-— Да. И поэтому, тебя определил Якоб Герман, хотя странно, что он не удосужился даже хоть как-то замаскировать его. Отсюда, я хочу, чтобы ты понял, что он и Алиса — не самые лучшие соратники. Кроме меня, и теперь, узника кристалла — у тебя никого роднее нет.

«Узник… Я до сих пор не понял, как я смог посетить грот «его глазами». События с иностранными студентами немного сбили меня с одной мысли… Нужно посетить кристалл.»

-— Я это и так понимаю, -— ответил я, пытаясь понять, что во взгляде Марго меня так смущает, -— Как маскировать запах? Что для этого нужно?

-— Для этого нужен запах полноценного некроманта. Ни на грани жизни и смерти. Как например — мой.

Кажется, до меня кое-что зашло.

-— Это не слюни ли? — меня аж немного передернуло.

-— Именно они. Запах маскировки более сильного. Ни на грани.

-— Я не представляю, чтобы Герман Якоб пошел меня облизывать с рвением в душе. — меня еще раз передернуло.

-— Зря противишься. Это нормальная практика для нас. И для учителей, у кого появляется собственный ученик.

Однако, мне все равно было противно от этой мысли.

-— И как долго длиться этот эффект? — спросил я, догадываясь, к чему это она уселась на меня.

-— Все в зависимости от времени контакта. Есть и другие способы, -— она игриво улыбнулась и притянулась к моему лицу, -— Есть же не только касания языков, губ… Есть еще более интересные и приятные вещи. Как например… — ее рука медленно, но уверенно двинулась от шеи вниз, и остановилась на животе, -— Такого эффекта может хватить надолго.

Тут я попытался вырваться. Не получилось. Ее вес не изменился, ни в коем случае, вполне себе пушинка. Но моя задница будто бы вросла в бочку, и как бы я ни ерепенился, не смог вскочить или скинуть Марго.

Уж больно мне эта идея не нравилась. Нет, подобный процесс безусловно приятен, и я такие вещи очень любил, люблю, и буду любить, но не с ней. Все же…

-— Вроде взрослый, а ведешь себя как маленький мальчик, -— она надула губы и вернула руку на шею, -— Не знаю, когда в твоей голове поменяется мировоззрение относительно того, что можно, а чего нельзя, и где-то, что будет всегда, но… — она наклонила голову вправо, слегка наклонила ее и провела влажным языком по моей шее, оставляя мокрый след на ней. — Тебе рано или поздно придется.

-— Зачем мне все это?

-— А ты хочешь умереть? Сделать это прямо сейчас? — ее лицо ничего не выражало, но от него стало как-то неловко.

-— Ну, нет.

-— Любой некромант хотел бы прожить живую жизнь заново, чтобы вновь почувствовать вкус еды, тепло солнца, нежность воды…

-— А ты не чувствуешь?

-— Нет, -— она усмехнулась и проделала действо с языком уже по другой стороне шеи, -— Физиологически — я чувствую все. Мне может быть больно, приятно, грустно и одиноко, радостно, и прочее. Но почувствовать что-то более естественное, я уже никогда не смогу.

-— Слушай, а как мне попасть в грот?

-— Зачем тебе это?

-— Хочу посетить кристалл…

-— Пока, этого даже я не могу сделать. Подобная пелена — под наблюдением президента. Не стоит вызывать к себе излишнее внимание. Послушайся меня, пожалуйста. Накличешь беда как на себя, так и на меня, ибо я не дам тебя в обиду. Лучше наслаждайся жизнью, пока можешь.

Меня немного огорчило то, что и меня это все ждет. В голову начали вваливаться различные мысли на тематику ощущений и чувств. Значит ли это, что мне нужно нахвататься естественного как можно больше? Чтобы запомнить, как было то, как было это?

Чуть усиленная хватка рук Марго, вывели меня из раздумий, и я обратил на нее внимание. Цепкие пальцы слегка впились в шейный позвонок, и она медленно, с каким-то дрожанием в глазах, начала приближаться к моему лицу.

Я не понимал, что мне делать и куда свалить. Перед моими глазами были лишь губы, изогнутые в усмешке.

Мне бы пора уже было вырваться, но мне не позволили, заткнув почти вырвавшуюся фразу: «отвали, а», поцелуем. Поцелуй был жарким, страстным, чуть грубым, но от этого не менее волнующим. Во мне проснулось желание.

Это не было чем-то странным, но учитывая некоторые факты…

Я все же, поддался на соблазн, и положил свои руки на поясницу Марго, прижимая к себе.

Из нее вырвалось удивленное мычание, и, как мне показалось, она затряслась в моих объятиях, но уже через секунду, ее напряженное тело обмякло и растворилось в моих руках.

В то же время, крыльцо у женского общежития.

Елизавета Петровна Романова стояла на крыльце, внутренне злясь про себя, что не отвадила этого чертово рыжего идиота еще у дверей столовой. Но некоторая ревность оттого, что эта треклятая Маргарита опять увела из ее взора Быкова, сыграло с ней злую шутку.

«Почему меня так к нему тянет? Что вообще твориться в моей голове при виде его? За этим магия стоит? Или чья –то злая шутка? — крутилось в ее голове, -— «Стоит, наверное, обратиться к Лаврентию Лаврентьевичу, чтобы он просканировал меня на тему — забвения, или приворота».

-— Елизавета Петровна, -— пробасил за спиной Ваня, -— Может быть вы все-таки передумаете и согласитесь испить вдвоем чаю в беседке секретов?

-— Ваня, -— она сжала кулачки и повернулась в юноше, состроив злобную гримасу, -— Спасибо, что сопроводил меня и подержал мой зонт, но разве я должна повторяться? Нет, и еще раз нет.

-— Ну, ладно, -— Ваня даже не поменялся в лице, не смотря на повторный отказ, -— Вскоре, вы передумаете.

Лиза лишь удивленно смотрела в спину удаляющегося студента, который перед тем как пойти прочь, самодовольно улыбнулся.

-— Что с ним такое? Его как будто подменили. — размышляла она вслух.

-— Ты тоже это заметила? — Мария, которая вышла из общежития, спросила ее.

-— Да. Еще и эти, кукловоды…

-— Они пугают тебя?

-— Нет. Меня ничто не пугает, -— Елизавета сменила растерянное выражение лица, на привычное. Гордое, -— Я дочь самого Петра Великого, нет мне по силе равного врага.

-— А что они хотели от тебя?

-— Общения, видимо, я же принцесса — а они гости страны. Связи, помощь, поддержка, -— соврала Елизавета, понимая, что на самом деле, их интересовало совершенно другое.

-— Пускай всегда будет так, принцесса, -— Мария добродушно кивнул ей, и, подняв над головой зонтик, куда-то побежала, огибая лужи на дорожке из тусклого-желтого кирпича. — Увидимся позже!

«Еще и эти кукловоды… — она невольно поерзала плечами, вспоминая заморских гостей, которые попытались поговорить с ней после приема пищи, -— Может быть, уничтожить их? Поговорить с отцом… Нет, -— она обернулась на дверь, и потянулась рукой к дверной ручке, -— Отец не согласится. Слишком ярко выраженное недовольство со стороны Римско-Германской империи будет, -— дверь отворилась, и она зависла на пороге общежития, -— И как назло, печать жжется… Зря они здесь… Миром это не закончится.»