— И за что меня бог наказал такими кадрами? Виктуар, ЮлечкаМозырь, оказывается, никакая не школьница… А учится она аж на втором курсепедагогического института, и, что гораздо важнее в данный момент, ей нешестнадцать, а девятнадцать. Ну, выглядит сущей соплюшкой, так это частенькослучается…

Доходит? — спросил он грубо, безжалостно. — Не шестнадцать,а девятнадцать. Вы ее могли трахать до полного истирания пупка, не нарушаяникаких законов…

Совершеннолетняя эта сучка, понятно? Бог ты мой, ну вы иидиот… Вас поймали так грубо и примитивно, что я не пойму, как вы вообщеработали в нашей системе столько лет…

Он сделал паузу, поскольку это было просто необходимо: Багловский,хватая ртом воздух, начал словно бы легонько заваливаться набок… Данил сделалбыстрый жест. Волчок в две звонких оплеухи погасил зачатки истерики.

— Пойдем дальше, — сказал Данил, убедившись, что обмороков вближайшее время не предвидится. — Как только мне доложили, что собойпредставляет ваша «школьница», я решил в темпе провести проверку. У меня небыло ни времени, ни возможности выдумывать нечто изощренное, пришлось рискнуть.Я, конечно, боялся, что ваши кураторы вспомнят «Высокого блондина в черномботинке», но другого выхода не было. Да и у них не было времени на проверки ихитрые комбинации. — Он показал на Костю Шикина, все еще представлявшего собоюходячую рекламу дорогого магазина одежды. — Вы, наверное, видя здесь этогогосподина, уже кое-что начинаете понимать? Ну конечно, ехал он вовсе не изМосквы, он сел на московский поезд в Роменах. В администрацию президента ипрочие высокие инстанции он таскался исключительно ради того, чтобы проверитьвас. И вы с бесчестьем выдержали испытание — уже в Жабрево вам сели на хвост,водили по городу, до каждого присутственного места, которое он посещал,установили наблюдение на квартирой на Талашкевича, которая опять-такипредставляла собою пустышку, ловушку для дурака… Одним словом, событияразвивались в точности так, как это обстояло в бессмертной кинокомедии… Вы егосгоряча заложили. Ну, вы и дальше будете изображать оскорбленную невинность?Учитывая, что о «шишке из Москвы» знали только вы, я и Беседин? Причем именновы сразу после нашего разговора сначала кинулись к телефону-автомату, а потомушли от наблюдения в метро… Грамотно, надо признать, ушли, тут вам в хорошемпрофессионализме не откажешь… Вы будете говорить или прикажете устраиватьвсякие пошлости вроде иголок под ногти или паяльника в задницу? Вы меня знаетедостаточно, чтобы прекрасно сообразить: я не блефую, вам в самом деле будетплохо и больно. А как только мы начнем портить вам шкуру, конец предугадатьнетрудно: не могу я потом выпускать вас живого в город со следами скверногообращения…

— Ну, а где гарантии, что я вообще…

— Останетесь живы? — понятливо подхватил Данил. — Виктор, ненужно делать из меня ни монстра, ни идиота. Если я по всей форме — хотя какаятут может быть казенная форма? — напишу расписку с клятвенным обещаниемоставить вас в живых, вы что, тут же успокоитесь? Просто-напросто у говорящегоу вас есть шансы, а вот у молчаливого их нет вообще… Между прочим, квартиркаэта снята Климовым через третьих лиц, пока не засвечена, оплачена до концагода, визита хозяев не ожидается. И если ваш трупец засунуть в хорошийпластиковый мешок, то запаха не будет, самое раннее через полгодика выгребутлопатой из ванны то, что от вас останется… Ну, разверзайте уста!

Багловский пошевелился, с непроизвольно дергающимся лицомвыговорил:

— Я же не дурак… У вас нет к ним других подходов, толькочерез меня…

— А вот это уже пошел деловой разговор, — хмыкнул Данил. —Вы не особенно обольщайтесь, Виктуар, кое-какие подходцы есть… но вы правы темне менее, у вас, на счастье, есть чем торгануть…

— Вам обязательно понадобится против них… свидетель… улики…

— И тут вы правы, — чуть ли не благодушно сказал Данил. —Судя по вашим репликам, сопли и лирика кончились, пошла веселая торговлишка…Как они вас приловили? Чтобы лезть в квартиру, нужны серьезные основания, врядли стали бы ломать дверь… В квартире, пока замок выносят, ляльку можно успетьоблачить, и доказывай потом… Где-то в нумерах?

— За городом, в «Разбойничьем логове». Я ее и прежде туда возил,раза три, заведение казалось абсолютно безопасным…

— Ну да, если вас заранее не пасут, — кивнул Данил. —Давайте я попробую угадать, не смакования ради, мне пора кое-кого просчитывать…За полночь дверь открывает запасным ключом дежурной по этажу, вваливается оравамилицейских… Вряд ли они хотели, чтобы окружающие просекли наводку, вероятнеедругое — мнимая плановая проверка? Вот видите… У вас-то есть все документы, адевочка начинает лепетать, что она школьница, милицейские мгновенно суровеют,вцепляются в вас бульдожьей хваткой, пошла канцелярщина… вы меня перебивайте,если я в чем-то ошибаюсь… нет пока?

Вот уже и наручники замаячили, в камере вообще неуютно, а ужс этой статьей тем более… Ну, а в какой момент произошел поворот? Когдапоявился участливый человек в штатском, готовый на определенных условияхвытащить вас из этого кошмара? Прямо в пансионате?

— В райотделе, в Калюжине, — глядя в пол, сообщилБагловский. — Уже утром…

— Ага… Это он вас до утра в камере выдерживал… Неглупо. И,главное, совершенно законно, ночные допросы-то запрещены.

— Поймите мое положение…

— Не надо, — поморщился Данил. — Увертюра кончилась. Я вовсене собираюсь вас унижать, комментировать ваши поступки… Пошла четкая работа.Мне неинтересно даже, сколько времени отняла ломка — это уже неважно… Вы мнелучше опишите-ка вашего вербовщика со всем возможным профессионализмом. Вряд лион предъявлял документы… но сам должен был как-то представиться. Итак?

— Майор Бажан Георгий Степанович. КГБ. Поймите, у этойстервы в сумочке еще и таблетки оказались, мне стали шить и наркоту…Удостоверения я и в самом деле не читал, видел только обложку. Но в райотделеперед ним всерьез тянулись, здесь к КГБ отношение ранешнее…

— Рисуйте словесный…

Чем дальше, тем больше Данил убеждался, что Багловский — привсей его ссученности кадр со стажем и опытом — описывает гражданина майораПацея.

Ошибиться можно в одном-единственном случае: если у Пацеяесть брат-близнец, каковой тоже служит в ГБ и носит то же звание. Но противтаких упражнений ума восстает теория вероятности…

— Подписку давали? Багловский обреченно кивнул.

— Ну, и что его интересовало?

— Все.

— А ежели конкретно?

— Я конкретно. Его интересовало все, что знаю я. Разумеется,он предупредил, что сумеет проверить через другие источники, и если…

— Понятно. Вынет дело, сдует пыль…

— Я ему поверил. Я же сам прекрасно знал, как в такихусловиях наладить перекрестную проверку…

— И пели откровенно? Не ерзайте, я же сказал, что задаювопросы исключительно в деловом плане.