– Не бойся.

Я выполнил её просьбу.

– Всё уже остыло. Зачем меня ждала?

– А так?

Я почувствовал, что жидкость стремительно нагревается, торопливо вытянул палец и облизал покрытую горячей жижей кожу. Потом посмотрел на Тали. Та широко улбнулась.

– Я не свихнулась? – спросила она.

Я покачал головой и улыбнулся в ответ.

– Трэйн…

Не дожидаясь продолжения, я потянул её к себе и поцеловал.

– Но это не всё, – она тут же помрачнела, – не надо много ума, чтобы подогреть еду. Больше ничего не получается.

– Но ты на нужном пути.

– Да, – она улыбнулась и тут же опять стала серьезной. – Трэйн, и я думаю, я должна рассказать тебе ещё кое-что.

– Я слушаю.

Она покачала головой.

– Нет… не так. Я не могу словами.

Я взял её руки в свои и поцеловал.

– Тогда начинай.

– Только пожалуйста… Пообещай… Пообещай, что хотя бы дашь мне объясниться.

Я заглянул ей в глаза, пытаясь понять, чего она боится.

– Тали, чтобы там ни было, я никогда не стану любить тебя меньше.

– Обещай.

– Обещаю. Веди.

Дождь. Каждый день дождь. Ведьмаки отобрали сапоги, хотя это кажется такой мелочью – будто у пленников ещё было, что отбирать. Теперь ноги все в грязи и болят каждый вечер, а Дейвен, кажется, подхватил простуду. Талия оборачивается и смотрит на другого мага. У этого – светлые волосы и потускневшие глаза цвета бирюзы. Грудь заливает тепло.

– Как ты? – тихий вопрос. Хочется подсесть поближе и взять за руку, но лучше не злить охрану.

– Мы выберемся, Тали.

– Я знаю, – сжимает зубы. «Конечно, выберемся. Ведь не можем же мы сгнить здесь или навсегда остаться их игрушками». – Ты знаешь, где Лен?

Лен всё время спорил с ведьмаками, и вот уже несколько часов его нет. Дейвен качает головой и откидывает её назад. У него уже нет сил говорить. Как же хочется погладить его по щеке. Раньше никогда не позволяла себе этого, а теперь все прежние страхи кажутся такими глупыми… Но им на смену пришли другие, куда более реальные. Страх перед побоями. Страх выдать свою слабость.

– Подъём! – грубый голос вдалеке.

Талия смотрит на другого мага. Тот поднимается с трудом, опираясь о круп лошади, а руки так и тянутся помочь. Талия тоже встаёт. Ей немного легче, её били не так сильно.

– К командиру, шагом марш.

Усмехнувшись, она идёт туда, где среди грязи и серых струй можно разглядеть палатку из некогда голубого, а теперь темно-серого, как дорожная мокрая пыль, потона. Уже перед входом замирает, увидев то, что осталось от Лена – распятое на копьях, воткнутых в землю, и почти лишённое одежды тело. Короткий взгляд на Дейвена. Лицо мага белее снега, а губы шепчут беззвучную молитву.

Их вводят в шатёр и толкают в спину, приказывая встать на колени. Снова короткий взгляд в сторону друга – тот кивает и молча опускается на землю сам. Талия следует его примеру.

– Мои куколки, – ведьмак, порядком поседевший и давно не бритый, встаёт с кресла и подходит к ним вплотную. – И почему все вы, выродки, так красивы?

Краем глаза Талия видит, что Дейвен хочет выплюнуть оскорбление в ответ, но сдерживается. Она и сама бы ответила, но они давно договорились не рисковать ни собой, ни друг другом понапрасну. Когда придёт время – они выберутся все вместе, надо только дотянуть. Лен нарушил обещание – и теперь им станет куда трудней уходить.

Узловатые пальцы ведьмака сжимают подбородок Дейвена, и желание плюнуть ему в рожу становится невыносимым. Он заставляет мага повернуться и внимательно разглядывает со всех сторон. Дейвен и правда всё ещё красив. Их почти не бьют по лицу, будто специально берегут.

– Я решил устроить конкурс. Хотите посоревноваться?

Молчание. Пленники обмениваются взглядами, но никто из них не знает правильного ответа. Тут на каждом шагу вопросы без ответов, и каждый ответ сулит боль и унижения. Это так дико, когда нельзя отвечать. Их всегда учили по-другому.

– Ну, а я хочу, – ведьмак усмехается и снова отходит к креслу. – Сейчас вы оба будете ублажать меня. Тот, кто сделает это лучше другого, будет спать ночью. А тот, кто справится плохо, будет наказан.

Пленники снова переглядываются. Дейвен коротко мотает головой, и Талия кивает. Они просто замирают неподвижно.

– Не хотите? – в голосе командира деланное удивление. Откуда столько жестокости? Она никак не может понять. Будто перед ними и не человек вовсе, а взбесившийся зверь. – Ребята, помогите гостям принять решение.

Талия чувствует, как на плечи ложатся руки, мощные, как стальные тиски. Они впиваются в тело, едва не ломая кости. Или просто тело стало теперь таким хрупким, что кажется, может раскрошиться от любого касания?

Ещё один ведьмак стоит за спиной Дейвена. Рука медленно сползает вниз, спуская по плечу разорванную мантию. Быстрый выдох мага, и верёвки падают с рук, а ладонь уже держит в своих пальцах ведьмак. Движения неторопливы и бережны, и именно это – пугает. Подносит руку Дейвена к губам и целует. Маг опускает голову. Смотреть на это так же противно, как и на простое насилие. Затем что-то меняется, и Дейвен резко вскрикивает.

– Нет! – слышит Талия собственный крик.

Такая же рука спускается вдоль плеча Талии, и другой ведьмак, срезав верёвки, приподнимает её руку. Уже понятно, что будет дальше, но Талия почти не чувствует близости ведьмака, куда важнее то, что рядом другой солдат продолжает ласкать руку Дейвена.

– Не надо… – тихий выдох, и она смотрит на командира. Как говорить с ним, чтобы он услышал? Ему безразличны и крики, и мольбы. И Талия старается говорить тихо, не вызывая раздражение, а, напротив, убаюкивая злость. – Я начну, хорошо?

Ведьмак отпускает её руку, и Талия, не вставая с колен, приближается к командиру.

Отвращение к самой себе бесконечно. Она бросает короткий взгляд на Дейвена и видит в его глазах отражение собственных чувств. Дейвен презирает её. И теперь будет презирать всегда. Но они должны выжить. Они обещали друг другу. И даже если бы нет… Как можно смотреть на эти тонкие пальцы в грубых руках ведьмака?

Ведьмаки почти не жестоки в эту ночь. Тали всё делает сама, и её лишь изредка одобрительно хлопают по спине. А Дейвен всё так же упорно стоит на коленях у входа и молча смотрит. Талия больше не пытается заглядывать ему в глаза. Это презрение и так отпечаталось в её памяти навсегда.

***

Воспоминание обрывается, и мне уже кажется, что сейчас меня выкинет в реальность, когда перед глазами встаёт новый образ.

Светловолосый маг. Тело неестественно изогнуто, будто сломано, и отброшено в сторону. Глаза смотрят в небо, а губы раскрыты в немом крике. А вдалеке брезжит рассвет.