Было уже около 11.30, и стороннему наблюдателю могло показаться, что положение немцев отчаянное. 3-й корпус полностью был в бою и нес большие потери, и только 10-й корпус, срочно вызванный Каприви, смог прибыть к нему на помощь. Во французской армии уцелевшие линии 2-го и 6-го корпусов усилились с подходом 3-го корпуса из Верневиля и гвардии из Гравлота, и к тому же далее на севере Ладмиро, заслышав шум боя, привел в движение свой 4-й корпус и вскоре смог атаковать незащищенный левый фланг Альвенслебена. Французам всего-навсего был необходим командующий, который разобрался бы в сложившейся обстановке и, исходя из нее, издал бы разумные приказы, которые привели бы их к победе. Такой командующий, способный, едва взглянув на столь обширное поле битвы, с ходу определить, что к чему, вероятно, был бы фигурой из области фантастики, если не считать великого Наполеона I. Совершить маневр сил такой численности – 5 корпусов или, в общей сложности, 160 000 человек – во встречном бою, разыгравшемся на площади около 75 квадратных километров, выступив против решительно настроенного врага, к тому же неизвестной численности, – для этого требовались незаурядные умения даже от выдающегося полководца, каковым маршал Базен не был. Ведь на самом деле Базен вновь продемонстрировал свойственные ему отвагу и бесстрашие, но, в то же время, полнейшую несостоятельность как командующий. Присущая ему одна только храбрость, по признанию одного из его командующих корпусами, обернулась скорее против него, ибо никто никогда не мог найти его на поле битвы. Он ни на минуту не задумывался, что способен разгромить немцев. И даже не попытался зачистить от противника дорогу на Верден, перекрытую вследствие захвата Альвенслебеном Вьонвиля. Вместо этого он был одержим угрозой своему левому флангу – то есть возможным ударом противника, который отрежет его от базы в Меце. Имея крепость в тылу, он не мог допустить подобного, но бросить ее и наступать, будучи уверенным в победе, означало бы забыть о безопасности, поставив под угрозу армию, которую – и это Базен к тому моменту уже понимал – он не был способен повести за собой. Таким образом, на 16 августа Базен все силы бросил на оборону коммуникаций с Мецем, игнорируя правый фланг, где победа, вполне возможно, могла бы достаться ему без особого труда. Он сосредоточил внимание на том, чтобы избавить себя даже от намека на угрозу удара слева, накапливая вокруг Резонвиля огромное количество войск – гвардии, 2-го корпуса, левого крыла 6-го корпуса и даже бригады 3-го корпуса – с тем, чтобы отразить «неприятельские массы», которые, по его мнению, вот-вот должны были устремиться из долины с юга, то есть на него.

И Фроссар не смог усмотреть благоприятной для французских сил ситуации – его корпус все утро поддерживал главный удар атаки, и его правый фланг, выдавленный из Вьонвиля, удерживался с величайшим трудом. Батай был ранен, и позиции его дивизии, казалось, с минуты на минуту рухнут. И, что странно, Фроссар запросил у Базена подкрепление не в виде пехотинцев 6-го корпуса, готовых действовать, а кавалерию – то есть войска, которые в подобных обстоятельствах бросают в бой лишь в самом крайнем случае, когда уже просто никого больше не остается.

Базен не стал возражать и приказал полку кирасиров гвардии поддержать полк уланов, уже имевшихся в распоряжении Фроссара. Полковник гвардии, как явствует из одного отчета, категорически возражал против конной атаки на пехотинцев, на что Базен ответил со свойственным французам неуместным драматизмом: «Жизненно необходимо остановить их: мы должны пожертвовать полком!» Таким образом, сначала атаковали уланы, а потом и кирасиры, подняв сабли с криками Vive Г Етрегеиг! прямо по пашне, что несколько нарушало их парадный строй, устремились на немецких пехотинцев, дожидавшихся атаки французов у Флавиньи. Несколько залпов мигом превратили величавых кирасиров в бесформенные груды истекающих кровью тел, в то время как уцелевшие неслись как безумцы по полю битвы, пока их не окружили и не отбросили к исходным рубежам немецкие гусары и драгуны бригады фон Редерна, на всем скаку контратаковавшие французов. Базен, наблюдавший за разгромом своей кавалерии, собрался было ввести в бой артиллерийские батареи для отражения контратаки, но был внезапно окружен сначала немецкими всадниками, затем французскими кавалеристами, примчавшимися ему на выручку, и невольно оказался в самой гуще вспыхнувшей схватки. Теперь уже настала очередь немцев отступить. Атаки кавалеристов, как французских, так и немецких, представляли собой захватывающее зрелище, однако толку от них не было никакого.

Базен мог и не догадываться об уязвимости левого фланга немцев севернее Вьонвиля, но для Альвенслебена это обернулось кошмаром. Каприви уверял его, что 10-й корпус уже на подходе и именно здесь его присутствие и сыграет роль, но уже миновал полдень, и клубы пыли на севере говорили о том, что как минимум еще один французский корпус вот-вот атакует никем, кроме разве что конницы, не обороняемый фланг. Фон Альвенслебен торопливо увел свои последние батальоны в Буа-де-Тронвиль (Тронвильский лес), лежавший к северо-западу от Вьонвиля, и уже на выходе из него немцы попали под огонь 6-го корпуса. Действительно, артиллерия Канробера, развернутая вдоль склонов к северу от дороги Вьонвиль – Резонвиль, в упор расстреливала немецкое левое крыло, и, чтобы предотвратить крах, Альвенслебен, уже почти лишившийся пехоты, решил призвать на подмогу кавалерию. Обе немецкие кавалерийские дивизии были сосредоточены позади левого фланга на пике кризиса, и доступнее всего оказались солдаты из бригады фон Бредова. Заряжать орудия не входило в круг обязанностей командующего кавалерийскими силами. Бредов не стал сетовать на это, но не торопился выполнить свою миссию. Необходимо было организовать силы бригады, не позабыть о прикрытии флангов, и только к 14 часам фон Бредов был готов к бою.

«Лихая атака фон Бредова» стала, вероятно, последней успешной кавалерийской атакой в истории войн Западной Европы. Успех этой операции неоднократно отмечали в течение следующих 40 лет военные историки, постоянно приводя рейд фон Бредова в качестве доказательства тому, что конница не была анахронизмом в сражении, что катастрофы в Морброне и Седане и участь французской гвардии в Резонвиле были скорее исключениями, а успех фон Бредова – правилом. Его победа, вне всякого сомнения, заслуживает самого пристального внимания. Шесть эскадронов фон Бредова, частично укрытых в лощине к северу от Вьонвиля, сумели приблизиться на несколько сотен метров к французским батареям, и, вырвавшись из облаков дыма, атаковать их в лучших традициях Наполеоновских войн. Французская пехота, сильно поредевшая вследствие артиллерийского огня немцев, на отдельных участках стала отходить от батарей, а оставшиеся солдаты уже не могли ответить противнику плотным огнем. Немецкие кавалеристы, добравшись до развернутых на склоне артиллерийских позиций, овладели ими, но превосходящие по численности конников французы – две бригады кавалерийской дивизии Фортона – нанесли фон Бредову удар во фланг. Оставшиеся в живых, выйдя из рукопашной схватки, вернулись на свои позиции под ураганным огнем пехотинцев. Из 800 вступивших в бой кавалеристов фон Бредова осталось лишь 420. Но цель была достигнута: разгромленные артиллерийские позиции 6-го французского корпуса уже так и не оправились от нанесенного им удара, и угроза немецким позициям у Вьонвиля была на какое-то время ликвидирована.