Наконец, в ранних сумерках, Эдион пошевелился, потянулся и сел. Он улыбался. Затем он заметил Марша, и улыбка юноши стала ещё шире.

– Привет, красавец-иностранец. Какой приятный сюрприз встретить тебя здесь. Мадам Эрут ничего не говорила мне о том, что я проснусь по соседству с тобой. Но, возможно, она понимала, что я неправильно её истолкую.

Марш снова смутился.

– Ты выглядишь лучше, – наконец, выдавил он.

– Спасибо. Хотя, когда ты в последний раз меня видел, я был избит и облит мочой. Так что я не уверен, что слово «лучше» вполне соответствует уровню изменений.

– Ты… эм, и пахнешь ты тоже лучше.

Эдион рассмеялся.

– Хмм, полагаю, комплименты – не самая твоя сильная сторона. Но это не страшно. Ты знал, что в сумерках твои глаза выглядят ещё краше?

– Эм, нет.

– Похоже, принимаешь комплименты ты тоже с трудом. Боюсь, этим вечером тебе придётся привыкнуть к ним. Я намереваюсь засыпать тебя комплиментами. Давно ты тут сидишь?

– С тех пор, как ты пришёл. Я присматривал за тобой.

– Присматривал? О, это звучит многообещающе.

Марш неловко поёжился. Он должен был переключить беседу на тему Ригана. Он произнёс:

– Должен быть с тобой честен. Я волнуюсь за твою безопасность.

– Ну, это просто чудесно с твоей стороны, мой новый красавец-иностранец. Но тебе не следует волноваться – амбалы Стоуна не будут снова избивать меня. По крайней мере, не до конца недели.

– Я не имел в виду их. Я говорю о ком-то куда более опасном.

Эдион кисло улыбнулся.

– Не переживай, я знаю о нём.

– Знаешь?

Неужели, пока Эдион был в бане, он каким-то образом получил сообщение от своей матери или от Ригана?

– Ну, разумеется. Я так и думал, что в конечном итоге он поймёт, что это был я. Правда, я рассчитывал, что это займёт у него чуточку больше времени. Но если он уже пустил об этом слух, к утру я буду трупом.

Кажется, Эдиона совсем не беспокоила перспектива погибнуть. На самом деле, он выглядел полностью расслабленным. Он явно по-прежнему находился под действием того, что было в бутылке.

– Ну, он знает, что ты… это ты. Но он больше никому об этом не расскажет. Он здесь, чтобы лично тебя убить.

– Здесь? – Эдион огляделся по сторонам, мигом насторожившись.

– Я имел в виду здесь, на ярмарке. Поэтому я и пришёл, предупредить тебя. Но как ты узнал о нём?

– Я украл у него дым. Разумеется, я знаю о нём.

– Дым? – Марш указал на бутылку. – Это?

– Да, это. – Теперь бастард казался смущённым. Он прищурился на Марша. – Мы же говорим об одном и том же человеке? Большой. Волосатый. Охотник на демонов.

– Нет, Эдион. – Всё шло совсем не по плану. Марш пододвинулся к Эдиону ещё ближе, чтобы говорить ещё тише. – Сюда приехал человек из Калидора, лорд Риган. Он здесь, на ярмарке, и он приехал, чтобы убить тебя.

Эдион рассмеялся.

– Что ж, ему придётся встать в очередь.

– Эдион, это серьёзно.

– Что ж, я вижу, что ты очень серьёзен. – Эдион снова повалился на землю и повернул голову в сторону Марша. – А вот я совсем не чувствую себя серьёзным. Этот дым просто потрясающий. Гораздо лучше того, прошлого. Моё тело парило среди верхушек деревьев и… как я могу тебе рассказать?. Моё тело счастливо. Я хочу сказать, каждый мой мускул, каждая косточка улыбаются. Ты понимаешь, о чём я?

Марш покачал головой.

– Сперва ты был в моче, а теперь ты под кайфом.

Хотя чего ещё можно было ожидать от сына принца?

– Я просто счастлив и расслаблен, друг мой. Очень, очень чудесным образом расслаблен. – Эдион положил ладонь на колено Марша. – А ты прям такой же красавчик, как я запомнил. Надеюсь, теперь я тоже выгляжу лучше. Лучше некуда. Я чувствую себя гораздо лучше. Синяки прошли, и даже мой шатающийся зуб перестал шататься.

Марш покосился на ладонь Эдиона на своем колене. Это нужно было заканчивать, он должен рассказать свою историю. И он рассказал, одним-единственным способом, который он знал – превратившись в слугу. Он встал и поклонился.

– Меня зовут Марш, сир. Я прибыл сюда, чтобы доставить вам послание.

Эдион поднял голову, взглянул на него, а затем снова откинулся назад и произнёс:

– Послание, ура!

– Сир. Эдион. – Марш продолжал говорить голосом слуги. – Это серьёзно. Это послание – секрет, и прежде чем сообщить его вам, я должен убедиться в том, что вы – это вы. Могу ли я спросить вас о ваших родителях?

Эдион снова сел.

– Ты настоящий, не так ли, Марш? Странный красавец-иностранец… но настоящий? Ты не дымный морок?

– Прошу вас, сир!

Эдион нахмурился, но ответил:

– Ты хочешь узнать о моих родителях? Ну, моя мать – торговка. Её зовут Эрин Фосс. Она покупает товары, а немного погодя продает их. Обычно гораздо дороже, чем покупала.

– Она всегда занималась торговлей? А вы всегда были с ней?

– С тех пор, как покинул утробу. Этот ответ на оба твоих вопроса.

– А ваш отец?

Даже в своём сонном состоянии Эдион, казалось, напрягся при этом вопросе.

– Не секрет, что моя мать так никогда и не вышла замуж. Она говорит, что любила моего отца какое-то время, но затем он ушёл. С тех пор она так и не встретила мужчину, который соответствовал бы её запросам. Сейчас я главный мужчина в её жизни, хотя порой мне кажется, она предпочла бы, чтобы я стал украшенным слоновой костью комодом для белья, сработанного из древесины грецкого ореха. В любом случае, у меня нет отца, по крайней мере, нет никого, кто бы в этом признался. – Эдион пожал плечами и добавил: – Я предположил, что он умер.

– Умер? Почему?

– Потому что моя мать говорила, что он был хорошим и благородным. А хорошие и благородные люди не оставили бы свою кровь.

– Я тоже в это верю, но порой… обстоятельства, трудности…

– Как по мне, так единственной уместной трудностью является смерть. Так что я предпочёл думать, что мой отец мёртв.

– То есть, ты не знаешь имени своего отца?

– Послушай, Марш, я ответил на твои вопросы. А теперь передай мне это послание, или давай сменим тему на что-нибудь более интересное.

– Сир, ваш отец не умер. Он хочет с вами встретиться.

Эдион рассмеялся, но было видно, что он занервничал.

– Присутствие моего отца? Тебя же не мадам Эрут послала издеваться надо мной?

– Меня отправил ваш отец, сир.

Эдион посмотрел Маршу прямо в глаза, и на мгновение Марша поразила мелькнувшая в глазах бастарда надежда.