каких будет еще миллион в миллионах жизней. Если будешь слушаться меня.

Его раздражало, что приходится снова и снова объяснять ей такие простые вещи. Как можно было очароваться этой вязкой иллюзией, которую она называет жизнью, после того, что он показал и рассказал ей? Как можно так слепо верить в то, что кто-то идеален и достоин любви, зная, что на совести каждой души сотни тысяч грехов, иначе они бы не рождались на эту Землю.

Неужели он ошибся в ней, и она действительно настолько глупа и безнадежна?

Неужели даже сейчас он ничего не сможет изменить в повторяющемся сценарии?

– Он ведь хороший человек, – не отставала Лиза, – правда.

– Да что ты? Тогда, может, прямо сейчас пойдешь и расскажешь ему все? Нарушишь все законы ради него? Он достаточно хорош, чтобы ты захотела полного уничтожения?

Сизиф наклонился к ней.

– Помни, кто ты, – мертвая наркоманка, убившая ни в чем не повинного человека и захватившая тело жены этого докторишки. Думаешь, он полюбит тебя настоящую, если все узнает?

Лиза опустила глаза.

– Ну? Все еще хочешь разложиться на атомы ради него? Или идеальная жизнь в идеальном новеньком мире звучит заманчивее, а?

Лиза закусила губу и потянулась к большому красному яблоку, лежавшему на столе, но ее рука прошла сквозь плод. Она не почувствовала даже легкого сопротивления.

Сизиф хмыкнул.

– Уже забыла, кто ты? Этот мир как туман: едкий и порождающий галлюцинации. Он толкает на страшные вещи, и я буду рад, когда все это сгинет под тяжестью кармы и хаоса.

– Тебе бы на денек воплотиться и попробовать это яблоко, выпить тот самый кофе, о котором ты мечтаешь. И заняться любовью.

Сизиф фыркнул.

– Это все иллюзии. Флуктуации сознания.

– Флуктуации сознания, – передразнила Лиза.

Она говорила так холодно и спокойно, что Сизифу стало не по себе.

– Я думаю, что ты так ненавидишь этот мир, потому что прожил дерьмовую жизнь и все еще не можешь кого-то простить. Какую-то бабенку, которая тебя бросила.

Лиза создала проекцию красивого красного яблока, смачно откусила и добавила:

– И правильно сделала.

Несколько мгновений Сизиф смотрел ей в глаза, а потом улыбнулся:

– Поторопись. Кажется, они увозят твое тело.

Лиза поспешно обернулась. Врачи в белых халатах перекладывали Елену на каталку, чтобы погрузить в машину скорой помощи.

Лиза повернулась к Сизифу, но он уже исчез.

Глава 39

Тогда же: за месяц и три дня до конца

Потом было много суеты.

Тело Лены, куда постепенно возвращалась Лиза, засунули в аппарат МРТ и продержали там почти полчаса.

Время смешалось, растянулось.

Эта маленькая белая штука была так похожа на белый бокс с экранами.

Лизе даже показалось, что она никуда оттуда и не уходила, а Лена – лишь очередная «демоверсия» наподобие парализованной француженки.

Потом ей светили фонариком в глаз, снимали энцефалограмму.

Лиза то проваливалась в забытье, то всплывала на поверхность сознания.

Все было как тогда, когда она входила в это тело в первый раз.

Отвратительные ощущения.

Чертов Сизиф, мерзкий садист.

Сизиф наблюдал за Сергеем.

Ему нужно было поймать минуту сомнения. Или злости. Или отчаяния. Чтобы влезть в сознание объекта, для первого раза хватило бы и небольшой трещины.

Но этот наивный и раздражающий в своей вере человек снова встал на колени, достал крестик и начал молиться.

Он молился не меньше часа.

Упертый засранец.

За месяц и два дня до конца

Уставший и измотанный, Сергей зашел в кабинет к Петру.

– Она пришла в себя? – спросил он.

– Ты сядь, – ответил Петр.

Тон друга заставил Сергея напрячься. Где-то в груди заныло.

– Она очнулась? – голос его исказился, как будто горло чем-то зажало.

– Да, – ответил Петр.

Сергей судорожно вздохнул.

Больше всего на свете он боялся, что кома вернется и Лена больше никогда не придет в себя. А эти несколько недель окажутся счастливым сном.

– Слава Богу! – Сергей упал в кресло. – Что это было?

Петр отвел взгляд и поправил мятый воротничок белого халата.

– Мы точно не знаем. И… есть опасения, что у нее наметилась негативная динамика.

– Конкретнее.

– Это значит, Сережа, что, скорее всего, приступ повторится, и ее мозг будет постепенно возвращаться в состояние комы.

Петр говорил что-то еще.

Сергей не слышал. Только видел, как шевелятся его губы.

Страшный сон, длившийся три года, возвращается.

Сергей был оглушен.

– Что же делать? – хрипло спросил он.

Петр помолчал.

– Есть одна клиника в Германии. Там работает профессор, который занимается сложными случаями с комой… Но туда не пробиться… да и, Сереж, ты просто не сможешь платить за ее содержание… даже если мы все поможем…

– Я найду способ. Продам все, что есть.

Петр покачал головой:

– Того, что ты можешь продать, недостаточно.

– Да что же ты предлагаешь мне делать?! Просто сидеть и смотреть, как она…

Сергей осекся.

Сизиф положил руку на его плечо. Вот она, маленькая щель. Ее вполне достаточно.

Но он не успел ничего сделать. Петр неожиданно проговорил:

– Я знаю одного человека в Израиле. У него клиника, которая тоже может помочь. У них есть инновационная экспериментальная группа исследований мозга. И этот мой знакомый как-то говорил, что они просто мечтают заполучить тебя к ним. Как, впрочем, и любая клиника мира. Но у этих есть что предложить тебе взамен.

Щель закрылась.

Сизиф убрал руку, скривившись.

Судя по всему, вмешались «ребята сверху», как выражается Лиза.

Очень вовремя.

Сизиф прислушался к своим ощущениям – ничего.

Разумеется, ничего. Он же сам объяснял Лизе, что они с этими «ребятами» находятся на разных волнах и соприкоснуться не могут.

В любом случае, все решает воля человека.

И те и другие бессильны, пока он не выберет их сторону.

Посмотрим, чем закончится эта история.

Сергей крепко сжал руку Петра.

– Я поеду куда угодно, чтобы ее спасти.

Дверь в палату Сергей открыл осторожно, боясь разбудить жену.

Но Лиза не спала.

Она полусидела, подложив подушку под спину, и читала «Мастера и Маргариту».

Она не услышала, как он вошел, но почувствовала, что в воздухе поплыл знакомый аромат.

– Я принес тебе кофе.

Лиза едва заметно усмехнулась.

– Спасибо.

Сергей поставил стаканчик на тумбочку возле кровати и погладил Лизу по волосам.

Она отложила книгу, загнув уголок страницы, как всегда делала. И как уж точно никогда не делала Лена.

– Все будет хорошо, – Сергей не смотрел ей в глаза. – Какой у тебя бардак на тумбочке.

И он как-то нелепо принялся разгребать тюбики, баночки и бумажки.

– Выгляди более слабой. Постарайся, не тяжела работка, – услышала