Я вздохнул и кинул взгляд на часы, висящие на стене. Пора и прогуляться. Пообедаю где-нибудь в простеньком кафе. Запер дверь, оставил ключи на стойке, улыбнулся администраторше, предупредив, что вернусь поздно, и отправился наслаждаться свободой. Как-никак, пятнадцать лет в этом мире и в теле несчастного сироты. Впрочем, такой ли уж я несчастный? К родителям привязаться не успел, даже не понял, что такое семья. Главное, есть крыша над головой, с будущим проблем не предвидится, если не вступать на тропу войны с Щербатовыми. Дворянство? А что я сейчас могу сделать? Насколько я знаю, выморочные земли переходят в разряд свободных через тридцать лет после смерти владельца, если никто не предъявит законные права. То есть теоретически я еще смогу прийти в какую-то там комиссию и заявить, что как сын Ставера Волоцкого имею право на свою землю. Причем, об этом инциденте знают на самом верху. Но, тогда возникает вопрос: почему же меня просто не грохнули в колыбельке? В какую игру вовлек мальчишку князь Щербатов?

День отличный. Солнышко пригревает, просвечивая сквозь желтеющую листву. Людей на улицах мало. Все работают. А я медленно иду по широкому проспекту, заглядываюсь на витрины магазинов, на девушек, которые еще щеголяют в коротких платьицах и юбочках, и чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Много ли пацану надо? Кино, мороженое, поглазеть на красивых девчонок, познакомиться с одной из них… Достопримечательности? Не хочу. Пиво пить не приучен, хотя старшие кадеты периодически умудрялись проносить из увольнительных по паре бутылок запрещенного в школе алкоголя. Да и не знаю я, как отреагирует организм на хмель. Не нужно забывать, что из всего захваченного из бывшего мира у меня есть только сознание, модификаторы и возможность корректировать поведение Колояра. А в остальном… Вон, на девчонок реагирует, как и положено.

Я вздохнул, подошел к расписанному яркими красками ларьку, по верху которого шла надпись «Мороженое», купил себе шоколадное эскимо на палочке, аккуратно приспустил обертку и только с наслаждением лизнул холодную сладость, как оторопело замер. По широкой дороге, распугивая автомобили, мчался кортеж из трех машин. Два черных «Зубра» держали в коробочке приземистый «орион-гранд» с плавными обводами и фарами как у хищной кошки, увидевшей добычу. В золотисто-белой машине я разглядел водителя, а на заднем сиденье двух девушек, о чем-то оживленно переговаривающихся. Головной внедорожник, посверкивая мигалкой на крыше, пробил свободную полосу, и все машины, взревев моторами, умчались дальше.

— Княжны Щербатовы, — услышал я женский голос. — Каждый день куда-то ездят…

Я повернулся. Две пожилых дамочки, остановившиеся возле витрины ювелирного магазина, негромко обсуждали только что увиденную картину. Я задумался. У меня было время выяснить кое-какие детали жизни князя Щербатова, составить некий меморандум о семье, о его вассалах, что он за человек… Вспомнил, что у него было пятеро детей от разных жен. Сыновья Павел и Иван от первой, ведущей жены урожденной Самойловой, вассального рода клана Щербатовых, и Олег, самый младший, от второй — Ирины Коршуновой. Ее род тоже входил в клановую структуру князя. И вот как раз две дочери: Елена и Мирослава — погодки, но от разных матерей. Мирослава, кажется, моя ровесница, а ее сестра на два года старше. Между детьми не существует какой-то розни, все живут в одном дворце, а вот между их матерями сохраняется некая напряженность. Чем-то они недовольны друг другом. Где-то я читал или слышал, что Коршуновы по статусу всегда были выше Самойловых, и, тем не менее, Щербатов взял ведущей женой девушку именно из рода Самойловых.

Сам Щербатов, находясь под тяжелой императорской дланью, считается в аристократической архитектуре одним из влиятельных людей, которые запросто входят в кабинет своего сюзерена и продавливают свои прожекты с легкостью тяжелого танка. Не уверен насчет легкости вхождения под святы очи императора, но о его силе знаю не понаслышке. Походя уничтожить один из Первых Родов, зачистить всех союзников, что посмели встать на защиту Волоцких, и при этом не понести никакого наказания… Знаете, это вызывает если не трепет, то осторожность точно. Кобра в террариуме. Спит, кушает. Но стоит зазеваться — тяпнет своими клыками.

Я очнулся. На пальцы стекало мороженое. Торопливо облизав сладкие капли, я принялся за эскимо. Нужно быстро его доесть. Праздничное настроение пропало. Пройдя пару сотен метров по длинной пешеходной дорожке, я вышел к небольшому скверу с уютными тенистыми местами, фонтанчиком в виде прыгающей рыбы, изо рта которой журчала водичка. Где-то гремела музыка, но ее звук приглушался густыми зарослями желтеющего кустарника.

Я доел мороженое, выбросил обертку в мусорный бачок в виде забавного животного, похожего на пингвина с открытым ртом, и сполоснул руки в фонтане. Потом сел на свободную лавочку, решив помедитировать и расслабиться под теплыми лучами осеннего солнышка. Жарох приучил меня не терять времени даром, когда я бездельничаю, и таким вот образом вызывать в своем теле определенные волновые энергетические токи, призванные поддерживать точки, закупоренные браслетами. Ничего сложного. Представляешь себе золотисто-оранжевые нити, пробивающиеся сквозь черноту, связываешь их в единую сеточку и любуешься, как красиво все выглядит.

— А я говорю, отстаньте от меня! — раздался раздраженный девчачий выкрик откуда-то справа. — Нет у меня желания знакомиться с вами!

— Цыпочка еще и клюется! — юношеский ломкий говорок вплетается в непонятные разборки, после чего следует хохот. — Да куда же ты бежишь?

— Вам не подобает так вести себя, молодой человек! — следует отповедь. — А еще из благородной семьи!

— Можно подумать, ты вся такая благородная! Ха! Нищеброды дворянские! Гордые и голые!

Снова взрыв смеха, тяжелого, издевательского.

— Думаешь, я не знаю, из чьей ты семьи? Познакомиться с Колесниковыми уже гордость не велит?

Я открыл глаза, досадуя, что меня прервали от удивительного созерцания расцветающих золотистых цветков внутри себя. Микрокосм — мир атомов и материй, волшебство преобразований. Мне показалось, что я разглядел точки модификаторов, разбросанных по всему телу.

По дорожке, цокая каблучками туфель, шла голенастая длинноногая девчонка в коротком желтом платьице и с замысловатой прической на голове, которая постепенно теряла свои очертания от резких движений. Темно-русые волосы выбились из-под заколки и метались по ветру. Рядом с ней шагали четверо парней. Вернее, прицепился один, а трое держались сбоку и чуть поодаль, но так, чтобы жертва не убежала далеко. Парень чуть старше меня, уже с тонкой полоской усиков, с правильными чертами лица. Можно сказать, не урод. Из-под короткой рубашки выглядывают накачанные бицепсы, в распахнутом вороте видна массивная золотая цепочка. По сравнению с ним девчонка выглядела мелкой пигалицей в яркой раскраске, взъерошенная и злая. Я внимательно посмотрел на нее. Опыт взрослого человека подсказывал мне, что из таких нескладных девочек потом вырастают ослепительные красавицы. Да и сейчас нельзя сказать, что она дурнушка. Чуть ниже парня на голову, фигурка точеная, но ее портят ключицы, выпирающие из открытых загорелых плеч. Ноги стройные, хотя мосластые коленки слегка диссонируют с общим видом приятной картины. Даже грудь намечается приличная. Поймал себя на мысли, что заливаюсь краской. Циничное описание незнакомки совсем на меня не похоже. Или это я-взрослый оцениваю ее с высоты прожитых лет?