– А я слышала, что она из Глазго.

Кендра отпила кофе и почти ахнула, так она истосковалась по своей дозе кофеина.

– Нам пока что ничего не известно. – Она наблюдала за ними из-за ободка чашки. – Такое раньше происходило? Чтобы находили неизвестную молодую женщину за последние десять лет?

Так же как Роуз или Молли, которым она задала вчера тот же вопрос, они посмотрели на нее в ужасе и сразу же запротестовали:

– Нет! Никогда!

– Мой отец говорит, что ее могли прикончить цыгане, – прошептала молодая девушка, выпучив глаза. – Знаете, герцог разрешает им разбивать таборы на южной стороне леса.

– Ого, эти дьяволы зарежут нас всех, если мы что-то с этим не сделаем!

– Это кучка язычников!

Кендра почувствовала, что истерические настроения в комнате нарастают. На самом деле примерно то же самое происходило, когда она сталкивалась с подобным на встречах в ратуше Нью-Йорка, где граждане сразу же указывали пальцем на какого-то случайного бродягу или незнакомца, появившегося в городе. Проще думать, что убийца какой-то странник, чем сосед: кто-то, с кем ты, возможно, сидел рядом в церкви или пил кофе в местной забегаловке.

– Цыгане не убивали эту девушку.

– Откуда вам это известно? – покосился на нее один из лакеев.

– Ну да. Почему мы должны вам верить? Мы ведь вас не знаем.

Истерика и враждебность. Они всегда идут рука об руку.

Кендра взяла нож и вилку, нарезала ветчину спокойным движением.

– Верно. Вы меня не знаете. Но вы знаете герцога. Ему я не кажусь дурой. Или я не права? Может, он дурак? – Эта фраза вызвала бурю эмоций, как она и ожидала.

– Его светлость не дурак! Он со странностями, но наш покровитель не дурак.

Она жевала ветчину и ждала, пока закончится поток возмущенных комментариев. Затем произнесла:

– Герцог мне доверяет.

Хоть бы это было так. Ведь она знала, что Элдридж может сегодня же передумать и выкинуть ее к чертовой матери. У нее все сжалось внутри от подобного варианта развития событий, но она была достаточно осторожна и сохранила нейтральное выражение лица, размышляя об этом.

– Он верит, что у меня есть опыт в этой области. Вам тоже придется мне довериться.

Хоть она и видела, что этого не произойдет – их лица оставались подозрительными, – она не думала, что они схватят вилы и факелы и кинутся на цыган. Пока что.

Еще одна причина для беспокойства.

Вздохнув, она заставила себя закончить завтрак. Нелегко есть, когда на тебя смотрит дюжина глаз. Она с облегчением вышла из-за стола и направилась за Роуз обратно на кухню, где Кухарка выдала ей нож для чистки и нарезки картошки, которая должна была отправиться в огромный медный котел.

Какое-то время Кендра беспомощно смотрела на нож. Только сейчас она поняла, что никогда раньше за всю свою жизнь не чистила картошку. Сколько она себя помнит, ее родители всегда нанимали домработниц, чтобы уделять больше внимания своей работе. А потом… что ж, она жила в режиме еды навынос, обедов из магазинов, которые нужно было просто разогреть в микроволновке, и ресторанов. В ее мире кулинарное искусство было хобби, а не необходимостью. Как и ее родители, она предпочитала посвящать свое время и внимание работе, а не приготовлению пищи.

Но все же насколько сложным может быть это дело? Это же всего лишь картошка. У нее диплом Принстона с отличием и куча степеней по психологии, криминологии и информатике, а ей на этот момент на три года больше, чем Роуз.

Спустя двадцать минут она поняла, что чистить картошку было примерно так же сложно, как укладывать волосы: казалось проще, чем было на самом деле. Каждый раз, когда она снимала кожуру с одной картофелины и кидала ее в гигантский котел, Роуз уже расправлялась с пятью, руки молодой служанки с такой скоростью чистили и нарезали картошку, что Кендра не успевала уследить за их движениями, когда наблюдала за ней. И картошка Роуз после снятия кожуры практически не менялась в размере, в то время как у Кендры она уменьшалась, как на изображении «После» в рекламе средства для похудения.

Кто знал, что чистка картошки может развить чувство неполноценности?

– Мисс? – Молли подошла к ней, и Кендра прекратила свое занятие. – Его светлость вас ждет.

Кухня была местом постоянного шума и движения, неутихающий гомон всегда служил общим фоном. Он не остановился ни на секунду, но Кендра знала, что все глаза повернулись в ее направлении. Она осторожно положила нож на стол, вытерла руки о фартук и пошла вслед за твини из зала.

Она ожидала, что Молли приведет ее в кабинет или в лабораторию герцога. Вместо этого служанка отвела ее к классной комнате и указала на дверь.

– Они там, мисс.

Кендра кивнула.

– Спасибо, Молли.

Она резким движением вытерла вспотевшие ладони о фартук, глубоко вдохнула и толкнула дверь. Элдридж и Алек стояли у грифельной доски, но, как только она вошла, они развернулись и уставились на нее. Она попыталась угадать, о чем они в этот момент думают. С Алеком это было бесполезно. Он хмурился, но это было его обычное выражение лица, насколько поняла Кендра. Его зеленые глаза хорошо скрывали мысли.

С герцогом дела обстояли проще, он выглядел взволнованным.

– Вижу, вы начали записывать свои наблюдения.

Кендра прошла в глубь комнаты.

– Да, сэр.

– Ужасные вещи вы тут написали.

Кендра подумала, что либо сама стала слишком чувствительной, либо в его голосе действительно звучали нотки порицания. Но затем он снова развернулся к грифельной доске.

– Вижу, вы вычеркнули «зацикленный на миссии».

– Да, сэр. Проститутки часто становятся целью зацикленных на своей миссии убийц. Они видят в них упадок человечества. Считают, что совершают божественную миссию, устраняя их.

Герцог нахмурился.

– Это абсурд.

– Это психоз. Но это не наш случай, так что нам не стоит об этом думать. Мы имеем дело с чем-то похуже. – В комнате было как-то прохладно – по крайней мере она себя в этом убеждала, – поэтому Кендра обхватила себя руками. – Боль, причиненная перед смертью, имела целью замучить девушку. Изнасилование и удушение, наручники… это уже заявление вроде «Я здесь все контролирую. У меня есть власть. Власть над тобой. Контроль над тобой». Сколько бы часов она ни прожила, убийца был для нее целым миром. Она, должно быть, умоляла и просила о помощи, и это только забавляло его.

– Боже мой.

– Он не думает, что помогает богу. Он думает, что он и есть бог. Он имел власть над ее жизнью и смертью. То, с чем мы имеем здесь дело… – Она остановилась, когда дверь в классную комнату снова открылась и вошла женщина с оспинами на лице, которую Алек вчера выпроводил с полдника.