вслух, Сун Юньхао понял наконец то, что прежде лишь смутно ощущал. Меридианы были чисты, и сердце билось ровно и незаметно, будто и не должно было через несколько ночей скрутиться в пылающий узел.

Он с юности не чувствовал себя настолько живым.

Тянь Жэнь выдавил улыбку, махнул рукавом:

— Идите, я как-нибудь…

Сун Юньхао с изумлением понял, что он что-то жуёт — неужто один из подобранных корешков? А впрочем, и человеческие лекари были создания странные, что уж говорить про русалок.

На самом верху лестницы грязи было ещё больше, чем на сцене. Воняло потрохами. Может, это и были потроха — к счастью, пока не человеческие.

Четвёртая комната справа казалась пустой, и в ней стояла удивительная тишина. Позвякивали тонкие бусины на занавесях, но не сильнее, чем от сквозняка, — Сун Юньхао распахнул двери слишком резко.

Одна из пузатых, как бочонок, табуреток лежала на боку, да пара мисок, судя по хрустевшим под ногами осколкам, разбилась, но в целом разрушений было не больше, чем после обычной попойки. Иное дело — запах. От щедро накрытого стола тянуло недавней пирушкой — вчерашней едой, недопитым вином, но этот запах забивала вонь нечистот и острого пота, какой выступает от смертного страха.

Сун Юньхао разрубил прикроватный полог.

Лежавший в дальнем углу постели стал корчиться, не то в надежде на помощь, не то пытаясь уползти ещё дальше — но дальше было некуда, там оставалась лишь жёсткая спинка кровати. Знакомый, может, и опознал бы в несчастном человека, но Сун Юньхао видел только тело: кожу в кровавых язвах, странно иссохшие ноги, бессмысленно пинавшие подушку в кровавых разводах. Распахнутый рот был словно сведён судорогой, и из него не вырывалось не то что крика, но даже смутного хрипа, и из-за бесстрастной тишины гримасы и корчи казались неправдоподобными — будто пытка превратилась в спектакль.

А Чжан Вэйдэ сказал ему как-то, что ещё сильнее пугался, когда Сун Юньхао не кричал во время приступа — он теперь вспомнил это некстати и тут же подумал презрительно, что Цзинь Чун-то молчал не от упорства, а потому лишь, что его мучителю нравилось безмолвное представление, Цзинь Чун перестал сопротивляться слишком быстро. Это была злая, недолжная мысль: совершенствующимся и дано больше, глупо судить смертных за слабость.

Демон сидел внутри. Внутри — а Сун Юньхао плохо умел изгонять демонов из тел, только сразу убивать, но Цзинь Чун пока не умер.

Сун Юньхао собрал силу в руке, ударил одной только ци, без клинка — тело вывернулось, задёргалось.

— Нет! — крикнул Тянь Жэнь сдавленно.

Сун Юньхао обернулся. Тянь Жэнь, отпихнув пузатую табуретку, пробрался к нему, отчаянно замахал рукой:

— Он же ничего не почувствует. Вы так только Цзинь Чуна раните.

Сун Юньхао, и так уже догадавшись, глянул на свою ладонь, вновь наполнявшуюся силой, зачем-то провёл ею по бедру, будто хотел вытереть о штаны.

— Как ещё? Я не умею. Ло-шимэй ловко умеет изгонять, но…

— Ей сюда нельзя, нельзя. — Тянь Жэнь, скользнув боком на кровать, стремительно наклонился над телом и ещё шире распахнул растерзанный халат. Его лёгкие пальцы надавили на несколько нужных точек на груди — со стороны казалось, что невесомо, но судороги прекратились. Тело вытянулось, раскидав по постели беспомощные руки и ноги, замерло.

Сун Юньхао вспомнил, как Тянь Жэнь недавно врачевал его самого, — Сун Юньхао поначалу был уверен, что лекарь не справится, потому что никто не справился бы, но неверие не помешало исцелению.

Тянь Жэнь, чуть распрямившись, застыл тоже, шепнул одними губами: — Он выйдет наружу, — точно гнойник вскрыл или ждал, когда больной отхаркнет дурную кровь.

Цзинь Чун, впавший в глубокое забытье, не закашлялся и даже не дёрнулся. Может, пара лишних капель крови вытекла из ран на щеках.

Просто между кроватью и Сун Юньхао, замершим в боевой стойке, проявилось вдруг ещё одно искорёженное тело, странно неповоротливое, слишком осязаемое для демона. Цзинь Ган был гол, но нагота его даже не бралась в глаза — свежие и уже зарубцевавшиеся раны закрывали её плотно, как одежда.

Цзинь Ган запутался в оборванном пологе, зашипел, пытаясь освободиться. Его узловатые ноги выгибались так странно, будто в них было по две пары коленей. В лице осталось ещё меньше человеческого, но, как ни странно, прежнее выражение угадывалось легко. Сун Юньхао без труда узнал человека, образ которого проступал в иллюзии из трухи, и умные настороженные глаза были те же, хотя теперь демону было трудно сосредоточить взгляд в одной точке.

— Я обещал тебе, — сказал Цзинь Ган. По рассеянному в пространстве взгляду догадаться было нельзя, но говорил он — спорил? — явно с Тянь Жэнем. — Видишь, это тело куда лучше прежнего. Уродливо, но это пустяки: внешнее уродство убрать легко, если выпить побольше чужого уродства, изнутри. Меня и так почти перепутали с братцем.

Тянь Жэнь хотел что-то сказать, но, хвала небесам, тут же закрыл рот и ещё чуть отполз, забравшись на кровать с ногами. Вот и молодец.

— Всё так же боишься, — проговорил Цзинь Ган презрительно. Прекрасно: если демон будет и дальше считать Тянь Жэня просто трусом, то это ещё упростит дело. — Я не боялся, и погляди — даже превзошёл Ван Цзюня. Пошёл дальше. Конечно, мне повезло. Заклинатель Дугу очень сладок. И лисичка с отрубленным хвостом. И…

«Человек, погубивший господина», — закончил Сун Юньхао мысленно.

Но Цзинь Ган так и не сумел найти слов. Он обернулся на тонких птичьих ногах, и Сун Юньхао захлестнуло демонической ци, но странно — сильный удар был совершенно безопасен для него, как волна для опытного пловца, который может нырнуть прямо в неё и выплыть из её громады невредимым.

Гунпин вошла в сердце демона по рукоять без всякого труда.

Сун Юньхао пожалел, что прежде не подсёк ему и мерзкие ноги, — но это был бессмысленный удар, а его учили не тратить силы попусту.

Ноги отвалились сами и рассыпались в труху — наверно, А-Сюань видел ночью то же самое, только ночью это произошло случайно, от неопытности, а теперь отрастить конечности у демона не вышло бы. Косые глаза стремительно потухли, а главное, понял Сун Юньхао с наслаждением, Цзинь Чан не успел больше прогавкать ни слова, прежде чем снова отправиться на тот свет.

Он лопнул беззвучно.

Сун Юньхао утёр со щеки чужую кровь — возможно, беличью.

— Вы… так быстро? — прошептал Тянь Жэнь. — Я думал, вы станете с ним говорить.

— Ненавижу пустую болтовню. Особенно из уст демонов.

— Он всё-таки был человеком.

— Был. Этот, — Сун Юньхао указал клинком дао