Узнав, что операция по добыче техники завершиласьблагополучно, Николетта велела привезти оба агрегата одновременно, в пятницу, вшесть часов вечера. Именно в тот день и час, когда женское население нашегооколотка массово высыпает во двор, кто прогулять собачку, кто выкуритьсигаретку, а кто продемонстрировать новые серьги. Последний день рабочейнедели, восемнадцать часов – и это местная ярмарка тщеславия.

Представьте торжество Николетты, когда перед подъездомостановились две крытые машины и из их недр грузчики выволокли остродефицитныепредметы.

Местные дамы сначала поразевали рты, а потом бросились кмаменьке с вопросами: где достала и сколько это стоило?

Победоносно улыбаясь, Николетта сообщила:

– Выдали мне как вдове писателя! У нас ведь каждогооценивают по достоинству! Кому-то утюг с кофемолкой, а мне, учитывая высотуположения и статус, всучили сию дрянь, да еще бесплатно! Уж я просила, нупросто умоляла: не надо, лучше отдайте бедным, нуждающимся, их в нашем двореполно, да хоть Зое Ивановне из восемьдесят второй квартирки, уж как она,несчастная, телик в профкоме выпрашивала, еле-еле получила! Мне-то зачем? Дом –полная чаша! Нет, рыдать начали! Павел Иванович наш гений, возьмите, умоляем,не обижайте! Пришлось их уважить!

Произнеся речь, маменька, высоко подняв голову, направиласьв подъезд. Оставшиеся дамы пару мгновений молчали, а потом, по-прежнему непроизнося ни звука, стартовали в домоуправление, рвать на тряпки несчастную старуху,уцелевшую в боях на Курской дуге и выжившую в сталинских лагерях. Бабушку ябольше не видел, писательские вдовы – дамы решительные, это вам не жалкиеэсэсовские дивизии, вооруженные всего лишь автоматами и пулеметами. Насколько язнаю, Николетта и ей подобные способны убивать взглядом.

Посмеиваясь, я вошел в магазин и вздрогнул. Четыре стены неслишком большого помещения были заняты работающими телевизорами. Причем все онидемонстрировали одну и ту же передачу: криминальную хронику.

Покупателей в торговом зале не было.

– Что желаем? – бросился ко мне со всех ногпродавец. – Плазменный экран?

– Нет, спасибо.

– Домашний кинотеатр?

– Нет, благодарю.

– Телевизор? Есть замечательные!

– Нет, мне надо…

– У нас акция, – перебил меня мальчик, – двателика по цене одного, грех не воспользоваться, буквально даром получитешикарную вещь.

Поняв, что продавец не утихнет, пока не выскажет весьусвоенный от старших товарищей материал, я перестал вклиниваться в плавную речьвчерашнего школьника, считающего себя огромным знатоком телеаппаратуры. «Двателика по цене одного»! Мило, конечно, а если мне попросту некуда поставитьвторой ящик? Ну не нужен он мне, что тогда? Уж если хочешь сделать покупателюподарок, то поступи по-другому, пусть люди, оплатившие коробку с голубымэкраном, получат возможность взять даром любой предмет из ассортимента торговойточки в размере стоимости приобретенного телевизора. А то два одинаковыхагрегата. Впрочем, недавно я услышал по радио восхитительную рекламу, вы можетемне не верить, но она звучала примерно так: «Цепь стоматологических клиник,удаляем два зуба по цене одного». Лично мне совершенно не хочется посещать дажеодну клинику из этой «цепи», потому что разбушевавшееся воображение рисуетпугающую картину.

Вот хирург, щелкая щипцами, приближается к креслу.

– Доктор, – в ужасе кричите вы, – отпустите,умоляю. Вы уже удалили один резец, я лучше пойду домой!

– Ну уж нет, – с кровожадной улыбкой сообщаетстоматолог, – у нас замечательная акция, платите в кассу за один клык, амы выламываем два.

Крепкие руки хватают вас за плечи, бесполезно плакать инапоминать, что остальные зубы абсолютно здоровы, все равно вырвут еще один вкачестве подарка участнику акции.

Право, не знаю, так ли обстоит дело в действительности.Может, реклама составлена коряво? Я бы просто предупредил людей: «Дорогие,приходите в нашу лечебницу. Если вам надо удалить никуда не годные зубы, всентябре месяце эта нехитрая операция обойдется нашим клиентам в половину своейобычной цены». Длинно, зато звучит не пугающе.

– …а еще, – продолжал захлебываться от восторгапродавец, – можно купить…

– Мне требуется всего лишь дистанционное управление,пульт, – вклинился я.

– Да? – разочарованно протянул парнишка, но тут жевновь обрел профессиональную приветливость. – Сейчас объясню все пропульты.

Через пару секунд я начал испытывать угрызения совести.Юноша вовсе не собирался «раскручивать» меня на крупную покупку. Просто оночень старателен и хочет угодить посетителю, про пульты он рассказал все,посоветовал мне взять один из самых недорогих, выписал чек, вставил батарейки ивсе время говорил, говорил, говорил…

У меня стала кружиться голова. В зале, до отказа набитомярко светящимися экранами, было очень душно. Вот уж не предполагал, что одна ита же картинка, повторяющаяся несколько десятков раз, может довести нормальногочеловека почти до обморока.

– Как вы тут работаете? – вырвалось у меня.

– Очень даже хорошо, – удивился мальчик, –зарплата достойная, ребята все классные, товар первосортный.

– У вас голова от света и звука не кружится?

Продавец засмеялся:

– Сейчас уже нет, а первые дни действительно я не оченьхорошо себя чувствовал. Но иначе нельзя, люди должны сами увидеть телики. Вон утого все в розовый оттенок уходит, а у этого в сероватый. Кому какой большенравится. Я сейчас уже так остро мерцающую стену не воспринимаю. Вот неповерите, стою в зале, и если спросят: «Что показывают?», я не отвечу, не вижу.

Правда, такой ужас, как сейчас, может и зацепить. Не люблю якриминальную хронику, но Сергей Петрович, старший по смене, от нее тащится, воти включает постоянно, ну и кошмар! Вы только гляньте, зачем они подобное вовесь экран показывают, не поздно еще, вдруг дети увидят, да и взрослымнеприятно, сели ужинать и наткнулись на такое!

Я невольно повернул голову в сторону ярко горящих экранов ивздрогнул. Камера демонстрировала изуродованное женское тело. Зрелище былокошмарным, похоже, несчастная попала то ли под трамвай, то ли под колесапоезда. Нижняя часть туловища отсутствовала, верхняя представляла собойсплошную рану. Оператор изменил план, теперь перед шокированными зрителямипредстала голова, лицо оказалось практически не тронуто. Тонкий заострившийсянос, искаженный судорогой рот, открытые глаза, смотрящие прямо на меня,безжизненные, остановившиеся зрачки…