– Откуда вы это знаете?

– Потому что… он организован. Он уже совершал это и раньше. Он знает, как затеряться в толпе.

– Мы никогда раньше не находили девушек, умерших подобным образом, – возразил Морланд.

– Возможно, он работал не в этой местности. Или мы не должны были найти эту девушку. – Она вспомнила, когда впервые прибыла к этому замку – это было несколько веков назад! – и местность, окружавшую его. – Где тут океан? В двух милях?

Алек наблюдал за ней исподтишка.

– Поблизости.

– Вы говорили, что здесь проходит водораздел. Убийца, возможно, выбросил тело в реку, ожидая, что его отнесет течением в океан.

– Это же было бы довольно беспечно с его стороны, не так ли? Почему бы не захоронить девушку? Избавиться от нее каким-то другим способом, чтобы ее не нашли?

– Я не знаю. – И это ее беспокоило. Это было беспечно. – Этот субъект, может…

– Субъект? Что вы под этим понимаете, скажите на милость? – Элдридж любопытно смотрел на нее.

О боже. Несмотря ни на что, она забыла, в каком месте находилась. В каком времени.

– Неопознанный субъект, – объяснила она. – Убийца. Он, возможно, расслабился. Или он хотел, чтобы ее нашли. – Она посмотрела на Дэлтона. – Ее изнасиловали?

Он вспыхнул и не смог встретиться с ней взглядом:

– Да.

Герцог выглядел мрачным.

– Он монстр.

– Да. Но он не выглядит как монстр. Это очень важно, чтобы все понимали это. – Она внимательно осмотрела лица всех присутствующих. – Он ничем не отличается внешне от вас или меня.

– Боже. – Хиллиард выпил оставшийся бренди одним глотком.

– Прямо сейчас жертва – единственная ниточка, связывающая нас с убийцей, – сказала Кендра. – Нужно узнать, кто она.

– Я не думаю, что она отсюда. Она не была дочерью фермера, служанкой или кем-то из рабочей среды, – медленно произнес Дэлтон.

Кендра посмотрела на него.

– Почему вы так думаете?

– Из-за ее рук. Ладони не были грубыми. Никаких мозолей. Никакого признака ручного труда.

Лицо Кендры от удивления вытянулось. Мягкие гладкие руки были настолько привычны для девушек в ее мире, что она даже не подумала, что это может показаться необычным в эту эпоху.

– Могла ли она быть леди? – поинтересовался Морланд, попивая свой бренди.

– Сомневаюсь, – сказал Алек. – Если бы исчезла дочь кого-то из высшего сословия, уже бы подняли шум.

– Если только представитель знатного рода не захотел бы избежать скандала, – возразил Морланд.

Элдридж нахмурился:

– Вы, джентльмены, вращаетесь в обществе. Вы ее не узнали?

– Мне она показалась немного молодой для того, чтобы начать выходить в свет, герцог, – заметил Алек.

– Она могла быть дочерью какого-то горожанина, – предположил Хиллиард.

– Нет. Я так не думаю. – Дэлтон откашлялся, он снова выглядел так, будто ему неловко. – Полагаю, она проститутка.

– Это как вам может быть известно? – констебль поднял брови.

– Девушка – мне кажется, ей было около пятнадцати – была однажды беременна, но ребенок не был рожден.

– Понятно, – сказал медленно Элдридж.

Алек выпрямился.

– Выкидыш или аборт?

– Аборт.

– И что, поэтому она проститутка? – спросила Кендра.

Все четверо мужчин, казалось, посчитали ее вопрос шокирующим.

– Мисс Донован, женщины, получившие аристократическое воспитание, не прибегают к услугам подпольного акушера, – это было все, что сказал герцог.

Кендра задумалась об этих словах. По ее мнению, если женщина была доведена до отчаяния, была достаточно напугана, она могла сотворить все, что угодно, наплевав на законы и общественные ограничения.

Дэлтон продолжил:

– Как и ее руки, ее ноги мягкие, в хорошем состоянии. Никаких мозолей, натоптышей и иных изъянов.

Морланд поднял стакан с бренди и пробормотал:

– Похоже на описание женщины, которая работает на спине.

Хиллиард был единственным, кто счел эту пошлую шутку веселой. Поймав укоризненный взгляд герцога, он притворился, что кашляет, а не смеется, и выпрямился в своем кресле. – Извините, шеф… кхм, ваша светлость.

– Она не была уличной проституткой, – продолжил Дэлтон. – Она была слишком… нежной, я бы сказал. Уличные шлюхи грубые и неотесанные. Никаких признаков того, что она употребляла алкоголь или что-то подобное.

– Может, она только начала заниматься этим делом, – предположил Алек. – Она довольно молода.

– По моим подсчетам, шрамам от беременности и аборта по меньшей мере два года.

– Ей же было всего тринадцать, – пробормотала Кендра.

– Она, возможно, работала в академии, – сказал Дэлтон.

Кендра посмотрела на него:

– В академии?

– Хм, это мм…

– Бордель, – сказал нетерпеливо Алек. – Или она была чьей-то любовницей.

Кендра решила не озвучивать свои мысли о мужчине, который брал себе в любовницы тринадцатилетнюю девочку. Вместо этого она сказала:

– Хорошо, будем исходить из предположения, что она работала проституткой. Это уже лучше, чем ничего, для начала. – Она остановилась, немного удивленная тем, что произнесенные ею слова были действительно правдой.

Когда она заходила в кабинет, она не многого ожидала. Конечно, она не могла прибегнуть к своим привычным инструментам: судебно-медицинской экспертизе, базам ФБР. Даже к СМИ. Пусть последние и были раздражающим фактором, но они делали свое дело: публиковали фотографии жертв, на которых могли бы узнать какого-нибудь Джона или Джейн Доу[20].

Ее взгляд упал на портрет женщины и ребенка над камином. В голову пришла мысль.

– А можем ли мы попросить кого-то сделать портрет жертвы? – спросила она. – Если бы мы это сделали, то, может, могли бы напечатать его в местной газете. Кто-нибудь узнал бы ее, откликнулся бы.

– Леди Ребекка… – начал Дэлтон.

– Невозможно. – Алек посмотрел на него уничтожающе. – Ей пришлось бы увидеть тело, чтобы его нарисовать.

– Кто такая леди Ребекка? – спросила Кендра.

Алек посмотрел на нее сердито и ответил:

– Леди.

Кендра нахмурилась, хоть и знала, что его отношение было нормой в этом мире. К женщинам благородного происхождения относились немногим лучше, чем к фарфоровым куклам. Она вспомнила, что однажды читала о том, что женщинам частенько запрещали посещать похороны, так как боялись, что их нежная натура может быть травмирована.