Со слезами на глазах Ляля уверяла, что ей совсем не хочется отравить ему жизнь на долгие годы своей жалостью, ведь это единственное, что она может ему предложить за неимением любви.

– И посему, – заключила Лялечка усталым голосом, – я с тобой развожусь, и будь любезен собрать свои вещи. Я отдохнуть хочу. Перелет был ужасным! Я чуть не разбилась и не погибла на земле иудейской!

Муж, привыкший повиноваться капризам Лялечки, ничего не ответил, безмолвно собрал свой скарб и покинул некогда такой гостеприимный для него дом жрицы искусств.

Лялечка не ограничилась тем, что выгнала супруга, ей стало как будто бы тесно в Москве. Поехав в первую попавшуюся турфирму, она попросила отправить ее куда угодно, главное, подальше, подальше отсюда. Время близилось к Новому году, и Ляле предложили путешествие в Финляндию, поманив описаниями сверкающего на солнце колючего снега, строгой тишины векового леса – в общем, расписав обычную новогоднюю сказку. Ляля, существо необычайно легкомысленное и доверчивое, согласилась.

Едва прибыв в Хельсинки, теплолюбивая актриса начала дрожать от холода. Здесь было почему-то куда морознее, чем в Москве, и тонкая итальянская дубленка ничуть не согревала Лялечкино тело. Дважды Ляля выезжала из отеля на трясущемся автобусе посмотреть на местные замороженные достопримечательности и каждый раз возвращалась в свой номер с мечтой о горячей ванне и шерстяных носках. Окончательно убедившись, что приехала сюда зря, Ляля решила не покидать больше теплого убежища – гостиницы. И именно здесь, в отеле, среди других русских туристов, встретила Его. С этого промозглого зимнего вечера, с того, что по дурацкой случайности русский канал в Финляндии как раз показывал сериал, в котором Лялечка так красиво прощалась с любимым на фоне закатного синайского солнца, и началось ее стремительное падение в новую, семейно-кочевую жизнь.

Новоприобретенного знакомого звали Валера, он был одним из хоккеистов, команда которых остановилась в отеле и пугала за завтраком похмельных туристов жизнерадостным балагурством. Лялечке очень понравилось его лицо, такое открытое, простое, со взглядом озорного ребенка, выдумщика и непоседы. От всей его стройной, подтянутой фигуры веяло первобытной силой и ловкостью. В его движениях, одновременно и мягких и уверенно-резких, сквозило что-то звериное. Словом, он не был похож ни на выгнанного мужа, интеллигента в третьем поколении, ни на знойного брутального красавца, постановщика трюков, с ликом персидского принца, так умело разбивавшего девичьи сердца в киноэкспедициях.

Валера моментально засек скучающую Лялечку и не преминул обратить на себя внимание, тут же удобно устроившись за ее обеденным столом.

– Я видел вас сегодня по телику! – сообщил он. – Классное кино! Вы там супер!

Он много говорил, сыпал бородатыми шутками, что-то изображал и, видимо, очень хотел понравиться. В ту же ночь Лялечка оказалась в его номере безо всяких на то причин, кроме как попытки развеять скуку. По прошествии ночи она твердо планировала закруглить знакомство с болтливым и, как ей показалось, глуповатым кавалером. Но, оказавшись в его доброжелательной постели, Лялечка моментально согрелась, повеселела, принцы Персии больше не мерещились ей на каждом углу. Трагическая любовь была забыта, и Лялечка с непосредственной детской радостью встретила новый зимний рассвет в Финляндии. Все оказалось не так уж плохо.

В Москву они вернулись вместе. В аэропорту на влюбленную парочку сразу же накинулась какая-то невысокая пышная женщина в очень дорогих мехах. Она буквально впечаталась в Валеру, набросившись на него с бурными объятиями.

– Познакомься, Лиля, вот моя невеста, – прохрипел он, полузадушенный пухлыми руками дамы.

После этой его фразы и на долю Ляли выпало несколько звонких поцелуев. Прямо из аэропорта они поехали к Лиле в ее дом на Рублевке. Лялечка попыталась было вежливо увильнуть от этого визита, но Лиля скорбно поджала губы, а Валера шепнул своей невесте:

– Смертельная обида!

Пришлось ехать. Дорогой Валера рассказал Ляле, что Лиля его директор, что она отыскала его, четырнадцатилетнего, в каком-то захолустном провинциальном спортклубе, перевезла в Москву, вырастила, воспитала, взлелеяла, ну и, конечно, вложила в него большие деньги. Что он ей обязан всем, она для него как мать и даже больше…

В честь приезда любимого воспитанника Лиля закатила роскошный обед, в продолжение которого нежно поглядывала на Лялечку и Валеру и томно смахивала слезу. А уже поздно вечером, когда Валера пошел вызывать по телефону такси, она заарканила Лялечку в коридоре и, жарко дыша шампанским в лицо, прошептала:

– Мы ведь будем с вами друзьями, не правда ли? Добрыми друзьями!

Лялечка растерянно кивнула в ответ.

Неожиданно оказалось, что Лиля – бессменный атрибут жизни с Валерой. Она начинала названивать с раннего утра, допрашивая, где они были вчера и почему не ответили на ее звонок в одиннадцать вечера. Без предупреждения врывалась в квартиру к Валере и топала прямо в спальню. Заманивала на показы в «Пассаж», чуть не насильно тащила в спортивный зал в «Редиссон» и там плюхалась в бассейн так, что вода выплескивалась за бортик. Так же безапелляционно она пыталась навязывать утонченной Лялечке свою манеру одеваться.

– Ну что ты, деточка, черный в этом сезоне не актуален, – провозглашала Лиля, натягивая на свою мясистую икру розовый сапог от Cassadei.

Через два месяца Валера сделал Ляле предложение, использовав для этого действа весь арсенал, предлагаемый свадебными агентствами. Он ввалился к Ляле в квартиру в сопровождении наяривавших на скрипках лабухов. Из-за его спины вздымались связки розовых воздушных шаров. Опустившись на одно колено, Валера вывалил перед смущенной Лялечкой охапку орхидей, от запаха которых у нее немедленно разболелась голова. Далее ей было всучено кольцо и прозвучало предложение руки и сердца.

Сконфуженная Ляля сказала «да», скорее для того, чтобы этот ералаш побыстрее закончился. Впрочем, у нее имелись и другие мотивы согласиться. Валера был веселым, незлобным и очень простым, и ей казалось, что большего теперь ей и не нужно. К тому же лишних замужеств не бывает. Вот старые девы бывают – старые, одинокие, никому не нужные перечницы, – это Ляля твердо усвоила еще со школьной скамьи, сразу после которой скоропалительно вышла замуж в первый раз. А вот лишних мужей в природе не существует. Ляля сделала вид, что покорена, ошарашена, сведена с ума предложением недалекого Валеры, и бросилась тому на шею, не забыв при этом отметить чистоту брильянта на кольце.

В день их свадьбы Лиля ворвалась к Лялечке в комнату, как мощное цунами, отмела в сторону трудившегося над Лялечкиной прической стилиста и заявила, что причешет ее сама. Лиля подошла сзади, погрузила пальцы в пышные Лялечкины волосы, и Ляля увидела ее лицо, отраженное в зеркале. Румяные Лилины щеки дрожали, она завела глаза к потолку и произнесла нараспев:

Возлюбленный мой! дай мне руки —

Я по-иному не привык, —

Хочу омыть их в час разлуки

Я желтой пеной головы.