Эля вдруг поняла, как отчаянно у нее болят обе коленки. Она, кажется, давным-давно съехала вниз, насколько позволяла щель, и уперлась лбом и коленками в стенку холодильника. Лбу ничего, а коленям прямо больно. Она завозилась, пытаясь развернуться. Сколько времени она тут зависает уже, а?

– Ты жива там? – послышался голос лысого. – Я боялся, ты там в обмороке уже.

– Жива, – каркнула Эля, откашлялась и повторила: – Жива. Норм, только ноги затекли.

– Не выходи. Там эти, возле твоей машины, так и сидят, один недавно подходил сюда, тоже кофе взял. Один ушел в сторону метро. Так что ты стой пока. Пить не дам, в сортир захочешь – вообще беда, негде тут.

– А ты сам как? – невольно фыркнула Эля.

– В бутылку ссу, – буднично ответил продавец и замолчал.

«Ва-алшебно», – сухо подумала Эля. Не, вообще-то грех жаловаться, с этим лысым ей повезло невероятно. Не ей, Мике повезло с этим лысым, ей-то что, вытряхнули бы, как кошелек, и бросили валяться, кому она без терабайтника сдалась?

А вот с чем повезло ей лично – это с психзащитами, хе-хе. Эля не считала себя фантазеркой, хотя о способности некоторых знакомых галлюцинировать наяву знала – ну а как это назвать, когда человек зависает с вилкой на десять минут, а потом вдруг начинает царапать код чуть ли не на салфетке? Или хватает скетчбук и что-то быстренько, «чтобы не забыть», черкает там. Кодеры, дизайнеры. Журналистка у Эли одна знакомая – так и с ней бывало вот так подвиснуть, тупо глядя куда-то, а потом стучать, стучать по клавиатуре.

Правда, чтобы так переключиться на внутреннюю монголию, вместо того чтобы разглядывать задницу промышленного холодильника, – об этом Эля и слыхом не слыхала. И то сказать, кино показали прикольное, пейзаж зашибись, и мальчик этот, братодядя, сидел там кайфовенький, прямо такой Том Хиддлстон в костюме Джека Воробья, услада для глаз. «Девочку, конечно, жалко, но это, поди, я таким макаром сама себя пожалела», – решила Эля. Подожди, что у них там за Санта-Барбара, кто на ком стоял? Эля попыталась мысленно выстроить граф, запуталась, тихонько почесала затекшую попу о стену.

– Сейчас к двум подходит, – негромко сказал лысый, – скоро народ со смены потянется, с автобусов. Я скажу, как будут тетки идти, они целыми компаниями приезжают, ты выберешься, я свистну, ты выскочишь и встроишься в группу, с толпой и уйдешь.

– В красном-то пальто? – мрачно фыркнула Эля.

– Блин, – отозвался лысый и помолчал. – Да. Дай подумаю.

Эля прижала к прохладному металлу холодильника сначала одну щеку, потом другую. Расстегнула пальто, аккуратно рассовала по карманам завязки пояса. Подвинулась чуточку влево и прислонилась лбом к ненагретому месту. Ну, давай, подсознание, крути мне кино дальше. Сериал на тыщу актеров для одной Элички. ВИП-зритель, понимаешь. Покажите мне еще этого красивого парнишку.

Я выныриваю из зеленой толщи к свету, пузырям и воздуху, со свистом вдыхаю – а-а-а-ах! – и меня подхватывают на руки. Острая белозубая улыбка, счастливые серые глаза, огромные руки.

– Лмм, – выдыхаю я, – еще!

– Конечно, – говорит он, – лезь наверх!

Он поднимает меня и передает вверх, на ступеньки сходней, там меня берет другой человек с точно такими же чертами лица, но совсем другой. Он хмыкает и ставит меня выше – на доски пирса. Я бегу к краю пирса и, не замедляясь, прыгаю в воду. Тут глубоко, очень глубоко. Но Лмм рядом. Он всегда рядом.

– Не плачь, – говорит Выфь, – не плачь, сестра. Ну откуда нам было знать, ты же всегда молчишь?

– А, – отвечаю я и машу рукой, – я… не обращай внимания, сейчас отпустит. Скажи, когда меня Лмм плавать учил, на пирсе рыбацком, ну, на верфи у нас, – там кто-то из вас второй сидел, и Лмм меня на руках передавал наверх, а я обратно в воду прыгала, – это не ты был?

Выфь задумывается всего на мгновение.

– Иногда Ззу, иногда Халь. Ты тем летом еще все время по ночам плакала, дежурить приходилось. Я в тот год в торговом рейде ходил, вообще на верфи не бывал.

Что помнит один из Братьев, то помнят все.

– Я найду его, – говорю я Выфю и хочу что-нибудь еще сказать, но понимаю, что все слова пропали. Выфь смотрит на меня и думает: «Чем бы дитятко ни тешилось, лишь бы не плакало – ищи, кто ж тебе помешает?» И, видимо, пугается, потому что по мне видно, что я думаю по поводу того, что он думает.

– Извини, – тихо говорит он, – ну ты сама подумай, тебя от простого разговора трясет, ты месяцами не выходишь из каюты. Делай что хочешь, только проснись уже.

– Ага. Из каюты я не выхожу… Ты видел, сколько Колум мне задает?

– А чем еще он тебя может занять? Ты что! Знаешь, как он обрадовался, что ты попросилась на Мост?

– Не, ну так нельзя, – вслух думаю я, и взгляд Выфя смягчается. – Ладно. Как раз… Как раз мы тут наверху, ничего не надо чертить. Расскажи, где именно кто из вас стоял и что именно вы сделали с Мостом?

– У нас было одиннадцать пинт крови Локи, – говорит Выфь спокойно, – и мы разбили каждый свою склянку именно там, где сказала Шторм. Одиннадцатая склянка была у Халя в руках, и Халь стоял с Локи рядом вон там. – Выфь тыкает пальцем примерно посередине между Университетским островом и уходящим в воду спуском виадука. – На всем Мосту они оставались стоять вдвоем и встречали войско гранд-мага. Нас-то не было видно, а жилой народ весь разбежался, еще когда они убили наследника. Последних отставших Колум вывозил баркасами в предыдущий вечер. Я был на лодке под спуском Адмиралтейства, а Ры – прямо надо мной, на втором подвальном этаже опоры. Там были такие выходы из подвалов, с внутренней стороны опор, и к воде по стенке опоры шли каменные лесенки. Я видел, как он расхлестал свою склянку о стену, вскочил на перила и прыгнул в воду. Я вытащил его – и ну грести… А на нас начали сыпаться сверху какие-то куски, еще небольшие, но было страшно, конечно…

– А где был Лмм? Подожди, одиннадцать пинт? Откуда в человеке одиннадцать пинт крови? Локи, конечно, не человек, но… – в ужасе говорю я.

– Ха, – сказал Выфь и сопит в каком-то затруднении.

– Что?

– Мы обещали Локи, что никому постороннему не расскажем, но ты вроде не посторонняя. Смотри. Тут, почти прямо вниз отсюда, есть очень круто заблокированный этаж, там несколько комнат, куда вообще нельзя ходить, есть комнаты, куда заходишь и выходишь с обратной стороны. В общем… А хотя я даже не знаю, оно осталось или нет… – с внезапным облегчением соображает Выфь. – Ну а случайно попасть туда нельзя, там такой замок хитрый, на пять поворотов, его Шторм