– Что, прямо сейчас? – поднял брови он. – Так все закрыто уже…

– Ну, завтра, – мотнула головой Майя, – послезавтра, все равно. Я хочу быть с тобой, понимаешь? Хочу быть твоей и больше ничьей. И ничего мне в жизни не нужно: ни славы, ни признания, ни поклонников. Хочу жить с тобой, рожать тебе детей и варить борщи. Ну что, возьмешь себе такую клушу?

– Возьму! – Он расплылся в счастливой улыбке, сгреб ее в охапку, целуя замерзшие щеки, нос, глаза, даже край шерстяной шапочки. – Я тоже, тоже хочу всегда быть с тобой.

На следующий день они явились в загс с самого утра и принялись уговаривать полусонную тетку с львиным начесом на голове расписать их немедленно. Тетка не соглашалась ни в какую, пока Артем не сунул ей несколько купюр.

– Че вам так не терпится-то? – дернула круглым носом тетка. – Два месяца подождать не можете – неймется?

– Не можем! – уверенно заявил Артем. – У нас чувства, понимаете? Вам доводилось слышать слово «любовь»?

– Да уж как же, – скептически скривилась тетка. – Сначала любовь-любовь, скорей-скорей, а потом вот сюда же разводиться топают. Посмотрели б на себя, дети же еще, куда вам жениться?

– Извините, но это не ваше дело, – жестко оборвала ее Майя. – Мы совершеннолетние.

– Да мне-то что, – пожала подплечниками тетка. – Женитесь-разводитесь, только госпошлину платите.

Через полчаса она по-быстрому расписала их, пробубнив себе под нос все положенные случаю слова. Артем целовал Майю куда дольше и страстнее, чем полагалось по уставу целоваться новоиспеченным супругам. Не в силах разжать рук, они медленно двинулись к выходу из зала.

– Куда мы с тобой поедем на медовый месяц? – спросил он.

– Не знаю, – пожала плечами Майя. – Мне все равно, лишь бы с тобой.

– А давай к нам на дачу! – предложил он. – Там еще зима. Выключим мобильники и будем целыми днями гулять по лесу, в снегу валяться, снеговиков лепить.

– Давай, – радостно улыбнулась Майя.

В сумке ее зазвонил телефон. Смущенно глянув на Артема, она, как бы оправдываясь, сказала:

– Ладно, дам ему последний шанс, пока мы еще не на даче.

– Добрый день, это Майя Патрушева? – проговорил незнакомый голос.

– Да, это я, – подтвердила Майя.

– Вас беспокоят с киностудии «Синема-фильм». У нас для вас есть предложение поучаствовать в новом проекте режиссера Жданова.

«Жданов, – сообразила Майя, – это же он в прошлом году набирал курс во МХАТе. Боже мой, если бы я ему понравилась, это была бы такая удача! Нет, нет… Я ведь хотела завязать с актерством, жить спокойно и тихо, с Артемом…»

– Дело в том, что проект уже стартовал, но главная героиня неожиданно слетела, – зачастила девушка в трубке. – Жданов видел вашу работу в сериале «Кровавый закат», вы идеально подходите по типажу…

У Майи закружилась голова. Господи! Главная роль! У самого Жданова. А потом, потом… И отказаться от всего этого ради…

– Съемки будут проходить в Таллине, билеты уже заказаны, вам нужно дать ответ как можно быстрее. Я могла бы назначить вам встречу со Ждановым на завтра.

– Угу, – односложно отвечала Майя. – Да. Да, я вас поняла. Договорились, спасибо.

Она искоса поглядывала на Артема, гадая, как объяснить мужу, которому она только что пообещала забыть обо всем и уехать вместе на дачу, что, возможно, уже послезавтра она выезжает в Таллин на съемки новой картины.

Собственные мысли о простом домашнем счастье, уюте и непритязательной любви уже казались ей сумасбродными. «Да я же умру со скуки! – думала она. – Я не могу, не имею права губить свой талант. Я же всегда хотела быть актрисой. Артем должен меня понять. А если не поймет, значит… значит, мы просто разные люди, и у нас все равно ничего не получится».

Артем живописал перед ней планы на их начинающийся медовый месяц. Майя рассматривала трещинки на паркете, пытаясь подобрать нужные слова для предстоящего разговора.

Начесанная регистраторша вышла из зала бракосочетаний, протопала мимо стоявших у дверей Майи и Артема и шепнула Майе в ухо:

– Соглашайтесь, девушка. Вы же актриса, я вас видела по телевизору. Когда ж еще карьеру делать, как не в молодости. Успеете вы эту семейную каторгу на себя взвалить…

Майя, набрав полные легкие воздуха и зажмурившись, выпалила Артему всю правду. Новоявленный муж поначалу приуныл, даже оскорбился, а затем, пряча глаза, признался в свою очередь:

– Вообще-то, Майка, мне самому через две недели уезжать. В Крым – на съемки. Я просто не хотел тебе сейчас говорить, думал, ну, отпразднуем как следует, потом скажу.

Так и получилось, что, едва успев расписаться, молодожены разъехались на несколько месяцев.

Майя вернулась из киноэкспедиции на два дня раньше запланированной даты приезда. Очень уж рвалась домой, хотелось вознаградить себя за упущенный медовый месяц, провести побольше времени с Артемом, уже вернувшимся из Крыма. Прямо с вокзала она отправилась в Медведково, затаив дыхание, позвонила в дверь, гадая, как воспримет Артем ее неожиданный, ранее намеченного срока приезд.

Грохотавшая в квартире музыка смолкла, из-за двери послышались приглушенные голоса. Кто-то заглянул в глазок. Майя почувствовала, как в ней поднимается нехорошее сомнение.

– Открой! Открывай сейчас же! – забарабанила она в дверь кулаками. – Я знаю, что ты там.

Дверь распахнулась, и перед Майей предстал полуодетый, нетрезвый и бесконечно смущенный супруг. За спиной его маячила вульгарно накрашенная, полуголая девица.

– Это еще кто? – не здороваясь, кивнула на нее Майя.

– Ну, понимаешь… Это Наташка… Мы в экспедиции познакомились, она там с хлопушкой… – начал мяться Артем. – Но ты не думай, это все несерьезно. Просто тебя так долго не было, и я…

– Все-все, подробности меня не интересуют, – прервала его Майя. – Я приехала только забрать вещи. Счастливо оставаться.

Снова, уже в который раз оказавшись на улице, с маленькой сумкой вещей, на этот раз она не плакала. Она знала, что сумеет пережить это очередное предательство. Собственно, в том, что оно настигло ее, была прежде всего ее вина. Она ведь знала, в чем ее истинное предназначение, знала, о чем всегда мечтала. Но почему-то вздумала поиграть в семейную жизнь. Что ж, это будет ей уроком, жестоким уроком, который она усвоит навсегда.

В сентябре режиссер Жданов принял Майю сразу на второй курс МХАТа. Когда она входила в аудиторию, повзрослевшая, утратившая теперь способность смущаться и бояться чего бы то ни было, она впервые за последний год почувствовала себя счастливой. Такой же счастливой она была в ту пору, когда только начинала заниматься в театральной студии. Теперь это было глубокое, осознанное чувство по-настоящему счастливого человека, нашедшего свое место в жизни и уверенно идущего своей дорогой.