На ней не было шляпки, и Кендра увидела, что у нее красивые золотисто-каштановые волосы, убранные в том стиле, который Джорджина и Сара требовали Кендру воспроизвести вчера утром. Ее глаза были василькового цвета, и они горели решительностью, особенно когда Алек поспешил ей навстречу.

– Ребекка! Какого черта ты здесь делаешь?

Она улыбнулась ему.

– Я, разумеется, слышала, что вы здесь.

– Как ты…

– Мэри.

Он бросил сердитый взгляд.

– Эта женщина – чертова сплетница.

Ребекка ухмыльнулась:

– Ну конечно. Это одно из профессиональных качеств личной горничной. – Она уклонилась от его упреждающего жеста рукой и встала рядом с Кендрой. – Вы мисс Донован.

Кендра удивилась прямолинейности этой женщины, прямоте ее взгляда, похожего на лазер. Вчера Сара и Джорджина большую часть времени смотрели сквозь нее. А эта женщина видела ее на самом деле, изучала ее, демонстрируя самое откровенное любопытство.

– Да. Кендра Донован.

Алек сжал губы.

– Ты превращаешься в дикарку, Бекка.

– Дорогой мой Сатклифф, я дикарка уже долгие годы.

– Леди Бекка, это и правда не для ваших ушей, – в свою очередь, попробовал запротестовать герцог. – Алек проводит вас…

– Сущий вздор! Мои уши частенько бывали на конном дворе. Я не маленькая девочка, вы же знаете. – Она развернулась к грифельной доске. – Это о той девушке, которую убили, да?

– Бекка…

– Ой, да прекрати смотреть так, будто впервые меня видишь, Алек! Если мисс Донован разрешено остаться здесь, я не понимаю, почему я должна покинуть эту комнату. Я не ребенок, мне двадцать три. – Она лукаво посмотрела на обоих мужчин. – И я, кажется, помню, как вы поощряли мое изучение работ Мэри Уолстонкрафт. Вы всегда поддерживали мои художественные и интеллектуальные начинания.

– Боже, Бекка, мы сейчас не в кабинете герцога или гостиной и не ведем теоретическую дискуссию, – возразил Алек нетерпеливо. – Это не упражнение в правах женщин.

– Ах, но это как раз именно оно и есть, Сатклифф! – Она больше не улыбалась, ее голубые глаза сузились. – Впервые мы можем вывести эту дискуссию за пределы теории и применить ее на практике в реальном мире. Если только вы не обманывали меня раньше.

Надо сказать, Кендра прониклась восхищением к этой женщине. Она умело перевела стрелки на мужчин. Если бы это было в двадцать первом веке, леди Ребекка могла бы стать хорошим адвокатом.

Алек фыркнул:

– Ты здесь только из-за своего прискорбного любопытства.

– В любопытстве нет ничего прискорбного, – парировала она. – Ты, мой отец, герцог… – Она бросила свой взгляд на пожилого человека. – Вы сами меня этому учили. И вы всегда позволяли мне заниматься моими интеллектуальными штудиями. Мой дорогой герцог, вы не можете придраться к моим аргументам. Если вы меня сейчас прогоните, я стану подозревать, что вы всего лишь относились ко мне со снисхождением.

Боже, какой хороший адвокат. Кендра решила, что из нее получилась бы просто блестящая правозащитница. Неожиданно для себя она сказала:

– Думаю, она должна остаться.

Алек резко повернул голову и гневно уставился на нее:

– Вы здесь ничего не решаете.

– С Кейро случится удар, если она узнает об этом. – Элдридж задумчиво почесал свой подбородок. – Я не совсем уверен, что это хорошая идея, моя дорогая. И, я предупреждаю, все это очень неприглядно.

Какая-то тень пробежала по ее лицу, слишком быстро, и Кендра не успела понять, что это было. А потом Ребекка вновь улыбалась.

– Я вполне привыкла к неприглядному. – Она резко развернулась к грифельной доске. – Мисс Донован, вы, кажется, что-то говорили, когда я вошла. Пожалуйста, продолжайте.

Кендра решила проигнорировать угрожающий взгляд Алека. Она стукнула пальцем по доске. Возможно, если она будет делать вид, что находится в командном пункте и все происходит как обычно…

– Как я говорила, мы можем отказаться от версии о «зацикленном на миссии» убийце. Вы имеем дело с убийцей, «зацикленном на власти и контроле». Что касается жертвы, мне кажется важным, что она проститутка. Убийцы часто охотятся за проститутками, потому что считают их расходным материалом.

Ребекка возмутилась:

– Это же ужасное утверждение! Они, может, и шлюхи… эм, пропащие женщины. Но все же они люди!

– Я сейчас не говорю о человечности, – сказала Кендра. – Я смотрю на нее с точки зрения убийцы. Почему он выбрал ее, а не какую-нибудь деревенскую девочку?

– Деревенскую девушку бы искали, – сухо сказал Алек; ему точно явно было не по себе от того, что Ребекка была с ними в комнате.

– Именно, – кивнула Кендра. – И по его выбору жертв мы можем узнать что-то и о самом убийце. Он осторожен. Он не хочет привлекать внимание, которое неизбежно бы вызвала пропавшая деревенская девочка. Вместо этого он выбирает проститутку. И не какую-то уличную девку, – она пробормотала эти слова практически про себя. – Почему не кого-то с улицы? Если он правда осторожен, он бы выбрал ту, которую бы точно никто не стал искать.

– Может, он боится подцепить какую-нибудь болезнь, – предположил Алек. – Уличные девки, как известно, нечистоплотные. Они часто вульгарны, пьяны, болеют чем-то.

– Да. – Кендра посмотрела на него задумчиво. – Эта девушка была молода. Нежна. Может, он ищет девушек, которые не выглядят как проститутки. Что означает, что ее внешний вид – это один из факторов. Но мне все равно нужно больше жертв, чтобы опознать его почерк.

– Почерк?

Кендра задумалась. Она давала им больше информации, чем следовало бы. Хоть во второй половине этого века доктор Томас Бонд и предложит профиль Джека-потрошителя, она употребляла сейчас лексику, которая еще по меньшей мере век не будет входить в криминологический лексикон. Меняла ли она будущее?

Черт. Она не знала. И ей не стоило об этом беспокоиться. Если она собиралась помочь им здесь, ей нужно было думать и действовать как профайлер из ФБР.

Пытаясь справиться со своей смутной тревогой, она пояснила:

– Психологический характер убийцы. Это что-то, что имеет особое значение в его действиях. Например, внешний вид Джейн Доу или след от укуса на груди – это очень осознанный, очень жестокий жест. Он не укусил ее, чтобы убить. У него была другая, более личная причина для этого.

– Что за причина, скажите на милость? – спросила увлеченная Ребекка.

– Не знаю. Что олицетворяет женская грудь? Секс. Желание. Жизнь – молоко матери. Какую-то женщину, которая доминировала над ним. Любовницу, которая отвергла его. Это что-то означает. И потом, волосы. Зачем он отрезает пряди волос? Как и грудь, это символ женственности. Предмет особой гордости женщин. – Не осознавая того, Кендра провела пальцами по своим слишком коротким волосам. – Одна из причин гордыни женщины. Сделал ли он это, чтобы унизить ее? Или по другой причине? Мне нужно еще раз взглянуть на тело.