– Думаю, это была его жена. Она сказала, чтобы он перезвонил мышке, а такого имени не бывает. Я только не понимаю, что ему нужно от Марлен. Не важно, Тисс уж точно не брачный аферист. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Геза!

Я медленно направилась к квартире. Свет включать не стала и в темноте прошла на террасу. Села на ступени и стала смотреть в звездное небо. И думать, во что же это я влипла?

М. Хайн

На следующее утро меня разбудил веселый голос напевающего отца:

– «Но солнце встанет, встанет все равно…»

Я сунула голову под подушку, но минуту спустя раздался телефонный звонок. Один раз, два, потом крик Доротеи из ванной:

– Хайнц, ты что, оглох? Телефон!

– Ла-ла-ла-ла-ла… – Трубку все-таки сняли. – Доброе утро, поет бар «Акула», о, привет, я думал, это Калли. Ну, мое сокровище, как твое колено?

Я сбросила подушку на пол и навострила уши.

– Прекрасно. Вот видишь, я всегда говорю: повторенье – мать ученья. Колено еще болит?

Мама что-то сказала, и папа шумно втянул воздух сквозь зубы. Ага, она перешла к подробностям.

– В самом деле?… Синяки на бедре?… От компресса? Так скажи им. Можно подать в суд на клинику.

Еще минута тишины.

– Не нужно? Ты сама решай… И у тебя нет болей?… Просто не очень хорошо выглядит? Ну ладно, тебе все равно уже не носить коротких юбок, – хихикнул он. – Ну, ты меня успокоила. Здесь?… Ну, здесь все в порядке… Нет, мы прекрасно ладим. Мне кажется, для Марлен это немного чересчур, все-таки неженское это дело, что бы ни говорили. Я не знаю, как бы она справилась без нас. Мне кажется, она очень рада, что мы с Калли следим за порядком. Кто? Доротея?

Он понизил голос, я села, чтобы лучше разбирать слова.

– Если честно, с девочками – как на пороховой бочке. У нас тут есть дизайнер, мне лично это вообще кажется глупостью, если бы Марлен нам заранее сообщила о своих пожеланиях, мы бы с Калли и сами справились, ты знаешь, Калли раньше хорошо рисовал… Словом, этот дизайнер – патлатый, такой весь из себя художник, от них никогда не знаешь, чего ждать. И что в итоге? То ли Доротея вокруг него вьется, то ли он вокруг нее, мы как-то упустили начало.

Я представила себе, что могла бы ответить мама. И не слишком ошиблась.

– Да не вмешиваюсь я, за кого ты меня принимаешь! Пусть делает что хочет, но она две ночи не ночевала дома. Я же все-таки за них отвечаю. Но вчера вечером мы во всем разобрались.

Мама, похоже, заволновалась.

– Ерунда, я вовсе не такой… Я сам знаю, сколько ей лет… Нет, нет, мы позвонили Карстену Йенсену прямо из пивной, это отец Нильса, этого патлатого, Калли его знает, и пригласили на пиво. Ну, выпить за ребенка, понимаешь, отличный предлог.

Бедная Доротея, меня уже начала мучить совесть, что я бросила ее там одну со стариками.

– Славный парень этот Карстен… Нет, Доротея с Нильсом, конечно, уже ушли, так что мы были весьма тактичны. Ну и поинтересовались, каким был в детстве мальчик Карстена. И все, кажется, очень даже ничего, хотя, конечно, хлопот с ним хватало. Он долго писался, почти до шести лет, а в пубертатном возрасте у него было полно прыщей.

Бедный Нильс. Теперь папа будет следить, чтобы он вовремя сходил в туалет.

– Но сейчас все в порядке. И прокормить Доротею он сумеет, Карстен точно знает, сколько зарабатывает его сын. Он еще и нам поможет немного… кто?… Карстен Йенсен, разумеется, ведь мы открываемся через три дня.

Ну, прекрасно, теперь вундеркиндов на стройке будет четверо. Я села на край кровати и натянула носки. Разговор перешел в завершающую фазу – папа получал указания от мамы, судя по его коротким ответам, заключительные. Я встала, чтобы пойти в ванную, но вовремя задержалась перед дверью.

– Ах, я же тебе не все рассказал, представляешь, мы можем уберечь Кристину от брачного афериста. Только я подумал, что что-то такое будет… Да, именно, тот тип, о котором я тебе рассказывал, с колючим взглядом… Что? Ах, ну с коварным, это одно и то же. Откуда я знаю? Моему новому знакомому, Гизберту, тому, что из газеты, это известно из первых рук. Этот аферист через персонал отелей подбирался к пожилым дамам и ощипывал их, как рождественских гусей. Он и здесь пытался… Нет, до пожилых дам дело не дошло, он только подбивал клинья к Кристине, но я уже начал его подозревать. Что?… Ну конечно, он это заметил, заплатил по счету и исчез… Ну да, он расплатился, но кто знает, какими деньгами?… И все-таки он сбежал… Не переживай, я начеку, он больше не посмеет сюда сунуться. Нордерней для него теперь выжженная земля… Конечно же, я уверен, мы вчера позвонили приятелю Гизберта в Бремен. И послали ему адрес, по которому проживает этот Тисс. А теперь держись крепче: в том доме нет никакого Йоханна Тисса!

Я задержала дыхание. Даже если у Гизберта фон Майера и есть друг из Бремена, что, ради всего святого, должно было его подвигнуть изучать по ночам чужие дверные таблички? Абсурд. Я дочь своей матери.

– Почему? Он чем-то обязан Гизберту. И живет всего через две улицы… Откуда мы узнали адрес? Ну он же заполнял формуляр… Нет, у Марлен есть копия.

От своей двери я видела отца, он стоял ко мне спиной. И вдруг втянул голову в плечи.

– Почему ты так сердишься? Формуляр в гостинице не архив Штази, это можно копировать. Почему нет? Ты такая же легковерная, как и твоя дочь… Если бы он был чист, то не сбежал бы… Нет, мы еще ничего не сделали. Хотим сегодня в обед написать небольшое сообщение в полицию, может, Доротея сумеет нарисовать преступника. Да, это хорошая идея, словом…

– Кого я смогу нарисовать? – Из ванной вышла Доротея в купальном халате и с мокрыми волосами. Отец ей улыбнулся:

– А вот и наша художница. В общем, береги себя, тренируй колено. Я буду держать тебя в курсе, до скорого, пока.

Он положил трубку и увидел меня в дверях.

– Ага, ты проснулась. Большой привет от мамы. У нее все хорошо.

– Кого это я должна нарисовать? – не отставала Доротея.

– Ну, этого Тисса. Полиции нужен фоторобот.

– Вы с ума сошли! – Я прошла в ванную мимо отца с Доротеей. – Господин Тисс сегодня или завтра вернется, у него просто какие-то дела, к тому же он заплатил за комнату, а ваш аферист по счетам не платит.

Папа поднял указательный палец.

– Он заметил, что я иду по его следу. И адрес у него фальшивый.

Доротея, видимо, слышавшая часть разговора, задумчиво на меня посмотрела:

– Да, история с адресом и мне кажется странной, но и это можно объяснить. Хайнц, скажи честно, ты не думаешь, что господин фон Майер порядочный фантазер?

– Доротея! – возмутился Хайнц. – Гизберт замечательный человек. Возможно, немного церемонный и робкий, но ему я доверил бы свою дочь без колебаний. Это мужчина, с которым можно связать свою жизнь, не какой-нибудь ветреник или обманщик, правда, Кристина?