Он вырвал руку, прошел мимо нее, добрался до удобного кресла у стены и опустился в него, расслабленно откинувшись на спинку.

– Нет, я – не воин. Я потому и пошел в курсантский летный корпус, что совершенно не способен сражаться… я имею в виду один на один. У меня нет ни способностей, ни навыков, ни… желания. Я хотел управлять боевым истребителем. Мне просто хотелось… – Юдгар замолчал, и Амсадди, по-прежнему стоя в дверях, но уже лицом к нему, терпеливо ждала, когда же он закончит мысль. Но Юдгар вдруг понял, что совершенно не представляет – чего же он хочет в жизни. – Мне просто хотелось летать. Просто летать. Я люблю ощущение полета, люблю чувство единения с машиной…

Он шумно выдохнул и замолчал. В спортивном зале наступила тишина. Сквозь звукоизолирующее покрытие не просачивалось ни единого звука извне.

– И тебе, конечно же, нравится стрелять по целям, которые находятся по ту сторону горизонта, – она не спрашивала, она утверждала. И что-то в ее тоне заставило Юдгара нахмуриться. – Это ведь очень напоминает компьютерную игру, верно? Ты видишь противника, или не видишь его, ты только вычисляешь его, наносишь удар и уничтожаешь. В лучшем случае, бортовой ИскИн проинформирует тебя о том, что цель поражена. Тебе даже не приходится смотреть на то, как умирает враг.

Амсадди медленно направилась к нему через весь зал, ее руки, сложенные на груди словно бы создавали невидимый барьер между ними. Сейчас от нее веяло агрессивностью, раздражением и презрением.

Юдгар хмурился и пытался сообразить: что же он сказал не так.

– Но ведь для того техника и развивалась, чтобы позволить вести бесконтактную войну, – попытался оправдаться он, хотя еще не понимал, в чем же, собственно, эта бикаэлка его обвиняет. – Разведчики вычисляют, где может находиться потенциальный противник, а тактические силы наносят массированный удар по этим объектам, и только.

Амсадди подошла к нему почти вплотную и неожиданно наклонилась, уперевшись руками в подлокотники кресла, в котором он сидел. Их лица оказались на одном уровне. Большие черные глаза глянули на него, как две распахнувшиеся бездны. Ему вдруг показалось, что его затягивает угольный мешок. Он постарался отодвинуться, но лишь сильнее вдавил голову и спину в спинку.

– Это обыкновенная трусость, – твердо сказала бикаэлка. – Никто из вас не имеет достаточно мужества посмотреть в глаза своему врагу перед тем, как лишить его жизни. Легче всего – отдать ИскИну приказ, и считать себя непричастным к смерти других. Если бы вы все, там, во флоте, хотя бы раз видели глаза противника, большая часть ваших вояк не сумела бы произвести ни одного выстрела, – она оскалилась, как волк, обнажая передние зубы, и у Юдгара по спине побежали мурашки. Сейчас она была страшна. – Вы все – трусы. Шелтяне знают это, и потому отказываются служить, где бы то ни было. Мы тоже это знаем.

– Неправда! – Юдгар и сам не понимал, почему его вдруг так задело ее мнение о флоте. – Наши десантники… они очень часто вынуждены вступать в ближний бой с противником. Иногда этот бой превращается в обычную резню, когда дело происходит на корабле и если…

Амсадди презрительно фыркнула и выпрямилась. Теперь Юдгару пришлось задрать голову, чтобы смотреть ей в лицо.

– Ерунда! Ваши десантники, так же, как и республиканцы, носят глухие забрала. Они не могут увидеть чужого лица, и все эти лоцманы и тактические шлемы с кучей детекторов и сенсоров – это еще один способ переложить ответственность на технику. И уж тем более не говори мне о поединке в космосе один на один между двумя пилотами. Ты можешь сбить его с расстояния в пятьдесят тысяч километров и визуально даже не видеть истребителя, в который палишь из лазерных установок.

– А ты-то что предлагаешь? Чтобы все воевали допотопными способами, как вы? – Юдгар чувствовал, что начинает кипятиться. – Да, слышал я о вашем кодексе черти! Врага надо знать, его надо изучить и только тогда уничтожить. И уничтожить не просто так, а желательно холодным оружием – горло перерезать или вообще отрубить ему голову, для надежности, чтобы уж наверняка. Так можно убить одного-двух, а когда начинается война…

– Как на Лите, – язвительно вставила Амсадди, ее губы искривились в презрительной ухмылке. – О, да, там федеральные войска показали себя во всей красе! – она едва не смеялась. – Еще бы! Уже почти десять лет вы там пытаетесь истребить народ, который до сих пор живет по законам первобытнообщинного строя. У них против вас нет ничего, кроме дубин и копий. Но вы до сих пор не можете с ними справиться. Великая раса, ничего не скажешь!

– Не смешно! – огрызнулся Юдгар. – Ты и сама знаешь, почему федералы до сих пор не могут справиться с этими долбанными банграми.

– Конечно, знаю, – улыбка Амсадди растаяла. – Бангры – сильный народ. Они знают, что такое смерть. Они готовы принять ее, если надо. А вы – нет. Вы слишком благополучно живете в своей Федерации, особенно на технически развитых планетах, вроде Новы-2 или Лардованы. Вы владеете колониями, которые работают на вас, снабжают вас пищей и ресурсами. Каково сейчас общее население на Лардоване? Я слышала, в прошлом году было около тридцати семи миллиардов? Их всех необходимо кормить, одевать, обувать, лечить. Вы вынесли все свои промышленные предприятия за пределы планеты, даже энергетические станции – и те на орбите. Вы получаете из колоний огромное количество сырья и сельскохозяйственной продукции. И с каждым годом этот оборот растет.

– Но мы платим им! – Юдгар не понимал, куда клонит Амсадди. – Мы даем им готовую технику, новые технологии, мы строим для них заводы, они даже получают здесь образование… я не понимаю, что возмущает тебя в таких торговых связях?

– Торговых связях? – переспросила бикаэлка, точно ослышалась. – Вы, лардованцы, называете это так. Я это называю – ярмом. Ты когда-нибудь задумывался: какие именно заводы строятся на новых колониях? – она с секунду молчала. – Какое оборудование поступает туда? Ты когда-нибудь видел его? Ты видел, как живут люди на этих самых колониях?

– А вот тут ты не права! Я точно знаю, что тем, кто отправляется в новые колонии, обязательно проводится искусственная регенерация тканей и омоложение. Я знаю, что такие люди живут гораздо дольше, чем любой из метрополии. Да и детей они производят на свет куда как более здоровых, без всякой генной инженерии и вмешательства медицины вообще.

– Еще бы! – Амсадди сдержанно хохотнула, запрокидывая назад голову. – А еще они выплачивают приличную компенсацию семьям с уже родившимися детьми. Ведь кому-то же надо кормить эти тридцать семь миллиардов человек.

Шея затекла. Юдгар чувствовал, что еще минута, и голова у него просто отвалится. Он уже готов был попросить бикаэлку сесть рядом в кресло, когда она неожиданно опустилась напротив него прямо на пол.

– А тебе не кажется, что если вдруг колонии откажутся от этого несправедливого бартера, и предпочтут медленный прогресс собственными силами, то вы здесь, – она обвела рукой зал, точно это был центр Лардованы, – просто сдохнете с голода? Империи, вроде вашей, всегда внушают своим колониям мысль, что без постоянного покровительства те никак не выживут. Но не кажется ли тебе, что это слишком претенциозное и в то же время зыбкое утверждение? А вот вам без сырья с колоний придется несладко. Федеральное Правительство это отлично понимает. И Сулина – один из примеров того, что может произойти с колонией, которая пожелала получить независимость.