В голове зароились воспоминания. Парк. Его кабинет. Тот отель в Сиракузах. Все ненастоящее. Он пользовался ею. Лгал ей. Еще один мужчина, разочаровавший ее.

Ей захотелось кричать. Вопль забился о ребра и впился в горло. Каждая мышца заныла от напряжения, пытаясь удержать его внутри.

– Вы были для него работой, Лайла, – сказала Джинни.

Ага, это она ухватила. Он рассматривает ее как способ подзаработать и доказать точку зрения, которую он собирается высказать в новой книге. Все ради постоянной должности. Его работа. Его исследования. Деньги. Слава.

А она была своего рода статистикой преступности.

Она ни разу не играла роль возлюбленной и никогда не хотела возлюбленного. Их не связывала огромная любовь. Она понятия не имела, что это значит. Они оба сошлись в том, что их отношения существуют на ином уровне. Но на уважение она рассчитывала. Верила в комфорт – и в постели, и вне нее. Верила в желание и страсть, в умение слушать, в заботу о другом хотя бы на базовом уровне человеческого достоинства.

Сплошная ложь.

Лайла заговорила, превозмогая внезапный удар под дых, не желая позволить Джинни увидеть свою реакцию.

– Полагаю, вы показали мне это с каким-то грандиозным умыслом.

– Раз он следил за вами настолько пристально с мыслью заработать на вашей жизни, мне интересно, что еще ему известно.

Лайлу прошила пульсирующая головная боль. Она пыталась подыскать правильный ответ, но в мозгу царил хаос из мыслей и тревог.

– Я не знаю, где Аарон.

– Но может быть, – Джинни улыбнулась впервые за день, – Райан знает.

Крики в голове Лайлы не прекращались. Она слышала язвительный голос Джинни, видела панику на лице Тобиаса, когда та рассказала ему об исследовании Райана. После встречи Тобиас прочитал ей долгую нотацию по поводу разговоров с полицией один на один, а потом задержался в офисе шерифа, пытаясь добыть информацию о том, что еще изъяли из дома Райана.

Ей хотелось пойти и спалить кабинет Райана дотла. Она позвонила ему, воспользовавшись экстренным кодом, но он не перезвонил. Хотя вряд ли у нее получилось бы сохранять рационализм и концентрацию, сними он трубку.

Ее доконали старые газетные вырезки об отце и Амелии в той проклятой папке. И копия ее документов на смену имени, хотя такие данные должны быть засекречены. Наверняка умаслил какую-нибудь канцеляристку, чтобы получить их. Лайла рассказала ему, что связь со старым именем для нее невыносима, но даже представить не могла, что он ринется по следу.

А ведь она рассказала ему так много! О колебаниях настроения от ярости до опустошения и обратно, когда полицейская сообщила ей о маме. О высасывающей боли, скрутившей ее, когда пришло понимание, что мать предпочла умереть, чем быть ее мамой.

Она считала, их уважение обоюдно и ему можно доверять. Они сошлись ради секса, но с ним можно было поговорить. Райан слушал. Не мог понять, каково пережить дисфункциональные отношения, как понимал Аарон, зато не судил. Просто задавал открытые вопросы и позволял ей выговориться. Теперь понятно зачем.

Чем дольше Лайла стояла посреди гостиной, тем громче становились голоса у нее в голове. Хаос криков и грохота. Худшие эпизоды жизни пролетали перед внутренним взором на быстрой перемотке. Голос отца. Похабный смех Аарона на видеозаписях. Успокоительные заверения и улыбки Райана, сидящего напротив за столиком кафе.

Мужчины использовали ее. Лгали ей. Морочили ей голову. Жаждали сломить ее.

Как бы она ни жмурилась и ни зажимала уши, лихорадка не прекращалась. Комната кружилась. Ярость жгла изнутри, постепенно захлестывая с головой. Зреющий внутри нее крик наконец-то вырвался наружу. В глазах потемнело. Лайла схватила вазу с края каминной полки и грохнула о камин, не в силах больше сдерживать переполняющее ее бешенство. Издала пропитанный болью вой, эхом разнесшийся по тихому дому.

Звон вазы показался настоящей музыкой.

Синее стекло разлетелось вдребезги. Осколки брызнули по паркету, отскочили под диван и попали в камин. Впились в ее ноги и полоснули нижнюю часть щеки.

Лайла заморгала, стараясь собраться с мыслями. Заставила дыхание замедлиться, удержав тело от падения. И лишь тогда увидела разлетевшееся стекло. Осколки торчали повсюду, некоторые хрустели под ногами.

Тело стало чудовищно тяжелым. Ей было очень трудно удержать веки поднятыми и не уронить голову на грудь. Осторожными шажочками Лайла двинулась через поле осколков, хрустя стеклом и стараясь обходить особо крупные куски.

Пару минут спустя она сидела за кухонной стойкой, приходя в себя после случившегося. Чтобы заглушить мысли, роящиеся в мозгу, щелкнула выключателем – пусть говорит кто-нибудь другой.

Это Ния Симмз и «Пропавшие без вести», подкаст о реальной преступности, обсуждающий случаи, большие и малые, произошедшие в вашем районе и по всей стране…

Слушая этот дурацкий подкаст не один день подряд, Лайла начала слышать это вступление даже во сне. Стоило повернуться с боку на бок, и низкий голос Нии взывал к ней. Грань между реальностью и кошмаром сдвинулась и размылась.

Сегодня наша еженедельная прямая линия. Давайте поговорим о расследованиях и трех пропавших девушках. А поскольку мы говорим о загадках и пропавших соседях, дайте мне знать, если у вас есть какие-нибудь соображения по поводу Аарона Пэйна. Связаны ли исчезновения в нашем районе между собой? Должна ли спецгруппа рассматривать все эти дела совместно? Что нам нужно знать, чтобы вернуть этих людей домой?

Даже в этом подкасте, где Ния из кожи вон лезла, чтобы имена трех пропавших девушек удерживались в новостях, на первый план вылезло имя Аарона. Он высосал весь воздух из помещения, хотя его здесь даже не было.

Ния взяла на себя первоначальную тяжелую работу. Выдвинула гипотезу, что все случаи взаимосвязаны. Подняла проблему, удерживая имена в новостях и поле зрения общественности, когда их почти забыли. Но теперь и она, и звонящие принялись с пеной у рта распинаться о людях, способных на кровопролитие. Их интерес превратился во что-то дикое и оторванное от этих девушек как людей. Игнорируя утраты, понесенные их семьями.

Карен Блю. Джули Левин. Яра Джеймс.

Лайла поклялась запомнить их имена.

Гипотезы продолжали плодиться. Звонки трансформировались в сплошную угадайку. Все, кто говорил об Аароне, высказывались и о ней. Эти люди строили предположения. Выставляли ее жалкой одиночкой, очумевшей от счастья, когда хоть один мужчина обратил на нее внимание, и убившей его, чтобы удержать интерес другого. Сплошная чушь.

Лайла провела ладонью по стойке, не в состоянии сделать что-либо еще. Она потратила столько энергии, что тело казалось безжизненным и тяжелым. Рывком дотянулась до кончика пульта. Подтянула его к себе, собираясь выключить подкаст, когда вдруг раздался очередной звонок.