– Ева, он же не подходил тебе!

– Да, и до сих пор совершенно не подходит.

– Признайся, он держит тебя на наркотиках? – серьезно спросила она, а я лишь расхохоталась. Если считать безупречный секс наркотиком…

– Нет, просто у нас, кажется, и правда что-то серьезное… сказала я в телефонную трубку и от испуга зажала руками рот.

Я уже говорила это про себя. Я даже осмеливалась сладко и тревожно мечтать о том, что будет, когда Яр снимет кольцо и поставит штамп о разводе.

Но сказать это вслух не могла. Боялась сглазить. Это как рассказывать самые-самые отчаянные планы или загаданное под Новый год желание. Расскажешь – и не сбудется!

Но Ирке я пробалтывалась постоянно. Всегда хотелось доказать ей, что я чего-то стою, я уже не та испуганная девочка, которую она поддержала в тяжелые времена, когда я только и могла что плакать в подушку. Я сильная женщина, которая давно выбралась из темноты и мне больше не нужна вторая мама.

Честно говоря, и первой многовато.

Но, кажется, люди запоминают нас такими, какими впервые увидели. Для Ирки я именно такая – вечно несчастная Ева, которая не умеет выбирать мужчин и не знает, что делать со своей жизнью.

Показывать ей Яра я не планировала даже сейчас. Именно потому, что планы и надежды были слишком хрупкими и эфемерными.

Но увидеться давно было пора.

Встретиться, как обычно, у нее не получалось – Иркин муж взял отпуск и затеял ремонт в ванной, сын поссорился с девушкой и целыми днями сидел дома под унылый музон. Пришлось приглашать к себе.

Я и так вертелась как могла – дождалась вечера, когда Яр виновато поцеловал мне пальцы и попросил прощения за то, что опять уматывает до ночи разбираться с какими-то серьезными людьми, и тут же позвонила Ирке. Надеялась, признаться, что она оскорбится на предложение приехать прямо сейчас, но ее любопытство оказалось сильнее гордости.

– Ну что? Где фото? – жадно спросила она, едва сняв пальто и пройдя на кухню.

Закипающий чайник только-только затянул свою песню, этикет требовал неспешности, но Ирку разбирало любопытство.

Я развела руками. Фото у меня были, но мне ужасно не хотелось делиться теми сияющими брызгами счастья, которые летели с наших дурацких селфи вдвоем.

– Эх… Но хоть скажи – десятый, как положено, прекрасный и ты влюблена?

Я кивнула.

Да, я влюблена. Что уж тут стесняться

– А он в тебя?

Я пожала плечами.

– Хорошо, что с ним не так?

Я дождалась закипевшего чайника и встала, чтобы заварить чай, но она вцепилась в мой рукав:

– Ева! Рассказывай!

– Ир… – Я послушно села обратно на стул и потерла пальцами лоб. – Ты не одобришь.

– Та-ак… – нахмурилась она. – Наркоман? Игрок? Женат?

– Нет! И нет! – поспешно отмахивалась я, и по паузе перед ответом на третий вопрос она все поняла.

– Ева! Взрослая женщина! Не прошмандовка малолетняя! Как так?

– Все хуже, Ир… Помнишь твою статью про звоночки?

– Ну!

– Все. Десять. Пунктов.

– Бабник и алкоголик? – ахнула она.

Я поморщилась. Не до такой степени, конечно… Но ведь бухал, особенно до меня? Бухал, чего скрывать. Женщины вьются? Вьются. Социальный статус разный? Разный. Неожиданные поступки и невероятные события – и это было! Тревога моя – есть. Бывшая – еще как есть!

Но в реальности все выглядит не так страшно, как мне представлялось по статье в журнале.

Я не успела открыть рот, чтобы попытаться объяснить это Ирке, как услышала скрежет ключей. Мы с Ярославом обменялись запасными комплектами, чтобы наша странная жизнь на два дома была попроще.

Он вошел на кухню со словами:

– Все отменилось, у нас сегодня будет вечер безудержного разврата… – и затормозил, заметив Ирку. – Оу.

Ирка тоже его заметила, и тут же вписалась в десятый пункт в качестве массовки.

Я в чем-то могла ее понять – не каждый день в метре от тебя появляется самый стильный мужчина в городе, одетый в короткое черное пальто и белоснежный худи.

Когда он сбрасывает капюшон и капельки дождя разлетаются по его слегка вьющимся черным волосам, проводит пальцами по ним, отводя в сторону и одна прядь падает на лоб… И запах Диор… Устоять нереально. Даже меня повело, хотя я это шоу вижу ежедневно. Ирка же настолько обалдела, что у нее буквально отвисла челюсть.

Яр сделал шаг на кухню, поцеловал меня и только потом вежливо с ней поздоровался. Только тогда Ирка отмерла, но в один миг переменилась, будто кто-то в нее вселился.

В норме она обычная женщина тридцати-сорока лет. Пройдешь мимо на улице и не заметишь. Присмотришься – вроде хорошо выглядит. А сколько ей – усталые тридцать или молодо выглядящие сорок? Непонятно!

Но сейчас Ирка развернула плечи, выпрямилась, повела головой, демонстрируя идеальную шею… откуда что взялось? Она томно прикрыла глаза, отвела прядь волос от лица, демонстрируя запястье, закинула ногу на ногу, и даже голос ее стал глубже и бархатней, когда она представлялась Ярославу Ириной, близкой подругой Евы.

– Очень приятно, – вежливо, но равнодушно сказал Ярослав. – Я смотрю, ты без меня не скучаешь. Тогда я к себе, поработаю с документами. Поднимайся, как напьетесь… – он бросил взгляд на стол и удивленно закончил: – Чая. Первый раз в жизни вижу трезвый девичник!

Ирка начала было игривым тоном, что без мужчины девичник не девичник, что он бы нас развлек, что можно и бутылку чего-нибудь погорячее достать, но Яр все это пропустил мимо ушей и действительно ушел к себе наверх.

Я осталась наедине с подругой – точнее, уже бывшей подругой! – и вопросом «что это было?» в глазах. Но Ирка только тоскливо смотрела на захлопнувшуюся дверь, потом встрепенулась и прошипела:

– К черту все звоночки! Евка! К черту! Забудь! У жены отобьем, подставим, убьем, залетим! Боишься – отойди, я себе заберу!

– Ир! – Я была в шоке. – Ты что?

– Я не шучу! Ты видела его? Да таких по разнарядке раздают девочкам-ангелам. Его надо хватать, накачивать алкоголем и в ЗАГС, пока не очнулся!

– У тебя свой есть, – буркнула я.

– Дура ты! Такие только раз в жизни встречаются! Отобью! Серьезно, отобью! Если не нужен. Если нужен – все равно отобью!

Она поправила декольте, взбивая грудь попышнее, и придирчиво осмотрела себя с ног до головы.

– Что-то я уже не уверена, что ты шутишь… – пробормотала я.

– Я тоже не уверена, – отрезала Ирка.

Дальше разговор у нас как-то не клеился. Мне приходилось цепляться за последнюю надежду на то, что это все-таки шутка, но Ирка нет-нет да и посматривала на дверь, словно надеялась, что Ярослав вернется. Когда я стала прощаться, она подскочила с такой радостной готовностью, что я даже забеспокоилась.