– Так мы у себя всю субботу почти украли?

Дим Димыч приобнял Иру за плечи.

– Это у нас география украла. Но ты не расстраивайся, малыш. Она нам потом вернет, когда будем домой возвращаться. Честное слово – я уже два раза это проверял!

– А я проверю в третий. Работа у меня такая, проверять точность терминов.

И Ирина, высвободившись из его рук, стала подниматься по лестнице. Следом за ней затопал охранник. Снизу донесся голос Дим Димыча

– Малышка, первая дверь направо – моя комната. Все остальное по твоему вкусу.

Ирина кивнула. Главный-то инженер, ох, Татка опять оказалась права, не просто пошел в наступление по всему фронту, он почти без сопротивления брал одну крепость за другой. Хотя она, Ира, не особенно и оборонялась – да и зачем? Приятно, когда за тобой красиво ухаживают, приятно, когда заботятся. Иногда приятно, когда считают маленькой девочкой, за которой нужен ежеминутный присмотр.

Из вредности, а может быть, и просто потому, что там оказалось уютнее всего, Ира выбрала самую дальнюю от лестницы комнату. Ей почему-то вспомнилось слово «горенка». За соседней дверью Ирина с удовольствием увидела роскошную ванну, оборудованную не хуже, чем в самых крутых отелях. Так, во всяком случае, показалось девушке, в таких отелях сроду не бывавшей.

– Да у вас женушка-то с норовом…

– Ох, Дарь Васильна, еще с каким. По виду-то агнец, тварь божья, а внутри – кремень, чистый кремень.

Хозяйка «Заимки» ушла, улыбнувшись напоследок. А Дим Димыч, поднимаясь по лестнице, почему-то вспомнил еще одну забытую поговорку.

– Твои бы слова, добрая душа, да Богу в уши!

Жанна решительно прошла в ванную, которой пользовался Алексей. Стала у порога и попыталась для начала понять, нравится ли ей здесь. У Митечки ванна была похуже, сначала-то. И понадобился почти год, чтобы она стала нравиться и Жанне. Там тоже было в первое время слишком технологично, голо. И здесь, у Лялькиного брата, та же картина.

– Ну почему они все такие одинаковые, а, Лен?

– Ты о чем, Жаннусь?

– Да о том, что у мужиков мозги устроены, как рельсы. В ванной надо мыться, в кабинете работать, в спальне спать. Смотри – вот, вроде и хорошо, удобно, но так… как будто медицинский кабинет перед тобой, а не дом родной. Полотенца по ниточке висят. Ни журнальчика какого-нибудь, ни плеера, чтобы музыку в ванне слушать. Парфюмерия – самый минимум…

– А зачем больше? – Лена пожала плечами. – Лешка-то с трудом запахи переносит, говорит, что мои духи его вообще с ног сбивают. Хотя я и пользуюсь так, самую капельку…

Жанна покосилась на девушку, но ничего не сказала. Да и капельки у всех разные, что да, то да.

– Ну ладно, я поняла. Веди меня в кабинет.

– А спальня?

– Да я уже все поняла.

– Ну как знаешь, подружка.

Кабинет был именно кабинетом – рабочий стол, мощный компьютер рядом. Почему-то тяжеленный письменный прибор из бронзы – взлетающий дракон расправил крылья. Музыкальный центр за дымчатыми стеклами. Коллекция дисков в стойках по обе стороны, почти до потолка.

Жанна, наклонив голову, стала читать названия. И заметно заскучала.

– Да, подружка, непросто будет мне твоего братика-то в руки взять… Ну ничего, чем труднее задача, тем интереснее ее решать.

Рядом с музыкальным центром высились два книжных шкафа, тоже закрытые полупрозрачными стеклами. Жанна аккуратно раскрыла одну секцию. И задумалась еще сильнее. Она была уверена, что упрется взглядом в ряды сборников законов и разъяснений к ним. Но перед ней оказалась сплошная классика. Причем, судя по корешкам, книги читались часто, неоднократно перечитывались, а из некоторых даже выглядывали разноцветные закладки.

– Теперь все ясно…

На краю письменного стола девушка увидела ридер – последнюю модель, цветной, «электронные чернила». Осторожно включила, прошлась взглядом по строкам – «полкам». И опечалилась совсем уж сильно.

«Это монстр какой-то, а не молодой мужик! А где пиво и футбол! А журнал «Плейбой» или хотя бы «Ом»? Честное слово, мой папенька, уж на что сухарь сухарем, а все равно куда интересней и веселее, чем Лелькин братишка… Что ж делать-то?»

– Да-а, Ленусик…

– Что, Жаннусь?

– Братец-то у тебя…

– Что? Не нравится?

– Фиг его знает, нравится или нет. Но нерядовой – это точно.

– Да какая тебе разница, рядовой он или нет! Главное, что достаться-то ему могут… ну просто охрененные бабки. А, значит, и тебе, если у тебя мозгов хватит.

– Скажи мне, Лен, а тебе-то что с того, какие бабки мне могут достаться?

– Тю, Жанка, я же говорила – как только Лешка женится, то родаки сразу мне разрешат замуж выйти. У моего Валерочки всего своего хватает, но до этого добраться надо! Жене можно, особенно если брачный контракт правильный будет. А вот невесте или любовнице… сама знаешь, конфетки, букетики, ну колечко-побрякушка-дешевка…

«Да-а, девочка. А твой Валерочка-то умный… Да и мой Митечка такой же, хотя и победнее. К рукам прибрать можно, но столько сил при этом потратишь, что никакой радости не почувствуешь, всего достигши…»

– А-а-а, вот в чем дело. Ну лады, детка. Я обещала, что буду думать – и свое обещание сдержу. Пошли к тебе!

Алексей выходные не любил. Нет, точнее будет сказать, что он не понимал любви многих к субботам и воскресеньям. Наверное, потому, что дни эти для него уже много лет не отличались от вторника или, к примеру, четверга. Его отношение чуть изменилось за последний год, когда он мог болтать с Red почти целый день. Он привык, что можно обмениваться язвительными репликами, вспоминая вчерашнее «громкое» событие, значение которого раздували безграмотные журналисты и неумные рекламщики. Делиться впечатлениями о событиях, проходящих куда более спокойно, – премьерах новых фильмов, или просто вспоминать хорошие книги, которые, наконец, удалось перечитать.

Удивительно, но вкусы девушки из небольшого городка во многом совпадали с его вкусами. Хотя, поразмыслив, Алексей перестал удивляться – Ирине-то вкус и к литературе, и к музыке прививала бабушка, женщина во всех смыслах нерядовая. Судя, опять же, по Ириным рассказам.

Алексей вспомнил свою бабушку, мать отца. Та тоже была дамой нерядовой – как и Ирина бабуля, всю жизнь преподавала, правда, вокал в консерватории, а не иностранные языки в университете. Всегда подтянутая, сдержанная, суховатая, она отчего-то была равнодушна к внучке, а вот Алексея любила – таскала к друзьям на всевозможные вечера и праздники, на концерты. С удовольствием слушала скандальный рок и даже объясняла ершистому шестнадцатилетнему внуку, что в композициях АС/ДС по-настоящему хорошо. Откровенно любила слушать Фредди Меркьюри, хвалила его как «выдающегося композитора и мелодиста».