Больше он ничего уже сделать не мог. Разве что и в самом деле в очередной раз за этот день пожаловаться Димке, теперь в скайпе, на зверскую непруху сегодняшнего дня.

Ирина собиралась. Рассказ о морозах, которым ее напугала Татка, оказался, к счастью, сказочкой – морозы-то еще не наступили, но на банальное тепло можно было даже не рассчитывать. Честная Википедия уныло предупредила о среднемесячной температуре августа в двенадцать и три десятых градуса. Вот Ирина на этой безрадостной цифре и строила свои планы. Хорошо хоть никакими документами начальство ее не нагрузило. Но, подумав, Ирина все-таки отправила в чемодан словарь, который выручал ее если не каждый день, то через день уж точно.

Компьютер она уже выключила. Но теперь все время поглядывала то на чемодан, то на печально-черный монитор, прикидывая, не включить ли его вновь, когда сборы будут закончены. Но Марина Борисовна эти прикидки решительно пресекла.

– Никаких дел! Тебе еще поесть надо. И ванна уже почти набралась! Давай, Ириша, без глупостей. Успеешь еще, как приедешь. И работу с собой даже не думай брать! Позвони там кому надо и предупреди…

Бабушка была занудно права, но Ире понадобилась определенная сила воли, чтобы Марину Борисовну послушать. Она ушла в кухню, ужаснулась порции, которую бабушка решительно грузила на сковородку и сбежала в ванную, чтобы не скандалить без крайней надобности.

Ровно в одиннадцать тридцать Ирина закрыла за собой дверь квартиры. А еще через минуту решительный Дим Димыч грузил ее чемодан в багажник.

– Умница! Всего одним баулом отделалась!

Ирина недоуменно посмотрела на начальника.

– В прошлый раз с нами летала Люба. Мы с Бердским в каждой руке по ее сумке несли, не поверишь.

– Мне действительно не просто в такое поверить. Любовь Игоревна такая мудрая женщина.

– Она женщина, – пробурчал Дим Димыч. – И этим все сказано. Хотя бывают и еще более… Всякие женщины бывают, одним словом.

Ира промолчала – но глаза ее открылись еще шире. Уж очень Дим Димыч сейчас не был похож на самого себя. Обычно наглухо застегнутый на работе, раскованный на вечеринках, сейчас он был просто… Да, просто спокойным, уверенным в себе мужиком сорока пяти лет, ведущим машину по пустым ночным улицам.

– А машину, Дмитрий Дмитриевич? Ее кто-то заберет?

– Да кто ж ее забрать-то может, кроме угонщиков, Ир?

– Я думала, вы скажете жене, чтобы она забрала.

– Детка, я, к счастью, не женат. И пока не собираюсь. А машинка прекрасно на стоянке подождет меня – не первый же раз она меня ждет, привыкла, красавица.

И Дим Димыч погладил пальцами руль. Ирина улыбнулась краешками губ – это движение ей напомнило Аристарха, который почему-то считал свою «Субару» мальчиком, вернее, суровым мужиком. И обращался с ним так – осторожно и уважительно. А у главного инженера, значит, любимая балованная девочка. Забавно…

Дмитрий Дмитриевич уже видел эту Иринину улыбку – летящую, теплую. И в который раз поразился тому, насколько волшебно это легкое движение губ превращает девушку в красавицу с картин кого-то из великих. То ли «Дама с горностаем», то ли «Княжна Лопухина». А еще он подумал, насколько его спутница не похожа на ту женщину, с которой он уже почти привык делить и эту машину, и свое свободное время, и свои силы.

«Та бы болтала о своих подружках или о побрякушках… Если б не ее роскошное тело, давно бы…»

Однако пока он и сам себе не решался признаться, что бы сделал, если бы не то самое роскошное тело. Но больше ничего Дмитрий Дмитриевич додумать не успел – впереди появился указатель поворота на аэропорт.

– Ну вот, красавица, приехали. А скоро и полетим.

Девушка кивнула – ей-то было откровенно страшно. Но показать это?! Да ни за что на свете. Поэтому она послушно делала все, что велел Дим Димыч, – ждала его, пока он расплачивался на стоянке, шла следом за ним к терминалу, предъявляла документы, проходила через проверку на таможне. И очнулась, но не совсем, слегка, только в зале ожидания.

– Минут через двадцать нас позовут на посадку.

Дим Димыч опустился на скамейку рядом и протянул Ирине бумажный стаканчик.

– Хлебни кофейку, детка. Тут на диво хороший кофе. Нам еще долго не спать.

Ира послушно взяла стаканчик и пригубила горячий напиток. На ее вкус он был слишком сладким, но действительно вполне хорошим.

– Спасибо!

– Ну, не трусь! Все хорошо. А дальше будет еще лучше, обещаю.

– Спасибо, Дмитрий Дмитриевич.

– Да, Ир, и еще. Давай ты меня будешь по имени называть. Я-то тебе, вон, даже тыкаю.

– Я попробую. А… как?

– Что «как»?

– Как именно называть? Димой, Митей? Митрохой?

– Ох, Господи, только не это! Димой лучше. Меня мама Димой зовет.

– Хорошо, Дима, я буду стараться.

Дим Димыч улыбнулся и шутливо чокнулся с Ириной стаканчиками с кофе.

– Жаннусечка, говорю тебе, не пробросайся!

– Ленусечка, не дави на меня! Я же обещала, что посмотрю. Обещала, что попробую… И все, хватит.

– Ну как скажешь, только чтобы через месяц локти не кусала.

– Нет, локти я в любом случае кусать не буду. И потом, ты забыла, у меня же есть Митечка – он меня утешит, не позволит своей девочке скучать.

– Он же старый у тебя…

– Деточка, ну что за глупости! Ему сорок четыре вроде. Или вообще сорок три. Он и сам может всю ночь и меня заставляет…

– Везет тебе.

– Это точно!

– А мой Валерочка… он такой хороший, я так люблю его… Только ему пятнадцати минут хватает и все, он уже храпит, аж стены трясутся.

– Ничего, женится, сразу храпеть перестанет, не расстраивайся. Ты, надеюсь, папаше своему об этом не рассказывала?

– Жаннусь, ну я что, на дуру похожа? Типа, совсем отмороженная…

– Главное, чтобы твои мамаша с папашей раньше времени о ваших с Валериком упражнениях не узнали. Ну, ухаживает, и слава Богу. Смотри, а то они такие – могут и шугануть его.

– Фу, что ты такое говоришь. Он же с родаками дружит… сто лет.

– Да хоть двести! Послушай подругу, держи язык за зубами!

– Ладно, буду. Но и ты не проболтайся! Братик у меня непростой. Он враз просечет.

– Да все они одинаковые, Ленусечка! Не родился еще на белый свет такой мужик, которого нельзя было бы обыграть. Я, во всяком случае, такого не встречала!

– Жан, я серьезно.

– Я тоже. А потому давай-ка еще раз мы пройдемся по плану. Что он любит?

– Он? Любит?

– Девочка моя, ну включи мозги. Не дури! Мне ж надо о чем-то с ним разговаривать, как-то его… обаять, как-то ему польстить. А вдруг он рок любит, а я нет? Или ему попсу дешевую подавай, как тебе…