Потом они долго лежали в объятиях друг друга, не в силахразжать руки, словно боялись выпустить то, что досталось им в награду за долгиегоды несчастий и лишений. Их сердца стучали в унисон, и Сара счастливоулыбалась, глядя в его лицо, едва видимое при свете звезд.

— Я никогда не знала, что возможно такоесчастье, — прошептала она.

— Это дар, — так же тихо ответил Франсуа, ещекрепче прижимая ее к себе, — великий дар богов своим детям. Он — один длявсех, но для всех — разный.

Сара ничего не ответила. В его объятиях так хорошо. Ещенекоторое время она прислушивалась к ровному дыханию Франсуа, потом закрылаглаза и незаметно для себя заснула. Франсуа тоже задремал — чутко, как индеец,но если он и просыпался ночью, то только для того, чтобы еще раз почувствоватьее нежное тепло или прикрыть одеялом обнажившееся плечо Сары.

Когда, проснувшись ранним свежим утром, они поглядели другдругу в глаза, оба поняли, что отныне они — одно и будут вместе всегда.

Следующие несколько недель были для них поистине волшебными.Будучи свободен от всех обязательств как перед своими индейскими друзьями, таки перед белыми, Франсуа никуда не спешил и мог оставаться с Сарой стольковремени, сколько сам пожелает. Каждый день они ходили к водопаду, а когда выпалснег, Франсуа стал учить Сару ходить на снегоступах, которые он сплел из гибкихветок ивы и подбил густым лисьим мехом. По вечерам он рассказывал ей индейскиелегенды, многие из которых не слышал еще ни один белый, кроме него, однакобольше всего времени они проводили в постели, в объятиях друг друга, занимаясьлюбовью или беседуя. Все, что они переживали в эти дни, было так значительно ипрекрасно, что каждый стремился поделиться с другим своими чувствами.

Они не строили никаких планов на будущее, поскольку былисчастливы своим сегодняшним днем, и все же каждое, даже случайное упоминание отом, что они будут делать потом, согревало Саре душу надеждой на будущую долгуюжизнь, полную любви и взаимопонимания. И когда Франсуа снова упомянул ей освоем намерении взять ее с собой к ирокезам, когда сойдет снег, Сара буквальнорасцвела. Снег в этих краях таял только весной, а до весны была еще целаявечность, и целая вечность ждала их после.

Что касалось Франсуа, то он почти не думал о таких вещах.Жизнь с краснокожими научила его их простой и незамысловатой мудрости: для негоСара была женой, и, как бы далеко в будущее он ни заглядывал, его женой онаоставалась и там.

Через две с небольшим недели после начала их совместнойжизни Франсуа как-то особенно торжественно предложил ей пройтись к водопаду, иСара заметила, что лицо у него было очень значительным. По пути он не произнесни слова, если не считать нескольких советов, касающихся ее умения управлятьсясо снегоступами. Но даже когда Франсуа показывал ей, как следует особым образомвыворачивать ступню, чтобы стряхнуть налипший снег, его лицо оставалосьотрешенным и сосредоточенным, и Сара попыталась угадать, о чем он думает в этиминуты. Возможно, решила она, Франсуа вспоминает Плачущую Ласточку и своегосына, убитых гуронами, однако она ошиблась.

Когда они дошли до водопада, над которым вставал легкийводяной пар, Франсуа сам сказал ей о том, ради чего он привел ее сегодня сюда.

Остановившись на небольшой площадке, которую они расчистилив снегу во время прежних прогулок к водопаду, он взял ее за руку и тихо сказал:

— Слушай меня, Сара!.. Теперь мы с тобой муж и жена нетолько в наших собственных глазах, но и перед богом. Тот человек, за которым тыбыла замужем в Англии… у тебя нет перед ним никаких обязательств. Ни один богне захотел бы, чтобы твоя жизнь была нескончаемой пыткой. Бог освобождает тебяот клятвы, которую ты когда-то принесла перед Его алтарем. Ты заслужила своюсвободу и свое счастье.

Он немного помолчал и продолжил, по-прежнему не выпуская ееруки:

— Я тоже не хочу связывать тебя узами брака, но я хотелбы взять твое сердце, а тебе навеки отдать свое. С сегодняшнего дня я будутвоим мужем до самой смерти — в этом я клянусь своей честью и своей жизнью!

Сказав так, он низко поклонился Саре и, достав из карманатоненькое золотое колечко, надел ей на палец. Это кольцо, выменянное им нанесколько кип бобровых шкур, он уже давно хотел подарить Саре, но неосмеливался. Теперь же, как ему казалось, настал самый подходящий момент.

— Если бы я мог, Сара, я дал бы тебе свой титул и своиземли, но пока это невозможно. Но знай: и я сам, и все, что у меня есть илибудет, отныне принадлежит тебе.

Сара стояла потупившись и разглядывала золотое кольцо напальце, пришедшееся ей впору.

Узкая полоска золота была украшена несколькими мелкимибриллиантами, которые играли даже при неярком зимнем свете, и Сара увидела, чтоэто самое настоящее обручальное кольцо. Ей оставалось только надеяться, чтоженщина, носившая его прежде, была счастлива и что подарок Франсуа тожепринесет ей счастье. Когда же Сара подняла глаза, чтобы взглянуть на него, топо выражению его лица и устремленному на нее взгляду Сара поняла, что он даритей нечто гораздо большее, чем просто кольцо. Отныне он действительно становилсяее мужем, и Сара была счастлива назвать его так.

— Я люблю тебя, муж мой, — прошептала она, несдерживая слез, которыми наполнились ее глаза.

Сара очень жалела, что у нее нет кольца, которое она моглаподарить ему, но это, конечно же, не имело значения. Она готова была отдать емувсю себя — свое сердце, душу, саму жизнь и свое доверие, и Франсуа понимал, чтоэто поистине бесценный дар, самое дорогое, что может один человек подаритьдругому.

Обменявшись у водопада клятвами, они медленно вернулись наферму и снова занялись любовью, даже и не вспомнив об ужине.

На рассвете, когда Сара проснулась в его объятиях, онавзглянула на золотое обручальное кольцо на своем пальце и поцеловала Франсуаласково и страстно.

— Ты сделал меня счастливой, — сказала она едваслышно и, перекатившись на кровати, уселась на него верхом. — Покажи, какты меня любишь.

На следующее утро, когда они, сидя в кровати, пили чай скукурузными лепешками, Франсуа вдруг спросил, как Сара отнесется к тому, чтобудут говорить о них люди, когда узнают, что они живут вместе.

— Никак, — честно ответила Сара. — Думаю,если бы меня действительно волновало, что говорят обо мне люди, я бы осталась вАнглии и никогда не рискнула отправиться в Америку.

Она действительно так думала, но Франсуа считал, что им надобыть осторожными. С его точки зрения, незачем было самим призывать себе наголову неприятности, хотя он знал, что рано или поздно их тайна выплывет наружуи пересудов не избежать. Впрочем, он надеялся, что пережить это здесь, вШелбурне, им будет гораздо проще, чем если бы они жили в гарнизоне.

Их умение хранить тайну подверглось серьезной проверке передРождеством, когда полковник пригласил их — отдельно Сару и отдельно Франсуа —на праздничный ужин в дирфилдский гарнизон. Они выехали в Дирфилд вместе, нопостарались появиться там в разное время. Встретившись в зале, где обычнопроводились все гарнизонные приемы и торжественные ужины, они сделали вид,будто удивлены встречей, но эта хитрость не совсем удалась. При всем ихпоказном равнодушии друг к другу они слишком часто обменивались взглядами иулыбками, в которых читалось чувство, не имевшее ничего общего с праздныминтересом. Будь здесь искушенная миссис Стокбридж, и их тайна оказалась бынемедленно раскрыта, но гарнизонные дамы, к счастью, не обладали светскойпроницательностью. И все же Сара знала, что долго дурачить людей им не удастся.Рано или поздно их обязательно увидят вместе, и тогда ее репутацию можно былосчитать погибшей. Но, как она сказала Франсуа несколько ранее, пока они вдвоем,такая вещь, как репутация, нисколько ее не заботила.