Они едва поспевали за мной, так быстро я понеслась на улицу.

– Папа, ты можешь пойти с девочками покупать кепки! – крикнула я, едва выскочив во двор, и, не сумев вовремя остановиться, врезалась в стол, расплескав кофе. Папа испуганно подскочил.

– Кристина! Ты как слон в посудной лавке! Будь осторожнее!

Он вытер носовым платком лужицы на столе и сдержал себя, увидев приближающихся Анну и Дирка Бергов. Тут же меня отстранил и встретил их улыбкой:

– Доброе утро! Ну, какая у нас сегодня программа? Вам опять нужен мой совет?

Выражение лица Калли подсказало мне, как именно протекали их предыдущие утренние встречи. Я наклонилась к нему и шепнула:

– Ты что-то посоветовал Хайнцу, а он выдал идею за свою?

– Гм, ну да… Но сегодня и слова не скажу. Пусть сам выкручивается.

Анна Берг обняла Лену за плечи.

– Нет, сегодня нам не нужны советы, нас пригласили покататься на яхте. Вообще-то мы хотели отказаться из-за детей, но если вы не против побыть с ними до обеда… Или бесцеремонно просить вас об этом?

Папа встал.

– Ах, ну что вы, это самая легкая из моих задач.

Девочки просияли. Дирк Берг посмотрел на них с сомнением:

– Но это не самые миролюбивые семилетние создания на свете. Моя теща считает их слишком непоседливыми.

– Ну и слава Богу. Не забивайте себе голову, я вырастил троих детей, и все они… – Тут он беззастенчиво окинул меня критическим взглядом, а я уставилась на него. Он продолжил: – …пока в порядке. Все здоровы и… да, вполне самостоятельны. Нет, скажу я вам, с воспитанием я, то есть мы с женой неплохо справились.

– Папа, речь идет всего о двух часах, удочерение и обмен детьми не обсуждаются.

– Ах, – окинул меня папа скептическим взглядом, – по-моему, ты для них старовата. – Он снова повернулся к родителям: – Что ж, договорились. Семь футов вам под килем. Калли, а у тебя нет желания составить нам компанию?

Калли посмотрел сначала на отца, потом на девочек и, наконец, на меня.

– Считаю это своим долгом.

– Отлично! – Папа покровительственно похлопал его по плечу. – Ну, тогда предлагай, что, по-твоему, могут предпринять на Нордернее двое пожилых мужчин и две юные дамы?

Пока Калли раздумывал над ответом, Анна и Дирк Берги присели перед Эмили и Леной на корточки, призывая их вести себя без родителей хорошо. Могли бы и не стараться, отец с Калли и так бы справились.

М. Мерц

Через четверть часа, когда мы с Гезой разгружали посудомоечную машину, в кухню вошла Марлен с четырьмя чашками в руках.

– Непостижимо! – Она поставила чашки на стол. – От нашей пенсионерской команды не дождешься, чтобы они убрали за собой. Даже стол бросили на том же месте.

Я выглянула из окна.

– Они уже ушли? Папа даже не попрощался.

Геза ухмыльнулась:

– Эй, сделка у него получилась что надо, поменял старого на двух малых.

– Они что, ушли с детьми втроем? И Карстен тоже?

– Нет, – покачала головой Марлен. – Карстен отправился пить кофе с Нильсом и Доротеей. Хочет разглядеть ее под микроскопом. Они с Хайнцем еще не решили, благословлять этот союз или нет.

Геза сочувственно на меня посмотрела:

– Как ты это терпишь? Доротея пообжималась разок с Нильсом, и Хайнц ставит на уши его отца, ты два раза поговорила с господином Тиссом, и вот он уже брачный аферист. Неудивительно, что вы обе живете отдельно.

– Ну, не так уж все плохо…

– Не нужно его защищать, дорогая. – Геза взяла свой рюкзак. – Хайнц симпатичный, но такого отца я бы себе не хотела. Ну, пойду, увидимся завтра, хорошего вам дня.

Марлен тихо вздохнула:

– Ох уж эта молодежь, говорят то, что думают. А мы, старые клюшки, вечно разводим дипломатию. Как-то несправедливо.

– Точно. Возможно, иногда нужно доверять своему мнению.

Тут мы услышали громкое урчание, по звуку поняли, что это мопед, и одновременно пригнулись.

– Ну, Кристина, вот твой шанс. Доверься себе – и вперед!

Я выглянула в окно, стараясь, чтобы он меня не заметил. Гизберт фон Майер, не снимая шлема, направился к дверям пансиона.

– Только посмотри на него, – сдавленно прошептала я. – Эти тонкие ручки, тощие ножки и огромный шлем. Если он его не снимет, я хлопнусь в обморок.

– Эй, есть кто-нибудь? – Голос звучал глухо, видимо, он даже не поднял щиток.

Марлен взяла себя в руки.

– В конце концов, это все-таки пресса.

Она набрала воздуха и громко крикнула:

– Мы на кухне, правая дверь!

Гизберт вздрогнул – держа шлем под мышкой, он уже стоял в дверях.

– Добрый день, дамы, надеюсь, я не помешал.

Я натянула дипломатическую улыбку:

– Разумеется, нет, здесь все равно нечем заняться. Мы просто стоим и пялимся в окно. Как дела?

Он просиял и пригладил тонкие рыжие волосы.

– Спасибо, превосходно. Я хотел пригласить тебя на небольшой экспресс-тур по острову, Кристина. И специально взял второй шлем.

Я перевела взгляд на мопед. На руле действительно болталось какое-то ярко-красное чудище. Марлен закашлялась, мне казалось, я слышу, о чем она думает. Гизберт сделал приглашающий жест.

– Прошу?…

– Нет, спасибо, – ответила я, не глядя на Марлен. – Мне очень жаль, но нам еще нужно кое-что сделать, подготовить и все такое, я действительно не могу уйти.

Он разочарованно повернулся к Марлен.

– Но ведь в пивной сегодня делают пол. И здесь уже все завершено. – Гизберт указал на прибранную кухню.

Марлен поймала мой отчаянный взгляд.

– Салфетки, – значительно произнесла она, – нам еще надо свернуть салфетки. Для открытия пивной.

– Ах… – Гизберт забарабанил тонкими пальчиками по шлему. – Но это не займет много времени.

Не придумав ничего лучшего, я сказала:

– Я жду звонка от своего друга.

Гизберт склонил голову набок и слабо улыбнулся:

– У тебя нет друга. Мне Хайнц говорил. Или… – Тут ему что-то пришло в голову, и стало видно, как заработала его мысль. Он выпрямился. – Отложить – не отменить. Значит, в другой раз. А где, собственно, Хайнц?

– Ушел. Они с Калли сегодня работают няньками.

Гизберт фон Майер вытер капельки пота с розового лба.

– Как с ним связаться в экстренном случае?