Иногда она возвращалась в реальность, ощущая все то же нестерпимое жжение и бьющий ее озноб. И снова теряла сознание.

Но и там не находила покоя. Кричала, бесконечно падая в бездонную пропасть с целующими ее языками пламени. И когда казалось, что твердое спасительное дно уже совсем рядом, выныривала в пустоту сторожки. Шептала, сжимая руки на животе, окутанная диким страхом.

– Моя искорка. Мой бедный огонек. Не оставляй меня. Не оставляй! Только не ты…

И снова огненная пропасть.

Открыла глаза в кромешной темноте, потревоженная страшным грохотом. Дверь слетела с петель, а стол жалобно скрипнув, был впечатан в стену. На пороге возник шумно дышащий ассур. За его спиной, в вечернем мраке, мельтешил взволнованный Шорс и невозмутимая Тойра.

Нирхасс рванул к служанке, опускаясь рядом на колени.

Айя отрицательно замотала головой, отползая в сторону, бросая на него полные болезненной ненависти взгляды.

– Нет-нет-нет! Не подходи! – кричала распухшими губами с запекшейся кровью в уголке.

Но мужчина не слушал, ухватил ее руки, с все еще выступающей кровью.

– Почему так много крови? – зашептал себе под нос, встревоженно глядя на бледное девичье лицо. – Тойра!

Догадался. Управительница тоже.

Женщина, коротко кивнув, скрылась в темноте.

– Пусти! Пусти! – Айя засучила ногами, пытаясь оттолкнуться от своего мучителя, дергала назад свои руки, обливаясь слезами от боли.

Нирхасс не реагировал, осторожно, подтянул девушку, вжал в себя – туда, где заходилось в бешеном галопе его сердце.

– Тише, Айя, тише, – перехватывая удобнее, прижимая к себе спиной сопротивляющуюся служанку, – позволь помочь тебе. Позволь, девочка…

Зарылся носом в ее волосах. Зло глядя на дверной проем. Когда там наконец появилась запыхавшаяся управительница с темной склянкой в руках и свежими полотенцами, облегченно выдохнул.

– Долго, – недовольно рыкнул в макушку Айе.

– Простите господин, – опускаясь перед ними на колени, произнесла Тойра, жестом подзывая к себе Шорса. За его спиной маячил светлым лучиком Адам.

Бледный старик взял протянутые полотенца, а Нирхас перехватив руки Айи за запястья вытянул их вперед, ранами вверх. Управительница с тихим чпоком откупорила небольшой бутылек и не глядя на извивающуюся девушку, тихо прошептала:

– Держите крепче.

И едва прозрачная жидкость коснулась открытых борозд плоти, как Айя взвыла не своим голосом, сотрясаясь всем телом в руках господина. Боль, которой девушка никогда прежде не испытывала, пронзила все ее тело тысячами раскаленных игл. Что вновь и вновь вонзались в нее, казалось протыкая насквозь. Она беспорядочно перебирала ногами, упираясь спиной в грудь ассура, желая отдернуть руки, избавиться от пытки. А жестокая управительница все капала и капала на нее этим страшным зельем, причиняя немыслимую боль.

– Хватит! Хватит! – выла Айя, дергаясь как в припадке. – Ненавижу! Как я всех вас ненавижу!

И снова забывалась, бешено вращая головой от боли.

Служанка не видела, как вспучивалась кровь на ее кистях, стекая на пол дурно пахнущей зеленоватой пеной.

Тойра закончила свою пытку только когда шипящая пена приобрела светлый, привычный оттенок. К тому времени Айя вся взмокла, тяжело дышала, захлебываясь рыданиями. Выхватив из рук Шорса белоснежные полотенца, женщина осторожно промокнула им страшные раны и выудив из кармана баночку с горько пахнущей мазью, принялась осторожно их обрабатывать, перевязывая тонкими лоскутами марли. Закончила, не сдержав облегченного выдоха, стараясь не смотреть в лицо девушки.

Нирхасс кивнул на бедро своей рабыни, где платье облепило ее ногу темным и липким. Бледная управительница понятливо кивнула, резкими движениями, разрывая ткань. Внимательно осмотрела рану, хватаясь за адский бутыль. Заметив это, Айя попыталась отползти дальше, сильнее вжимаясь в грудь ассура, отчаянно замотала головой.

– Нет, пожалуйста! Пожалуйста! Не надо. Я не смогу больше!

Вцепилась израненными пальцами в перехватившую ее руку Нирхасса.

И забилась в агонии в его сильных объятиях. Кричала, не помня себя от боли, срывала голос страшными воплями. Вгрызалась зубами в его кожу. Сама не заметила, как описалась от невыносимых мук, проваливаясь в спасительную темноту.

Очнулась с тихим всхлипом, когда Тойра осторожно перевязывала ее ногу. Хозяин по-прежнему прижимал ее к себе. Дернулась, но он лишь крепче обхватил девушку.

Слезы снова полились по ее щекам, словно прорвало плотину с необъятным океаном за хрупкими стенами.

– Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу! – зашептала Айя, бешено вращая глазами в темноте помещения, заикаясь и всхлипывая от рыданий. – Я уйду! Уйду и больше не вернусь в это проклятое место! Заберу наш… Мою искорку! Ей нельзя быть здесь! Нельзя! Поганое место! Всегда больно! Я здесь всегда одна! Всегда буду одна…

Нирхасс весь напрягся от ее слов, застыл на мгновение и начал тихо раскачиваться с ней на руках, пытаясь успокоить. Ее? Себя?

– Пропадите вы все пропадом! Ненавижу! Ненавижу! Уйду! Забуду!

– Нет, – шептал над ее головой ассур, целуя влажные от пота волосы, – нет, девочка…

Шорс неловко кашлянув в усы, вышел в вечернюю прохладу, прикуривая и отвешивая любопытному Адаму легкий подзатыльник. Тойра последовала за ними. Руки ее подрагивали.

– Пусти! Пусти меня! Я не хочу! Не могу! Пусти! Я хочу уйти!

– Нет, – повторял за спиной господин, раскачиваясь сильнее со своей вздрагивающей ношей, – нет, Айя. Прости, прости, прости меня моя девочка. Прости. Я не мог иначе. Не мог. Айя, она бы убила тебя. А мои возможности при дворе не безграничны. Я бы не смог… Я должен был…

Айя разрыдалась еще сильнее.

А через пару дней господин отправил слуг домой. В свои владения, оставляя во дворце только нескольких гвардейцев. Хотел как можно скорее спрятать самое важное для него подальше от гнева будущей правительницы севера. Гонимый несвойственным ему чувством вины, стремился укрыть Айю за надежными стенами своего дома. Старательно отгонял мысли, что она действительно снова может уйти. Насовсем…

Сам должен был вернуться в поместье через пару недель, что уже казались ему вечностью.

И если бы ассур понимал, как ошибочно было его решение, бросился бы вдогонку удаляющемуся обозу, перегрызая глотки лошадям, возвращая ее назад.

Но тогда Нирхасс еще не знал, что на север шла неизбежная война под стягом Белой Лилии, тяжелой поступью сминая холодные земли. И первым оплотом сопротивления на ее пути было обдуваемое солеными ветрами имение Шаррихасс.

В поместье Айю долго осматривал пожилой лекарь, втирал в ее раны какие-то мази. Заставлял пить горькие настои, от которых девушка поначалу наотрез отказывалась.