– Там опасно, – сказал он. – Думаешь, я не знаю? Потому мы идем все. Чем нас больше, тем мы сильнее. И это не обсуждается.

Дженсен открыла было рот, но он тоже всплыл над столиком и посмотрел на нее в упор, бросая ей вызов. Он не допустит, чтобы она не повиновалась его приказам.

– Это не обсуждается, – повторил он.

Дженсен рылась во всех шкафах и шкафчиках отсека, выбрасывая бесполезные вещи, закапываясь все глубже в поисках того, что поможет им выжить. Если уж идут они все, нужно основательно подготовиться.

– В первую очередь нам необходимо освещение, – бормотала она. – Я стащила в «Вандерере» несколько упаковок светопалочек и немного сигнальных ракет. Они самоокисляющиеся, так что должны работать даже в аргоновой атмосфере. – Дженсен опробовала подъемники, взятые с 3D-принтера погибшего корабля, – они по-прежнему работали. – Нужно взять побольше воды и все имеющиеся картриджи с кислородом. Мы не знаем, как долго пробудем там.

Она вскрыла наборы инструментов, приготовленные для ремонта «Ориона» в случае полученных в космосе повреждений. Вряд ли им понадобятся инструменты с пистолетными рукоятками и заплаты для корпуса, но там была масса страховочных фалов и карабины, которые можно будет использовать для скалолазанья. Были там и несколько сумок для инструментов и рюкзаков, которые надевались на скафандры: в них можно будет нести снаряжение.

Дженсен пролетела через люк в командный отсек. Там она схватила набор с НЗ – пакет с термоизолирующими одеялами, бутылками с водой и базовой аптечкой. Он был рассчитан на тот случай, если при возвращении на Землю они приземлятся в каком-нибудь отдаленном районе, куда поисковая группа НАСА не сможет быстро добраться. Эти припасы могут понадобиться экипажу «Вандерера». Если, конечно, они еще живы. Бывший командир «Ориона-7» понимала, что с высокой степенью вероятности коллеги уже погибли. Она это всегда помнила, но была твердо намерена их отыскать, даже если в результате будут найдены только трупы. Но если есть хоть какой-нибудь шанс их спасти…

– Пойду готовить скафандры, – сказал Хокинс и, полетев к пульту скафандров, начал процедуру проверки.

Дженсен заглянула ему через плечо, проверяя, знает ли майор, что следует делать. Хокинс провел проверку так, словно уже сто раз это делал. Хотя, конечно, делал – на тренажерах на Земле. Дженсен пришлось напоминать себе, что она больше не командир. Ей надо было с этим смириться. Она – астронавт НАСА, ее к этому готовили. Когда командира освобождают от обязанностей, команда должна сплачиваться вокруг нового начальника. Во время подготовки ей эту мысль вдалбливали тысячи раз.

Космические полеты слишком опасны, чтобы позволить личным отношениям влиять на субординацию. Дженсен никогда не думала, что такое случится с ней. Она считала «Орион» своим кораблем, а экспедицию – своим заданием. Но она ведь облажалась, так? Обрекла Стивенса на смерть. Может быть, пора признать, что астронавт Салли Дженсен не создана быть командиром? Может, пора начать вести себя как член команды, а не как босс?

Дженсен повернулась, чтобы посмотреть на Рао, которая зависла в центре отсека. Просто висела и смотрела в пространство. В руках у нее была пачка кислородных картриджей, но астробиолог не шевелилась. Хокинс – командир. Ладно. Может, она, астронавт Дженсен, и согласится, что не всегда знает, как лучше, но она не может допустить, чтобы он подвергал опасности Рао.

– Может, лучше, чтобы один из нас остался здесь, – сказала Дженсен, сама понимая, насколько жалко это прозвучало.

Хокинс повернулся к ней.

– «Орион» сам о себе позаботится, – заявил Хокинс. – Я настроил автопилот, чтобы он ориентировался на 2I. Если пришельцы снова начнут двигаться, «Орион» уберется с дороги.

Дженсен схватила светопалочки и начала засовывать их в нейлоновый мешок.

– Парминдер, – позвала она.

Женщина не отреагировала. Можно было подумать, что она ушла в вирт-транс, но Дженсен знала, что это не так. Астробиолог ушла в свои собственные мысли.

– Рао! – крикнула Дженсен.

– Да? – наконец отозвалась та, поднимая взгляд, но по-прежнему избегая смотреть напарнице в глаза.

– Ты не обязана это делать, – сказала Дженсен. – Можешь отказаться. Никто не обвинит тебя в трусости.

Рао нахмурилась.

– Я иду, – отрезала она. – Мы все идем.

– Там опасно. Я… мы потеряли Стивенса, потому что я заставила его туда пойти. Это на мне. Мне невыносимо думать, что я и тебя потеряю. Ты уверена, что хочешь идти? Абсолютно уверена?

Рао схватилась за поручень и подтянула себя вдоль выгнутой стены отсека к экрану.

– Перед уходом нужно сделать кое-какие заметки. На это уйдет не больше минуты, но у меня есть теория. Назовем ее рабочей гипотезой, и…

– Я спросила не об этом, – напомнила Дженсен.

Тут Рао посмотрела прямо на нее. Прямо ей в глаза.

– Нас ждет работа.

А потом она повернулась и принялась за нее.

САЛЛИ ДЖЕНСЕН. Я знала, что Парминдер Рао нам нужна. Она – наш астробиолог. Мы с Хокинсом – лишь рабочие лошадки, существующие для того, чтобы у автобуса колеса не отвалились, и только. Рао осталась нашим единственным ученым – после того как Стивенс погиб. Если кто-нибудь и найдет способ говорить с экипажем 2I, то это она. К этому все и свелось. Мы стольким рисковали, никаких других идей у нас не осталось… Рой Макаллистер хороший человек, не стану отрицать, но единственный вариант, который у него оставался, – это бросать на амбразуры проблем живых людей и надеяться, что один из них проживет достаточно долго, чтобы найти решение.

Пока они дожидались поворота шлюза, Дженсен осветила своими фонарями парящего в центре пустой сферы Хокинса. Надо отдать ему должное: он не выглядел особо испуганным. Но, с другой стороны, он еще не побывал внутри 2I. Он понятия не имел, что его ждет. Рао тоже выглядела спокойной. Однако ее спокойствие было иного рода – и с ним Дженсен была хорошо знакома. Так выглядят те, кто настолько глубоко ушел в себя, что внешне выглядят спокойными, они до такой степени заняты своими мыслями, что от них следует ожидать любую глупость. Дженсен надеялась, что Рао выйдет из этого состояния, когда они окажутся на стене. Астробиолог обычно оказывалась на высоте, когда у нее было какое-то дело. А их впереди ждала немалая физическая нагрузка.

– Нам предстоит спуск в семь километров, и только тогда мы доберемся до внутренней поверхности барабана, – сказала Дженсен.

Хокинс моргал и щурился в свете ее фонарей, наблюдая за тем, как отверстие шлюза, странной формы, закрывается за ними. Отверстие поворачивалось, пока не совпало с выходом, открывая глубины 2I. Дженсен двинулась вперед, к конусу. Однако не успела она до него дойти, как сильный ветер смял ткань ее скафандра и толкнул назад, прочь от отверстия.

Это было… нечто новое. Напор ощущался всего мгновение, а потом воздух в шлюзе приобрел то же давление, что и атмосфера внутри 2I. Вот только в прошлый раз бывший командир «Ориона-7» ощутила всего лишь легкое дуновение. Она посмотрела на дисплей газоанализатора и увидела, что местное давление воздуха поднялось почти до одной десятой атмосферы – и это здесь, у оси барабана, где воздух разреженнее всего. Что еще более странно, пятую часть атмосферы теперь составлял кислород. В прошлый раз кислорода не было вообще – один аргон.