– Ну, ну, не надо раскисать, уже почти всё, – Анастасия вытерла глаза и щёки Марины краешком её же одеяла. – Кошмары ранят глубоко, даже если раны не видны…

Ночь сменилась сумерками, сумерки – утром. Солнце показалось над горизонтом и неторопливо поднималось всё выше.

– Алекс!.. – просипела Марина, когда немного отдышалась и снова смогла говорить.

– Я знаю, – детское лицо ожесточилось. – И Куратор знает, – поспешила добавить Анастасия, прежде чем получить новую порцию сипов и хрипов. – Иначе бы меня тут не было.

Тело Марины расслабилось, но ненадолго. Мысли метались и требовали действий:

– Откуда?

– От Куратора. А он – от твоего Алекса. Или от ещё какого-то Алекса – я не вникала.

– А…

– Помолчи, не то язык прикусишь.

Марина охнула и поморщилась в попытке удержать рвавшийся из груди стон. По сравнению с предыдущими вспышками боли это была и не боль вовсе, а так, банальный дискомфорт. Но всё равно очень, о-о-очень неприятный.

К полудню стали ясны две вещи. Во-первых, лечение Марины было окончено, Анастасия буквально поставила её на ноги; и пускай эти ноги дрожали и с трудом двигались, всё-таки каждый шаг давался легче предыдущего, вот уже получается не держаться за стенку, не шататься, не шоркать… Во-вторых, надо было ехать. Срочно. Непонятно куда и непонятно зачем – но это был шанс помочь Алексу-«богатырю».

– Ты уверена? – скептически поджала губы Анастасия.

– Уверена! Он попался из-за меня, и я…

– Пф-ф! Много о себе думаешь. Он попался из-за князя Баалормора и его прихвостней. И из-за Куратора. Ты всего лишь пешка в игре.

Марина вытаращилась на Анастасию. Та ведь заодно с Куратором, разве нет? Но сейчас говорила почти как Яна и чуть ли не отговаривала Марину от поисков Алекса-«богатыря».

– Ты что, не хочешь, чтобы я ехала?

– Честно? Не хочу.

Странно было видеть на детском лице такое взрослое, такое мрачное выражение. Марина почувствовала себя окончательно сбитой с толку и растерялась – хотя за последние месяцы должна была бы привыкнуть к такому состоянию.

– Но почему?..

Анастасия смерила её тяжёлым взглядом:

– Потому что ты рискуешь оттуда не вернуться.

– Погоди, ты же сама сказала, что единственная возможность найти Алекса – через меня! Я последняя, кто его видел, его похитили из моего сна, он… – Марина вспомнила, как погребённый под кошмарами Алекс-«богатырь» последним невероятным движением разрубил тела врагов и метнул свой меч в неё – чтобы разбудить. Спасти. А сам остался без оружия и без шансов выбраться. И хорошо, если он вообще ещё был жив.

Марина шмыгнула носом и ожесточённо вытерла глаза. Снова уставилась в лицо Анастасии, прямо, не отводя взгляд:

– Цель сноходцев – спасать людей от кошмаров, ведь так?

Анастасия вздохнула. Марина расценила это как признание своей правоты и окрепшим голосом продолжила:

– Алекс спас меня, я не могу его бросить. Да и по плану Куратора я должна была быть приманкой, чтобы Алекс поймал кошмаров, а не они его…

– Ты ничего не знаешь о плане Куратора, – процедила Анастасия. – И о нём самом.

Марина запнулась. Тут ей крыть было нечем. Хотя…

– А ты? Ты знаешь о плане? Хорошо знаешь Куратора?

– О плане – скорее, догадываюсь: много раз видела методы Куратора. И да, я очень хорошо его знаю. И очень давно.

– Много лет? – зачем-то уточнила Марина.

– Гораздо дольше, – криво усмехнулась Анастасия.

Но тут девочка запнулась. Прочистив горло, продолжила:

– Куратор знал, что ты согласишься поехать, чтобы спасти Алекса. Больше того скажу: он знал, что Алекса придётся спасать, задолго до того как его похитили. И знал ещё очень многое… Ты – часть его плана. Тебя это устраивает?

Марина замешкалась лишь на мгновение:

– Если это поможет Алексу – да.

– Вот упрямая… – Анастасия опять вздохнула, уже не тяжело, а с каким-то грустным смирением. – Тогда слушай внимательно. Вылетаешь сегодня. Я тебя провожу, но только до аэропорта. На месте тебя встретит… моя коллега. Она расскажет тебе остальное. И дальше всё будет так, как спланировал Куратор: он не ошибается. Почти никогда.

– И как же он спланировал? – неужели сейчас наконец всё станет ясно?

– Не знаю, – Анастасия на корню срубила Маринины надежды. – Зависит от того, чего он хочет достичь на этот раз.

Стало ли Марине легче от того, что её будущее было определено – пусть и не ею, а кем-то другим? Нет, не стало. Наоборот, она почувствовала себя пойманной в ловушку, подчинённой воле невидимого кукловода.

Но желание помочь Алексу-«богатырю» было её собственным, в этом она не сомневалась. И помочь Ошу. И надрать зад кошмарам, из-за которых творилось столько бед, а особенно – таинственному князю Баалормору, который стоял за ними. Как Куратор стоял за сноходцами.

На секунду мелькнула абсурдная мысль, что князь Баалормор и Куратор – одна и та же личность. Однако Марина отмахнулась от этого выверта взвинченного разума. Разумеется, они в чём-то похожи – как похожи полководцы враждующих армий. Но они на противоположных сторонах. И если Куратор придумал план победы над князем Баалормором, то Марина готова стать (или продолжить быть) частью его плана.

Размышления получились логичными, даже в чём-то успокаивающими. И всё бы хорошо, если бы не неприязнь к Куратору – вспыхнувшая сильнее, чем когда-либо прежде.

Нельзя было терять время: след, и без того слабый, остывал с каждой минутой. Но самолёты туда, куда Марине было нужно, отправлялись после заката. Они улетали в ночь, чтобы через несколько часов выпустить пассажиров не только в новый регион, но и в новый день, прибыв туда с первыми лучами солнца.

Впрочем, сейчас, когда путешествие лишь началось, их спутником было не солнце, а луна. Сияющий шар в прорехе облаков был похож на глаз огромного дракона. Марина сидела у самого иллюминатора и зачарованно смотрела на этот «драконий глаз», который словно мчался по небу вместе с самолётом, неизменно держась чуть впереди, как хороший провожатый.

Весь день Марине кусок в горло не лез. Под строгим надзором Анастасии она проглотила полтарелки бульона и пару хлебцев, но уж в самолёте-то маленькой надсмотрщицы не было, никто не заставил бы есть через силу. Можно было забыть о еде и подумать о деле… Однако когда из бортовой кухни донёсся запах разогревавшегося ужина, а по салону, слегка бряцая, покатилась первая тележка (пока только с напитками, без еды), все серьёзные мысли оказались заглушены жалобным урчанием живота. Марина с удивлением поняла, что проголодалась. Хотя ещё совсем недавно проходила мимо аэропортовых кафешек и вендинговых аппаратов с полнейшим равнодушием.