смотреть на багровый закат. Жаркий степной воздух наполнял до отказа мои легкие, и я чувствовал, что раздуваюсь подобно воздушному шару и скоро, подобно воздушному шару, полечу. Тогда мы еще снимали настоящие фильмы. По крайней мере, мне так казалось. Мы снимали степи, леса, ковбоев. Потом поставили этот колпак, и Сэму для съемок остались только парки и небоскребы. И Сэм ушел, стал трупом. А от меня остался только этот блеск в глазах…

Выждав, когда первая волна уныния прошла, я переключился на кофточки.

– Продолжайте, комиссар, – начальник Системы безопасности подвинул гостю блюдо, на котором стоял стакан с искусственным яблочным соком.

Из стакана торчала трубочка с фильтром и в ней была последняя новинка – система, помогающая человеку втягивать жидкость. Не нужно было напрягать губы, сок сам тек в рот.

– Благодарю, – комиссар сделал глоток, поморщился – химическая дрянь – и еще несколько секунд молчал, собираясь с мыслями. – Итак, в двадцать один десять компьютер зафиксировал, что людей в супермаркете стало на одного меньше. Компьютер решил, что это сбой. Через восемнадцать минут людей стало на одного человека больше. Данные были переданы нам. Анализ информации позволил установить, что человек выбрался из окна туалета «для персонала» на девяносто восьмом этаже и стоял на ремонтной площадке. Кроме того, стало известно, что в это же самое время в туалет заезжал робот-уборщик, модель девятнадцать «СА». Робот отметил, что посетитель находится в кабинке для персонала, и сделал ему замечание.

– Человека можно опознать? – быстро спросил начальник Системы безопасности.

– Увы. Человек ответил односложно и невнятно, идентифицировать голос нельзя.

– А визуальный контакт?

– Робот видел лишь ботинки человека…

– Это же самое главное! Ботинки индивидуальны, и по их коду…

Комиссар так грустно посмотрел на начальника Системы безопасности, что последний смешался: – Простите.

– Я не хуже вас знаю, что человека можно опознать по его ботинкам, но хакер тоже это знал. Во всяком случае, из магазина эти ботинки «не вышли». Думаю, он взял новую пару в супермаркете, переобулся, а по окончании дела бросил ее в утилизатор. Характерно, что в этот вечер зафиксирована кража мужской обуви. Но это все, подозреваемых у нас нет. Мы можем лишь с известной долей вероятности предположить, что это мужчина.

– Женщина не могла взять мужскую обувь?

– Могла, но ходить в мужской обуви, рискуя привлечь к себе внимание…

– Я понял. Итак, что же нам остается?

– Остается банальный опрос свидетелей на этаже, вдруг кто-то что-то видел. Здесь, к сожалению, время работает против нас, через два дня сегодняшний вечер сотрется у них из памяти. И, разумеется, мы опросим всех известных хакеров, вдруг повезет.

– Надеюсь, мне не нужно говорить вам, как важно это дело.

– Нет.

– Привлеките необходимые силы, даже с избытком. Если нужно, снимите следователей с преступлений первой категории.

– Убийств!?

Начальник Системы безопасности строго посмотрел на комиссара:

– Поймите, Джексон, этот человек страшнее убийцы, он болен. Это маньяк! Он не может жить без природы, его не купишь ни деньгами, ни благами цивилизации. Но самое страшное – он может заразить здоровых людей. Это детонатор, который может сработать в любой момент. И если среда в обществе будет подходящей, мы получим взрыв в виде революции. А обстановочка сейчас не из лучших. Кое-где в прессе начались ненужные дискуссии: чем грозит людям колпак. Если противники колпака победят, наружу вылезет многое. Начиная с того чем мы дышим, и кончая тем что мы едим.

– Значит, слухи о мутациях…

– Не слухи, – мрачно подтвердил начальник Системы безопасности. – И если это откроется, отвечать придется всем, в том числе и вам, дорогой комиссар, смена власти – жестокая штука.

– Я… понял.

– Я рад. Идите и ищите, переройте весь навоз, которого хватает в вашем хозяйстве, но найдите этого человека.

К Маилсам Хейли пришел под вечер. Представился, предъявил жетон.

– Садитесь, инспектор Хейли, – предложила женщина, – хотите чаю?

– Нет, спасибо, – инспектор сел, отметив про себя, что мужчина внутренне напрягся, а женщина испугалась.

Впрочем, это была стандартная реакция, любой бывший осужденный боится повторения кошмара тюрьмы или лечебницы. Первым делом Хейли спросил, были ли Маилсы вчера в супермаркете с двадцати тридцати до двадцати двух ноль-ноль. Оказалось, что были, но это как раз неудивительно. В этот промежуток времени супермаркет посетили девять из двенадцати опрошенных сегодня семей. Хотя кое-что все-таки настораживает: пенсионеры предпочитают ходить за покупками днем, когда меньше народа.

– Что вы купили? – строго спросил Хейли.

– Я… покупал подарок жене на день Рождения, – глухо ответил мужчина.

– Точное время, когда вы вошли и вышли?

– Пришли примерно в девять, ушли в десять.

– Многовато времени для одного подарка, не находите? Или вы плохо знаете супермаркет?

– Хорошо… просто я не знал, что выбрать Мире.

– То есть вы бродили по залам?

– Да.

– Какие именно отделы вы посещали?

– «Парфюмерный», «Шерстяной», «Посудный»…

– «Обувной»?

– Кажется, нет.

– Кажется, или точно? Меня интересует «Мужской отдел».

– Инспектор, – мягко вмешалась Мира, – если я скажу, что вчера в супермаркете все время была с мужем, вы будете удовлетворены?

– Вы не остались на площадке для «ожидающих»?

– Нет.

– Вы ходили с мужем выбирать самой себе подарок!?

– Именно. Я же знаю его слабость, поэтому не рискую оставлять в магазине одного. Мы теряли друг друга из вида на минуту, не больше.

– Допустим. И какой же подарок вы выбрали?

– Шерстяную кофту.

– Если вам не трудно, покажите.

Она сходила в комнату, принесла сверток, развернула. Хейли убедился, что изделие куплено вчера, в двадцать один пятьдесят. Еще секунду инспектор думал, потом склонил голову:

– Простите за беспокойство.

– Мы все понимаем, инспектор.

Если бы Хейли посетил Маилсов первыми, он бы прояснил весь «туман». Например, заставил бы мужчину вспомнить и ответить точно: посещал ли он «Обувной» отдел. Выяснил, был ли он на верхнем этаже, посмотрел бы на реакцию. Можно было бы сказать, что на верхнем этаже его видели знакомые и опять посмотреть на реакцию… Но Хейли допросил сегодня двенадцать семейств, и все люди отвечали неточно, прятали глаза, мямлили, так что, всех арестовывать? Какого черта он должен выглядеть чудовищем в глазах этой милой женщины!? Ищут иголку в стоге сена, а крайний он, Хейли. Улик с гулькин нос, но результат требуют. Нет, пускай начальство отдувается, а он не всесилен. Поэтому Хейли поставил в блокноте против фамилии Маилс значок «чисто», извинился, попрощался и ушел.

Когда дверь за инспектором закрылась, Борис подошел к серванту, налил себе рюмку коньяка и выпил. Тиски, давившие грудь, немного попустили.

– Налей и мне, – попросила Мира.

Он наполнил бокал. Мира выпила, закашлялась. Борис посмотрел на нее с