Боулби (1969) выдвигает предположение, что качество младенческой связи или привязанности к опекуну коррелируется, если не предвосхищает их, с привязанностями во взрослых отношениях. Он показывает, как позитивный опыт привязанности внушает людям базовые убеждения и мыслительные паттерны, которые позволяют им чувствовать себя ценными и защищенными в этом мире, часто непредсказуемом и пугающем. Дети, позитивно связанные со своими родителями, стремятся исследовать мир, чувствуя себя защищенными, и в конечном счете добиваются успеха в попытках отделиться от родителей. Опыт позитивной привязанности дополнительно закладывает фундаментальные блоки для строительства стабильного будущего и удовлетворительных отношений. Боулби (1969) также установил, что отсутствие или негативная привязанность приводят к хроническому чувству предательства и убеждению ребенка, что он одинок и уязвим в мире, полном опасностей. Этот несчастный ребенок разовьется во взрослого, чья эмоциональная незащищенность и страхи воспрепятствуют развитию здоровых отношений.

Исследование Харлоу (1963) по разделению матери и детеныша макак-резусов и их изоляции подкрепляет теорию привязанности Боулби. Харлоу продемонстрировал, что обезьяны имитировали и передавали свой собственный примитивный и врожденный опыт воспитания и создания связи с младенцами. Он заметил, что потребность малышей в эмоциональном комфорте была важнее, чем что-либо другое, включая еду и воду. Те, кого нянчили, повторяли этот опыт со своими собственными малышами. У обезьян, не имевших связи с опекуном и даже лишенных заботы, отмечался низкий уровень мотивации создавать связи или заботиться о своих детях. Высказывание «что посеешь, то и пожнешь» подчеркивает исследование привязанности Боулби.

Ранний опыт привязанности стимулирует рост мозга и формирует в мозгу младенца нейронные связи, которые, в свою очередь, строят то, что, скорее всего, станет пожизненными паттернами, отвечающими за многие вещи. Нейробиологи считают привязанность безусловно первостепенной потребностью, поскольку в мозгу существует сеть нейронов, предназначенных для приведения ее в действие, а также гормон, способствующий этому процессу, – окситоцин (Psychologytoday.com, 2017). Исследователи Хазан и Шэвер (1987) расширили гипотезы Боулби (1969), продемонстрировав, как младенческий опыт привязанности со взрослым опекуном в дальнейшем повторяется во взрослых романтических отношениях. Эти взрослые отношения неизменно связаны с ранним детским опытом привязанности. Теория привязанности Боулби дала практикующим специалистам в области психического здоровья возможность выявлять причины ненормального и патологического психологического поведения и разработать жизнеспособные методы лечения. Она стала глобальным сигналом тревоги, который заставил общество оценить значение заботы о детях.

Эрик Эриксон, известный психолог и теоретик развития личности – а также мой личный и профессиональный кумир, – создал гениальную теорию, основанную на модели восьми стадий психологического развития личности. Стадии начинаются с рождения и включают ориентированные на возраст этапы развития, которые, если их освоить, дают человеку опыт и способности для потенциального успеха на следующей стадии. Не овладев очередным этапом, ребенок застревает в своем психосоциальном развитии, что оказывает пагубное влияние на эмоциональное и связанное с отношениями здоровье во взрослом возрасте. Название каждой стадии отражает успех или неудачу. Психосоциальная задержка роста имеет много обликов, в том числе созависимость и нарциссизм, а также другие патологические состояния и расстройства.

1. Доверие или недоверие: от рождения до 12–18 месяцев.

2. Самостоятельность или стеснительность: от 18 месяцев до 3 лет.

3. Инициатива или чувство вины: от 3 до 6 лет.

4. Трудолюбие или неполноценность: от 6 до 12 лет.

5. Идентификация личности или спутанность ролей: от 12 до 18 лет.

6. Близость или изоляция: от 18 до 40 лет.

7. Продуктивность или инертность: от 40 до 65 лет.

8. Целостность эго или отчаяние: от 65 до смерти.

Успех на первых трех этапах требует опыта привязанности, проникнутого безусловными ЛУЗ. Родительское пренебрежение, депривация, жестокость (насилие) и дефицит витамина Л приводят к неспособности приобрести необходимые психосоциальные навыки для дальнейшего движения вперед. Ребенок, который не освоил одну ступень и переходит к следующей, позже будет страдать от эмоциональных и связанных с отношениями проблем, таких как созависимость и патологический нарциссизм.

Дефицит витамина Л у ребенка схож с низким уровнем или отсутствием фолиевой кислоты во время беременности. Согласно Центру по контролю и профилактике заболеваний (2017), женщины с недостаточным количеством фолиевой кислоты в рационе рискуют родить ребенка с дефектами головного и спинного мозга.

Другие исследователи подтверждают выводы Эриксона в отношении развития:

Теория привязанности и теория психосоциального развития иллюстрируют связь между привязанностью и эмоциональным и связанным с отношениями здоровьем взрослого. Если все идет хорошо и ребенок получает достаточное количество витамина Л, у него появляется психологическая и неврологическая основа для того, чтобы стать счастливым, здоровым и полноценным, с чувством Изобилия любви к себе. Если ребенку не так повезло и он терпит лишения, пренебрежение или жестокое обращение, особенно в период формирования, его потенциал психологического и связанного с отношениями здоровья будет серьезно скомпрометирован, если не разрушен. Результатом станет несчастливая перспектива приобретения Расстройства Дефицита Любви к Себе™, что является синонимом созависимости.[22]