— Посылайте ребят.

Замир связался с Харари, новым начальником «Кесарии», и назначил его командиром операции, названной «Гнев Господень».

Но премьер-министр считала, что над операцией нужен гражданский контроль. Она не могла положиться только лишь на обещание Ярива и Замира, что «Кесария» будет атаковать только лидеров боевиков. Она должна была убедиться, что не пострадают невинные люди. Для этого Меир создала сверхсекретный комитет, куда вместе с ней вошли министр обороны Моше Даян и заместитель премьер-министра Игаль Алон. Эта тройка, получившая название «Комитет Икс», стала своего рода трибуналом, без рассмотрения и вердикта которого «Гнев Господень» не наносил ни одного удара. Яриву и Замиру было поручено отправлять материалы по каждой кандидатуре на утверждение комитету. Но кто был достаточно ответственен, достаточно хладнокровен, достаточно сведущ, чтобы подготавливать такие материалы? Замир сразу нашел самого подходящего человека — Ализу Маген.

Со времен кампании против немецких ученых Ализа Маген не сидела сложа руки. В начале 1965 года она вместе с Иехудит Ниссияху разработала операцию Моссада по обнаружению и ликвидации нацистского преступника Герберта Цукурса в Монтевидео.

Позднее она участвовала и возглавляла множество операций Моссада за рубежом. В это время Ализа тесно сотрудничала с Майком Харари, которого очень уважала. И вот в 1972 году ее назначили старшим референтом операции «Гнев Господень». Ализа и ее команда готовили досье на главарей террористов, которых нужно было убить. Позднее она вспоминала: «Сначала мы собирали все материалы: запрашивали сведения у АМАНа, Шабака и других источников, а затем по каждому нужно было дать ответ: что такого он совершил, чтобы заслужить право стать нашим клиентом».

Первым стал Ваиль Адель Зуайтер. Команда Ализы несколько недель следила за ним и изучала информацию, пока не доказала, что он был командиром «Черного сентября» в Риме.

У операции появился и свой первый доброволец — Сильвия Рафаэль.

На следующее утро после мюнхенской трагедии Сильвия бросилась к Давиду, своему новому куратору в Париже. Ужасная картина до сих пор стояла у нее перед глазами. Рафаэль потребовала, чтобы ее включили в любую операцию против виновников бойни. Давид пообещал передать ее просьбу начальству, но предупредил, что такие решения принимаются исходя из практических соображений, а не пожеланий сотрудников. Сильвия оставила его слова без внимания; настолько взволнованной и возбужденной он ее прежде не видел.

Целый месяц ничего не происходило. Сильвия молча негодовала, но ждала. Как-то раз вечером в начале октября она пошла в концертный зал «Олимпия» на бульваре Капуцинок. Она прошла за кулисы и стала фотографировать выступление величайшего французского певца Ива Монтана перед восторженными слушателями. Потом она поспешила в редакцию Дельма, отдать пленку на проявку, и вернулась домой уже за полночь. В квартире звонил телефон.

Это был Давид.

— С сожалением должен сообщить вам, что ваша сестра пострадала в автоаварии. Она в тяжелом состоянии… Давайте завтра вместе ее навестим, — сказал он по-английски.

Это было кодовое сообщение, и Сильвия сразу поняла, о чем речь: начинается экстренная операция, и она будет принимать в ней участие. Следующим утром она встретилась с Давидом, а через несколько часов уже сидела в ночном поезде в Рим. Она всю дорогу не могла сомкнуть глаз.

В Риме на вокзале ее ждал боец «Кесарии». Сильвия видела его впервые, но узнала по галстуку, который ей описал Давид: синий с узором из мелких белых звездочек. Представившись именем Дэнни, он передал ей сумку со скрытой камерой. После того как Рафаэль оставила свой багаж в номере, забронированном на имя Патрисии Роксборо, Дэнни отвел ее прогуляться по одной из фешенебельных улиц итальянской столицы и указал на невысокое здание.

— Это ливийское посольство. Там работает один клерк, Ваиль Адель Зуайтер, — сказал он.

Дэнни описал ей внешность Зуайтера и передал детальное досье на него. Она поняла, что этот человек — воплощение коварства «Черного сентября». На первый взгляд Ваиль Зуайтер был скромным палестинцем: худощавый и тихий, вегетарианец, противник всякого насилия. Он родился в Наблусе, изучал в Дамасском и Багдадском университетах философию и классическую арабскую литературу и продолжал семейную традицию: его отец Мухаммад был известным историком и блестяще перевел на арабский Руссо и Вольтера, тетка Фаиза принадлежала к цвету наблусской интеллигенции. Тридцатилетний Ваиль уже давно жил в Риме и работал переводчиком в ливийском посольстве за скромную зарплату. В свободное время он, как и его отец, переводил книги и статьи с арабского и на арабский.

В арабской общине Рима тихого Зуайтера считали пацифистом, противником террора и насилия, а некоторые слухи утверждали, что в прошлом он предлагал израильтянам основать палестинское государство в Иордании и на Западном берегу.

Но мало кто подозревал, что этот славный доктор Джекил тайком преображался в мистера Хайда — жестокого убежденного террориста, который возглавлял римскую ячейку «Черного сентября». Не так давно, действуя по приказу Зуайтера, двое симпатичных палестинцев соблазнили двух молодых туристок из Англии. Они убедили девушек съездить в Израиль, обещая, что через несколько дней к ним присоединятся, и уговорили захватить с собой подарки для их родственников, живущих на Западном берегу. Одним из подарков был дорогой патефон. Девушки, конечно, не подозревали, что новые приятели отправляют их на смерть: ценный подарок был начинен взрывчаткой и снабжен альтиметром. Он должен был взорваться, как только самолет наберет крейсерскую высоту. Девушки сдали багаж и сели на рейс El Al в Израиль. Бомба взорвалась; однако это была уже не первая попытка взорвать самолет El Al в воздухе, и теперь грузовые отсеки в обязательном порядке обшивали толстыми бронеплитами, так что взрыв не нанес большого вреда. Самолет развернули и посадили, девушек вычислили. Палестинцы, конечно, уже покинули Рим, но их следы привели к Ваилю Зуайтеру. Полиция его допросила и отпустила — итальянцам не удалось найти никаких доказательств его причастности.

Зато удалось другим.

В тот октябрьский день, выходя из ливийского посольства, Зуайтер не обратил внимания на парочку, сидевшую в машине напротив здания. Женщина как-то странно держала свою большую сумку. Патрисия Роксборо снова вела фоторепортаж, но на сей раз она не отсылала фотографии в агентство Дельма. Пленка направилась в «Хадар-Дафна» — огромное, похожее на крепость здание на бульваре Шауль-ха-Мелех в Тель-Авиве, где располагалась штаб-квартира Моссада.

Следующие дни Патрисия и Дэнни следили за Зуайтером. Они выяснили имена и адреса его друзей, его собственный адрес — скромное жилище на Пьяцца Аннибальано. Тем временем из Израиля прибыли еще несколько агентов и взяли в аренду машину и жилье, которое могло служить конспиративной квартирой. Семнадцатого октября