.

– А. – Она обернулась и увидела, что служанка снова на нее странно смотрит. – Спасибо, Роуз.

Роуз стояла в нерешительности.

– Это все, мисс?

– Ты же знаешь, что можешь называть меня Кендра.

– Ах да, мисс.

Кендра улыбнулась.

– Иди спать, Роуз. Я скоро вернусь. Мне нужно только поработать здесь над парой вещей.

Когда Роуз ушла, она забрала с собой свечу, сократив все освещение до единственного трепещущего огонька и сияния луны. Кендра быстро огляделась в поисках свечей или лампы, но вокруг ничего больше не оказалось. Она подумала, что хозяйственная миссис Дэнбери забрала все полезные предметы из этой комнаты, перед тем как ее за перли.

Поставив свечу на парту, Кендра начала работать. На грифельной доске она нарисовала три вертикальные линии. В первом столбце она написала «Субъект», посередине «Виктимология», в третьем «Экспертиза/Схема».

Она начала с середины. «Жертва: Джейн Доу. Возраст: примерно пятнадцать. Раса: Европеоид. Волосы: каштановые. Глаза: карие».

Рост… Кендра закрыла глаза, чтобы вспомнить девушку. Она была небольшого роста. Примерно сто тридцать сантиметров. Что касается веса, Кендра сомневалась, что стрелка на весах зашла бы дальше 45–47 килограммов. Она открыла глаза и бегло записала информацию. Удовлетворенная результатом, двинулась дальше. «Профессия: проститутка (предположительно)».

Кендра прервалась, размышляя над этим фактом. Ничего удивительного. Даже в двадцать первом веке проститутки становились основной целью серийных убийц. Они были отбросами общества. Мертвая проститутка никогда не вызывала столько шума, ужаса и разговоров в СМИ, как мертвая домохозяйка. Но все же, как утверждали эти мужчины, девочка работала в борделе и не была уличной шлюхой. Вероятность, что ее кто-то искал, становилась выше.

Существовала и более легкая добыча. Почему именно эта девочка?

Перейдя ко второму столбику, Кендра начала заканчивать предложения вопросительным знаком. «Тело брошено в реку: специально или по ошибке?» Хотел ли убийца, чтобы Джейн Доу нашли? Или он ожидал, что тело отнесет в море?

«Отрезанные волосы: сувенир на память?»

«Единственный след от укуса на груди: сексуальная подоплека?»

Многие серийные убийцы кусали своих жертв, она об этом знала. Отметка зверя. Так Кит Симпсон, первый британский исследователь-эксперт по судебной медицине, называл укусы, нанесенные убийцами своим жертвам, в двадцатом веке.

То обстоятельство, что у Джейн Доу была всего одна отметина от укуса, было, однако, интересным. Скорее всего, это часть фантазии, которая сформировалась со временем.

У Джейн Доу было пятьдесят три ранения на теле, нанесенные четырьмя разными ножами. Кендра подумала над тем, значит ли что-то количество ранений и применение разных ножей. Жертва была в наручниках. Она была маленькой, поэтому ее было легко удерживать. Если только убийца сам не был хрупкого телосложения.

Жертву изнасиловали несколько раз. Душили несколько раз. Получал ли убийца сексуальное удовольствие от нарастающего ужаса девушки?

По характеру ран и степени разложения можно было решить, что девушку убили прошлой ночью. Кендра вспомнила о картах герцога и задалась вопросом, имеет ли какое-то значение полнолуние, было ли оно частью схемы, по которой действовал этот субъект.

Кендра вернулась к первому столбику. Субъект. Большой знак вопроса.

Она медленно подняла руку, сжала кусок грифеля и написала: «Убийца, зацикленный на своей миссии, или убийца, зацикленный на власти и контроле?»

Не зацикленный на миссии. Она приподняла свой фартук, чтобы стереть эту фразу, затем вспомнила, что его сначала надо намочить. Она ограничилась тем, что просто зачеркнула «зацикленный на миссии» и обвела «зацикленный на власти и контроле». Вот с кем они имели дело: кто-то, кто подстегивал страх своей жертвы, наслаждался ее страданиями, хотел слышать ее крик.

Крики.

Холодок пробежал по спине Кендры. Так всегда бывает, когда сталкиваешься со злом. Она много сражалась за то, чтобы стать агентом в поле, но она помнила свое первое дело, когда нескольких девочек-тинейджеров нашли убитыми в Кентукки. Их тела выбросили вдоль Аппалачской тропы. Им перерезали горло, но смертельное ранение было спрятано под милым розовым бантиком, который убийца повязал им на шеи. Ступни каждой жертвы были отрублены и забраны в качестве сувенира. Она вспомнила, как ее живот скрутило и как она с трудом успела, спотыкаясь, дойти до оврага, где ее сразу вырвало.

По прошествии лет она привыкла к шокирующим неописуемым картинам, жужжанию мух, к тошнотворному гнилому запаху смерти. Но она никогда не свыкнется с извращенным сознанием преступников, которые способны совершать подобные зверства. И слава богу.

– Кто ты, сукин сын? – прошептала она, уставившись на раздел, в котором было меньше всего информации. Она снова подняла грифель и записала: «Мужчина, знакомый с местностью, умный, организованный».

Облако проплыло мимо луны, оставив светить лишь скудное пламя свечи. Тени вокруг нее стали плотнее и принялись красться по стенам, как изможденные души, сбежавшие из загробного мира. От напряжения у нее резко кольнуло в области затылка. Сердцебиение ускорилось, когда он вспомнила историю Роуз о стенающем ребенке. «Возьми себя в руки, Донован». Она не верила в призраков.

Но опять же, она и в путешествия во времени раньше не верила.

Кендра почувствовала, что задерживала дыхание, и резко выпустила воздух с облегчением, когда луна снова появилась и наполнила комнату своим серебряным светом.

Глупо. Она вела себя глупо. И непредсказуемо. Два слова, которыми раньше редко можно было ее описать. Она снова глубоко вдохнула и выдохнула.