Впервые за долгое время Ной вышел из кабинета полковника с улыбкой от уха до уха. Убийство Дора, новые зацепки по Энцот, возможность насолить Крипу, обещанные погоны… Он давно не чувствовал себя счастливым. Более того, ему казалось, будто удача подарила один из тех редких моментов, когда можно стать властелином мира. Или хотя бы навести порядок в собственной жизни.

Заметив его радость, Маргари вскинула бровь:

— Что случилось? Старый Медведь сказал, что уходит на пенсию, а ты сядешь в его кресло?

Колкая шутка отражалась улыбкой в глазах девушки. Улыбка теплая, заразительная. Ной пристально смотрел на Маргари, думая о том, что форма ей безумно идет. Черный китель подчеркивал узкую талию, золотые пуговицы на груди так и манили их расстегнуть. Интересно, а что под кителем? Что-то дерзкое кружевное, или банальная футболка? Возможно, она и вовсе белья не носит…

Должно быть, плотоядный взгляд выдал Ноя с потрохами — щеки девушки зардели, и она отвернулась к проекции с отчетом. Маргари всегда ему нравилась, однако Ной старался лишний раз не тешиться надеждами. За строгой помощницей Труханова ухлестывало пол-отдела, и все получали от ворот поворот. А может, стоит рискнуть?

— Маргари, поужинаешь со мной? Сегодня?

— Чавес… А если я замужем?

Лжет. О том, что Маргари одна, и всячески избегает олухов, неспособных проявить настойчивость — Ной знал.

— Испытываешь на прочность? — улыбнулся он. — Ровно в девять, «Парадиз Флёр». Буду ждать.

Маргари делала вид, будто занята отчетом. Длинные ресницы прятали взгляд, а губы растягивались в загадочной полуулыбке. Ной подмигнул и вышел. Осталось дождаться вечера, и надеяться, что она придет.

Работы навалилось с лихвой. Рутина накрыла подобно цунами, а потом и вовсе закрутила водоворотом. Ной даже утренний кофе не успел допить, и остывшая чашка жалась на углу стола. Он еще раз проанализировал данные по делу об убийстве доктора и попросил Фила собрать информацию о Тау-Рис. Пока товарищ общался с коллегами из «Антитеррора», Ной успел побывать в морге и поговорить с коронером; потом еще раз проверил отчеты — вдруг криминалисты что-то упустили? Труднее всего далась беседа с родственниками убитого. Свою работу Ной любил, если не сказать обожал, но превращаться в черного ворона, в вестника горя, от этого легче не становилось. Полные страдания лица, красные от слез глаза, причитания, обмороки и всхлипывания всегда рвали сердце. У Бенжамина Дора любящие дети, полно друзей. Ной поговорил со всеми — мотивом для убийства даже не пахло. Слышалось только: «добрейший был человек», «честный, принципиальный», «мухи не обидит, а неприятности десятой дорогой обойдет».

Лишь под вечер Ной вспомнил о террористической серии, которую ведет Крип. Лицезреть надменную физиономию майора не хотелось. А что поделать? Труханов ясно выразился: «пришить к делу Энцот».

На двери в кабинет Крипа не было привычной таблички с именем и должностью. Сломалась? Ной поправил ворот тренча и постучал.

Майор Крип как раз надевал пальто.

— Старший следователь, если вы не в курсе, то мой рабочий день окончен, — второпях сообщил Крип и отключил голограф.

— Я пришел забрать материалы по делу о взрывах на станциях. Указание полковника Труханова.

— Завтра заберешь.

— Сейчас. Приказ Труханова видел?

Крип ухмыльнулся. Карие глаза хищно вспыхнули, будто он почуял слабость противника и собирается зарядить хук правой, который невозможно блокировать.

— Видел. Милашка Маргари сразу же отправила… вместе с приказом о моем повышении по званию. Так что, старший следователь, перед тобой подполковник. И материалы ты получишь зав‒тра. Свободен.

— Так точно, — отчеканил Ной и вышел из кабинета.

Скрепя зубами, он шагал к парковке. Дверца любимого «Мартин PreyZ 26» скользнула вверх, из салона дохнуло свежестью цитруса. Ной устало откинулся в кресле. День, который начался на редкость удачно, к вечеру скинул маску. Крип получил повышение, и Ной чувствовал в этом некую несправедливость, а поразмыслив, осознал, что испытывает уколы зависти. Крипу легко удавалось закрывать дела наотмашь — помогали связи, и умение оказаться в нужное время в нужном месте. А что Ной? Работал, будто одержимый, раскапывая уйму мелочей и деталей. Если сомневался хотя бы на толику, то никогда не выводил дело на финишную прямую. Труханов прав, нужно держать себя в руках. А если бы Крип не подставил тогда, с серийным убийством… Ной мотнул головой, отгоняя назойливые мысли. Умей он перемещаться во времени, то в тот злополучный день поступил бы так же: отметелил бы этого ублюдка до полусмерти. Нет, есть вещи, которые не меняются.

Ной провел ладонью по приборной панели:

— Ну что, глазастый? Поехали? Нам еще на свидание надо успеть.

Аэрокар ответил урчанием двигателя и плавно скользнул к разметке.

Без пятнадцати девять Ной уже нарезал круги у порога «Парадиз Флёр». Мимо носились авто, цветастые рекламные проекции отражались в стеклянных боках небоскребов-исполинов. Ной нервно сжимал в руках букет из пяти алых роз, не решаясь пройти в ресторан. Черт возьми! Он и забыл, когда так напрягался в последний раз. Куда проще справиться с дюжиной террористов, осмотреть сотни зверских мест преступлений, от вида которых неподготовленных тошнит; а ждать женщину — все равно, что дожидаться смертного приговора. К счастью, в случае провала никто не погибнет. Разве что самолюбие впадет в каматоз.

Решив, что все же стоит подождать внутри, Ной прошел в холл. Полукруглый стеклянный лифт понесся на шестидесятый этаж. Внизу осталась мостовая, на которой один за другим загорались фонари, багряный закат скользил по верхушкам небоскребов, уступая сумеркам.

«Парадиз Флёр» — один из лучших ресторанов Терра-Сити — занимал два просторных зала. С высокого потолка струился мягкий золотистый свет, на сцене играл ретро джаз бэнд. Столики с бардовыми скатертями прятались в уютных нишах, окруженные аквариумами и живыми изгородями с какими-то экзотическими цветами. Ной рассеянно глянул на букет роз — тот явно проигрывал своим дальним сородичам.

Столик на двоих в тихом уголке, где музыка сливалась с шумом фонтана, настраивал на романтичный лад. Не хватало только объекта обожания. Отказавшись от аперитива, Ной отослал официанта, а сам то и дело косился на часы — Маргари опаздывает на пятнадцать минут.

Розы лежали на столе среди пустых белых тарелок и замысловатых столовых приборов. Алые бутоны печально жались к скатерти, а часы неумолимо приближали фиаско. Половина десятого. Ной ждал.

— Желаете сделать заказ? — словно из другого измерения послышался голос официанта.

— Пока нет. Принесите только коньяк и лимон.

Обычно Ной с удовольствием пил отдающий древесными нотками напиток, но сейчас не чувствовал ни вкуса, ни запаха — что двенадцатилетний коньяк, что дешевый суррогат. Графин быстро пустел. Часы показали ровно десять. И лишь розы все еще напоминали о том, какого черта он сюда приперся. Возомнил то, чего никогда не было и не могло быть. Создал очередных «призраков».