Это было сообщение от него. Затаив дыхание, я прочитала. «Когда пообедаешь, выходи на улицу». Я перечитала его, как будто при повторном прочтении в нем появилось бы больше смысла. Никаких извинений. Никаких объяснений о том, что у него было с девушкой Джеймса. Ничего. «Когда пообедаешь, выходи на улицу». Ну да, конечно!

– Папочка, она сидит в телефоне, – сказала Изабелла. – Я слышала, как он жужжал.

Я подняла глаза. Весь вечер мне удавалось избегать злобных взглядов Изабеллы и миссис Пруитт. Но сейчас наши с Изабеллой взгляды встретились.

– За столом нельзя пользоваться телефонами, – заметил мистер Пруитт. – Полагаю, ты уже прочитала все правила?

– Почти закончила читать. – Это было неправдой. Но я собиралась подписать все, как и советовала Кеннеди. Я быстро сунула телефон обратно в карман.

– Ты слышала, о чем я тебя спросил? – сказал он.

Я покачала головой, так как даже не поняла, что он обратился ко мне.

– Ты не хочешь поехать с Изабеллой выбрать ей платье? А может, и самой что-нибудь примерить?

– Ой, нет. Ничего не нужно. – Даже если бы в тот момент я уже не решила, что надену мамино платье, то все равно не приняла бы такого приглашения. Я подумала, что не буду ябедничать на Изабеллу сегодня за обедом, так как в это не имело никакого смысла. Она всегда одерживала победу. Но я не собиралась из кожи вон лезть, чтобы угодить ей. Я еще не сошла с ума.

– Ты уже что-то выбрала? – спросила Изабелла.

– Угу.

– Ой, это одно из тех платьев у тебя в комнате наверху? – уточнила она.

– Да. – Мой ответ прозвучал скорее как вопрос. Я чувствовала, что это какая-то ловушка, но не могла понять, в чем именно она заключалась.

– А какого оно цвета? В каком стиле?

Она точно что-то задумала. Изабелла вся состояла из одних только хитрых уловок.

– Зачем ты спрашиваешь?

Изабелла засмеялась.

– Потому что я не хочу случайно надеть что-нибудь похожее, сестренка. Это будет ужасно неудобно, правда? Так что опиши мне его.

– Оно зеленое, – легко солгала я, так как знала, что Изабелла затеяла со мной очередную игру, хотя и не понимала, с какой целью. Я попыталась представить себе одно из платьев, висевших у меня в шкафу. – Темно-изумрудное. Облегает фигуру, а внизу спадает свободными складками.

– Как мило! – проговорила Изабелла.

– Да. – Но не сравнится с маминым платьем, которое я надену. Заметив самодовольную ухмылку на лице Изабеллы, я обрадовалась, что солгала ей. Что ты задумала?

– Папочка, я могу идти? Девчонки заждались меня на улице.

Как она могла об этом узнать, если только точно так же не прятала свой телефон под столом?

– Разумеется, принцесса. Только не задерживайся допоздна.

– Нет конечно! – Она поцеловала его в щеку и ускакала прочь со злобной и радостной улыбкой.

– Вижу, вы теперь лучше ладите? – спросил мистер Пруитт.

Нет. Вы ей все рассказали, хотя обещали не делать этого. Она устроила сцену в школе и втянула в нее всех «Неприкасаемых». Она вела себя хуже некуда. Но не было никакого смысла рассказывать Пруиттам всю правду.

– Угу, – сказала я. Меня тревожило, как быстро я научилась врать. Желудок сжался в тугой комок от чувства вины. Что бы подумала об этом мама?

– Ричард, позволь и мне удалиться, – проговорила миссис Пруитт.

– Конечно.

Миссис Пруитт положила салфетку на стол и встала. Не глядя на меня, она сказала:

– Спасибо, что надела туфли к обеду. – С этими словами миссис Пруитт ушла. У меня создалось впечатление, что мистер Пруитт велел сделать мне комплимент, а ей больше ничего не пришло в голову.

Я никогда больше не сяду за этот стол без обуви, если буду знать, что она здесь. В нормальном доме можно ходить босиком. Но не здесь. Это место не было моим домом. Я усвоила это так же быстро, как и научилась врать. Я жила в квартире с привидениями и психами. Кажется, призраки услышали мои мысли, потому что из прихожей донесся громкий шум.

Мы с мистером Пруиттом вскочили и поспешили посмотреть, что случилось. Одна из больших ваз разбилась. Осколки стекла разлетелись по полу. Миссис Пруитт нигде не было видно. Это ведь она перевернула вазу? Или в случившемся виновато что-то еще? Кто-то еще. Холодок пробежал у меня по спине.

Но неважно, что или кто это сделал. Здесь следовало прибраться. Я опустилась на колени и начала собирать осколки.

– Встань, – строгим голосом сказал мистер Пруитт.

Я оглянулась.

– Ты не должна тут убираться. Это не твоя забота. – Его голос стал чуть мягче, когда он увидел выражение моего лица. – Теперь уже не твоя. – Он помог мне подняться, на мгновение задержав свою ладонь на моей руке. – Ты так на нее похожа.

– На маму?

Его улыбка была такой грустной.

– Я любил ее. Но она бы никогда не вписалась в этот мир. Я знаю, что и ты не хочешь здесь находиться. Знаю, что все это не твое. Но, пожалуйста, попробуй. Прояви терпение к моей жене и Изабелле. Я не хочу потерять и тебя тоже. Ты все, что у меня от нее осталось. – Он отпустил мою руку и ушел к себе в кабинет, с шумом захлопнув за собой дверь. А я осталась одна в окружении стеклянных осколков.

Что, черт побери, сейчас произошло? Я сделала шаг, и стекло затрещало под моими туфлями. Он любил мою маму? Любил ее все это время? Мне хотелось постучаться к нему в дверь. Узнать у него больше. Но если бы он хотел поделиться со мной еще чем-нибудь, то остался бы здесь. Я поднялась по лестнице, стараясь не думать про разгром в прихожей.

Сегодня у меня уже не получалось держать себя в руках. Я не понимала мистера Пруитта, его ужасную дочь и жену. Только чувствовала, что в сердце у меня образовалась дыра. И когда он упомянул маму, мне захотелось расплакаться. Я старалась думать о Феликсе, Мэтте или даже о Миллере. Пыталась ухватиться за что угодно, лишь бы заполнить эту пустоту.

Наверху я со всех ног поспешила к себе в комнату, но вдруг замерла перед дверью в комнату, куда мне нельзя было входить. На двери установили новый замок. Кодовый, как и на входной двери. Его точно не было, когда я в прошлый раз пыталась открыть ее. Правда же?

И снова по спине пробежал холодок, как недавно в прихожей. Я быстро обернулась. Кто-то опять следил за мной. Я это знала. Чувствовала всем своим существом. Я еще раз обернулась. Но вокруг никого не было. Добежав до своей комнаты, я