– Вы сделаете это, сир? Прошу вас, сир, это для вашей же безопасности.

Эдион колебался.

– Я не знаю, что мне делать. Я всё ещё не уверен, что это не какие-то странные последствия употребления дыма.

– Это всё по-настоящему, сир. Я в ответе за вашу безопасность. Принц велел мне присматривать за вами.

Однако Эдион по-прежнему колебался.

– Однако, многое из того, что поведала мне мадам Эрут, сбывается… Я подожду тебя здесь. Но я должен встретиться с матерью и увидеть твои доказательства прежде, чем я решу, что делать.

– Благодарю вас, сир, – произнёс Марш, – я постараюсь обернуться как можно быстрее.

Он направился в сторону шатров. Дело было почти что сделано.

Марш видел, что Эдион очень хотел поверить ему. Чтобы убедить бастарда, нужна была всего одна, последняя деталь. Но раздобыть её было труднее всего – кольцо Телония. И заполучить его можно было только одним способом – лорд Риган должен был умереть.

Таш в задумчивости возвращалась обратно в баню. Кто-то должен был что-то знать об украденном дыме, хотя, конечно, расспрашивать об этом придётся крайне деликатно. Девушка составила в уме список тех, кто мог забрать бутылку.

«Первое: мальчишки, которые приносили воду».

Этот вариант казался маловероятным, так как мальчишки были заняты погоней за ней, но, возможно, кто-то из них в какой-то момент мог умыкнуть бутылку.

«Второе: другой человек, работающий в бане. Третье: посетитель».

В бане было два других посетителя: юноша в синяках и с золотой цепью, которого она видела в первом отделении, и тощий старик со впалой грудью и седыми волосами в третьем. Но тут вставал вопрос: кто мог осмелиться взять бутылку? Таш была уверена, что все работники бани понимали: Грэвелл – совсем не тот человек, которому стоит переходить дорогу. Остаются два посетителя. Она направилась прямиком к мальчикам и спросила их, знают ли они, кем были два других гостя.

Старший мальчишка, лицо которого полностью было покрыто пятнами, рассмеялся в ответ:

– Старик… ты его совсем не узнала без костюма? Это же мэр. С чего вообще такой интерес?

Таш съёжилась. Интересно, как много слышал или понял мэр из её разговора с Грэвеллом о дыме? Он мог вызвать людей шерифа. Девушка понадеялась, что старик глуховат…

– А что насчёт второго? Молодого? С золотой цепью.

Пятнистый мальчишка улыбнулся.

– Разумеется, мы знаем его имя. Скажем его тебе за десять копеков.

– Каждому, – добавил второй.

– Если я узнаю, что вы мне солгали, я вернусь сюда и потребую деньги назад, – предупредила их Таш, отсчитывая монеты.

Мальчишки, похоже, совсем не впечатлились её угрозой.

– Его зовут Эдион. Его мать торгует мебелью.

Таш вышла из бани и направилась в тот конец ярмарки, где торговали предметами искусства. Она редко бывала в этом шикарном конце. Люди здесь были богатыми, хорошо одетыми и старыми. Таш чувствовала себя здесь совсем не в своей тарелке. А ещё здесь было тише. Шатры были красивые, но вокруг толпилось много охранников, у каждого большого шатра было минимум один или два стража. Она спросила, знает ли кто-нибудь Эдиона, чья мать торгует мебелью. Мужчина пожал плечами:

– Спроси у лотка с едой. Гед знает всех.

И действительно, Гед знал Эдиона.

– Около восемнадцати? – уточнила Таш.

– Да, это тот, о ком я подумал. Это сын Эрин Фосс. Она торгует дорогой мебелью, или, как она сама говорит, «наилучшей мебелью наивысшего класса».

– А где её шатёр?

– Разумеется, самый лучший и наивысшего качества. Красно-золотой.

Таш легко нашла искомое место. Это был огромный шатёр с большой основной частью, к которой примыкали две маленькие круглые палатки.

В большой части решались все дела, в двух маленьких палатках были спальни и личные комнаты. У входа стоял охранник. Эдиона нигде не было видно.

Таш нахмурилась. Она могла дождаться Эдиона, но что она будет делать, когда он появится? Она была почти уверена в том, что это он украл бутылку, но чтобы вернуть дым, ей потребуется больше мускулов…

Грэвелл сидел за тем же самым столиком в таверне, где она его оставила, однако теперь рядом с ним появилась женщина. Таш уселась напротив. Грэвелл повернулся к ней и произнёс:

– А, моя юная помощница вернулась. Без сомнений, чтобы рассказать мне, что нашла вора и вернула мне украденные пожитки.

Голос Грэвелла звучал невнятно. Женщина наклонилась и поцеловала его в ухо.

– Сколько же вы выпили? – поинтересовалась Таш.

– Недостаточно, – ответил Грэвелл и сделал большой глоток из кружки.

– Я нашла вора. Ну, не самого вора, но я выяснила, кто он такой и где живёт.

Таш описала свои детективные изыскания. Грэвелл выслушал.

– Эдион молод. Он достаточно быстр и проворен, чтобы своровать бутылку. Должно быть, он подслушал наш разговор и догадался, что у тебя есть определённые… вещи.

– И теперь он намеревается лично их продать, злодей, – сказал охотник, – так ты уверена, что это он?

– Уверена.

– Отлично. Я в настроении размять кости. Я сидел тут весь день. – Он встал, пошатнулся и уселся обратно. – Не помню, сколько я выпил.

А затем он отключился и рухнул лицом в стол.

Женщина вздохнула и посмотрела на Таш:

– Он должен мне кронер.

– Мне он должен больше, – ответила девушка.

Она взяла кружку и сама отпила пива, пристально разглядывая женщину. За эти годы она повидала достаточно женщин, тянущих деньги из Грэвелла. Столько усилий, все риски, на которые они шли, а он разбазаривал все деньги на этих баб. Таш вообще его не понимала.

Женщина не уходила, и Таш спросила:

– Могу я тебе чем-нибудь помочь?

– Мой кронер.

– Попроси его у Грэвелла, когда он проснётся. Зная его, это будет не раньше завтрака.

Женщина принялась ощупывать камзол Грэвелла в поисках его кошелька. Охотник не пошевелился. Уткнувшись лицом в стол, он напоминал гору, его камзол туго натянулся на мускулах на спине.

– Если ты возьмёшь у него что-нибудь, я оттяпаю тебе руку моим разделочным ножом, – предостерегла её Таш.

Нож Таш лежал в её сумке в их комнате, и она вовсе не собиралась отрезать чьи-либо конечности, но девушке было приятно видеть, что женщина отдёрнула свои руки. Она была в два раза толще Таш и гораздо выше.

– Небось у него всё равно денег нет, – пробормотала женщина, – вы с ним похожи… два дикаря. – Она поднялась со своего места и ушла.