– Они безопасны в вашем положении, – уверял старик в круглых очках, то и дело почесывая редеющую макушку.

И теперь все без исключения в замке обращались к ней, не иначе как госпожа. Распоряжение хозяина было доведено до слуг щепетильной Тойрой в свойственной ей, жесткой манере.

Айя не противилась. Ей было все равно. Прикрывая двери своих покоев, она словно отрезала от себя весь существующий мир. Забиралась с ногами в кресло и подолгу смотрела в окно, на такую переменчивую погоду Севера.

Короткое, опаляющее лето подходило к концу. Все чаще на землю обрушивались холодные дожди, а небо заволакивало темно-синим или низким серым, грязным. Ветра несли с гор известия о приближающейся осени.

Айе было все равно…

Нирхасс стоял у широкого подоконника, глядя на опускающиеся сумерки. Ширрин совсем недавно покинула его спальню уже который раз не получив желаемого. Прикрывая высокую, обнаженную грудь шелком халата и вызывающе вздергивая подбородок. Блестела гневом в изумрудной глубине глаз. Громко шваркнула дверью напоследок. А ведь он любил ее когда-то…

А может ему это просто казалось?

Они были обещаны друг другу много десятилетий назад и давно смирились с данным фактом, находя в этом свое особенное удовольствие. Ее компания была интересной, занимательной. Нирхассу нравилась ее хищная грация, горделивая и часто неуместная спесь. Красивая внешность, гибкая огненная пантера, что жила внутри. Принцесса была редким цветком среди народа ассурин. И мужчина был тщеславно горд, что такая как Ширрин принадлежала ему.

Сколько раз за эти годы они предавались страсти? Безудержной! Пылкой! Всепоглощающей! Бессчетное множество.

И ни один из них не мог сравниться с тем, что дарила ему Айя…

Айя…

Человек…

Невзрачная девчонка из обслуги, из низших… так одуряюще пахнущая… пахнущая его женщиной. Его! И каждым ничтожеством, хоть раз касавшимся ее как мужчина!

И сколько бы не брал ее, сколько бы ни метил, этот шлейф чужих запахов, словно впитался в нее и тек по венам вместе с кровью, взбудораживая в нем зверя. Что ластился к ней и желал разодрать одновременно…

И стыдясь признаться самому себе, Нирхасс ревновал. О! Как он ее ревновал! Дико и яростно. Поглощенный животной злобой несмотря на то, что ее жалкая жизнь и так всецело принадлежала ему. И при всем при этом оставаясь для него какой-то болезненно недосягаемой. Нераскрытой.

Чужой.

Нирхасс постоянно думал о ней. Каждую секунду, каждое мгновение своей жизни. Чем бы он не был занят, девчонка не покидала его мыслей.

Айя так быстро стала настоящим его наваждением. Одержимостью. С постоянным напоминанием, что он был не единственный…

И только совсем недавно она стала так ярко и необычно пахнуть им. Только им одним! Словно к ее крови, примешалась кровь ассурин. Его кровь! Какой же восторг Нирхасс тогда испытал. Непередаваемый, чистый, всепоглощающий! Ничем неприкрытое счастье!

А как она стала смотреть на него! Как отдавала себя несмотря на то, что он с ней сделал…

Ассур недовольно дернул головой, услышав тихий стук в двери своих покоев, выдернувший его из раздумий.

– Входи, – не поворачивая головы от заката за тонким стеклом, скомандовал он.

В дверном проеме появился совсем еще юный гвардеец. Коротко поклонившись, он остановился у массивного стола.

– Говори.

– Обоз достиг имения позавчера вечером. Все прошло тихо. Тойра выполнила все ваши распоряжения. Девушка вернулась в свои покои и больше не занимается работами. Почти никуда не выходит и ни с кем не говорит. Лекарь осмотрел ее, сказал, что все поправимо. Госпожа получает все необходимое лечение. Ей и ребенку ничего не угрожает, – отрапортовал вошедший, вытянувшись в отточенной солдатской выправке.

– Ребенку? – не понял Нирхасс, поворачиваясь от окна к своему подчиненному, бросая на того вопросительный взгляд. – Какому ребенку?

– Ну как же, Айя она, – гвардеец осекся, тут же себя поправляя, – лекарь доложил, что госпожа в положении…

Но ассур его уже не слышал, пораженный внезапным осознанием. Сердце его забилось непозволительно быстро, а зверь внутри восторженно взвыл, подавая по нервным окончаниям импульсы жадного восторга.

…Она вдруг так умопомрачительно стала пахнуть им…

Той ночью Айя проснулась от жуткого грохота за окном. Двор озарила яркая вспышка и все погасло, зазвучав десятками голосов. Что-то происходило. Что-то плохое. Очень. По спине бывшей служанки прошелся липкий холодок предчувствия.

Накинув на плечи шаль, девушка выглянула в слабо освещенный коридор. Почти бегом спустилась по лестнице, врываясь в жуткую суматоху. Ошарашенные, сонные слуги сновали туда-сюда, с перепуганными выражениями на меловых лицах. Среди них Айя заметила напряженную спину Тойры, и начала проталкиваться в ее направлении.

– Что происходит? – спросила она, поравнявшись с бледной управительницей.

– Нападение. На замок напали, — прошептала Тойра, перебирая в руках связку ключей.

– Напали? Кто? – замерла в оцепенении Айя.

– Амин говорит, что сыновья Сумасшедшего Короля, – женщина помедлила, – и южане… Ближайшие поселения уничтожены, мы принимаем выживших. Их так мало, Айя, – голос строгой управительницы дрогнул, в глазах блеснула несвойственная ей влага.

Девушка только кивнула, направляясь обратно в свою комнату. Нужно было переодеться, собраться с мыслями. Как ни странно, но Айя была почти спокойна. Все эмоции в ней поблекли еще там, на ярко освещенной утренним солнцем поляне, вытекли из разбитой губы вместе с кровью. И были вытравлены вместе с ядом из ее тела недрогнувшей рукой управительницы. Тойра для Айи теперь тоже ассоциировалась с болью, хоть девушка и была ей благодарна, но не могла ничего поделать с появившимся внутренним отторжением.

Айя словно окаменела. Застыла. Все слезы были выплаканы, а робкие остатки чувств запрятаны настолько глубоко, что казалось их и вовсе не существовало. Время слез прошло…

Девушка ловко натянула плотные кожаные штаны и черную рубаху с высоким воротом. Все немного великовато. Все с чужого плеча. Подумав, достала свои удобные кроссовки. Прошла к зеркалу и собрала волосы в высокий хвост.

Чуть помедлила и решительно покинула успокаивающий мрак покоев.

Управительница обнаружилась в дальнем крыле, у горящего камина в библиотеке. С нею были встревоженный Морис и два высоких, мрачных гвардейца. В одном из них Айя уже привычно опознала спутника господина на далекой, заснеженной степи. И он же был первым, кого девушка увидела, вернувшись в этот мир. Амин. Правая рука хозяина дома Шаррихасс.

Под их молчаливо-вопросительными взглядами, Айя уверенной походкой подошла у Тойре. Остановилась чуть поодаль, коротко кивнув.

– Насколько все плохо? – спросила, обращаясь напрямую к гвардейцу. Тот недовольно скривил губы.