Мария выплевывала воду. Веревки соскользнули, и она стояла в жидкой грязи. В толпе нашлись женщины, которые лишились чувств при виде Марии, появившейся невредимой на берегу озера, и мужчины, рухнувшие на колени. Мария прошла по мелководью мимо плававших кувшинок, затем сквозь высокую, в рост человека, прибрежную траву. Ханна говорила, что звери могут быть милосердны, а люди подобны дьяволу. Остерегайся власть имущих, королей и судей – всех, кто считает тебя своей собственностью. Если бы на Марию не были надеты железные наручники, она бы заставила траву гореть под ногами судей, однако ее природные силы были сведены на нет железом. Она не могла сопротивляться, когда ее схватили и обрядили в мешковину, была не способна причинить им вред. Они же истолковали то, что Мария не утонула, против нее, объявив, что получили все необходимые доказательства ее виновности. Она оказалась существом, которое нельзя утопить, которое призывало к себе на помощь зверей и чудовищ и будило в мужчинах самые мерзкие желания. Все это красноречиво свидетельствовало: она посланница невидимого мира тьмы.

* * *

Сидя в тюрьме, Мария Оуэнс знала, какая судьба ее ждет. Она видела свое предстоящее повешение на ладони левой руки. Такую участь она себе уготовила, приехав в Салем. Когда Лидия Колсон принесла ей ужин, Мария не смогла есть. И не потому, что хлеб был черствым, а тушеное мясо холодным: она была в состоянии думать только о дочери.

– Я ее видела, – прошептала Лидия. Она попросила внучку проследить, чтобы охранник не подслушал.

Мария непонимающе взглянула на нее.

– Я пришла к Марте Чейз и сказала, что ты хочешь повидать свою дочь. – Мария принялось было благодарить Лидию, но та только покачала головой: ее визит оказался неуспешным. – Марта отказалась, сказав, что тюрьма не место для ребенка, а я взялась не за свое дело, передавая твои распоряжения. Марта взглянула на меня так, что я испугалась, не совершила ли какой-то бесчестный поступок. Я ведь всего лишь передала твою просьбу. А потом Марта спросила, прямо при Элизабет, уверена ли я, что тебя не послал ко мне сам дьявол.

Фэйт во время этого разговора оставалась в доме, но Лидия заметила, что девочка выглядывала из окна, пока ее не оттащили прочь.

– Сходи к ней еще раз, – умоляла Мария. – Попроси, чтобы она привела сюда мою девочку. Я готова заплатить любую цену!

– Я боюсь туда идти. Эта женщина сказала, что, если я приду опять, она расскажет всем, что я твоя сообщница. А если потребуется, напишет в городской суд, как уже делала, чтобы привлечь к тебе внимание.

Вот так Мария узнала, что именно Марта из корыстных побуждений дала ход судебному преследованию. Мария корила себя, что была так глупа, поверив этой якобы простой женщине, любящей свой город и соседей. Некоторые люди умеют лгать, глядя тебе прямо в глаза и умело скрывая неискренность. Подобное вероломство – разновидность колдовства, ужасный талант, редкий и презренный.

– Но судьи, конечно, не поверят ее лжи. Они поймут, что Марта украла мою дочь.

– Ты здесь чужая, – сказала Лидия. – Я прожила в этих краях всю жизнь и знаю, что люди видят то, во что хотят верить.

– Мы все чужаки, если нас ими назначат, – ответила Мария. – Они способны преследовать любого, если им это выгодно. – Мария попросила Лидию приглядывать за Фэйт хотя бы издали, чтобы знать, что девочку не обижают. – Я вам тоже помогу, когда-нибудь отплачу сполна за ваше участие.

Хотя Элизабет Колсон было всего восемь лет, она обещала наблюдать за Фэйт. Да и бабушка смягчилась, сказав, что постарается следить за девочкой, насколько это будет возможно.

В ту ночь Мария видела дочь во сне. Железные наручники лишили ее дара предвидения, но были не властны над ее снами. В доме Марты Чейз, окна которого закрывали кусты малины, а во дворе собирались зайцы, Фэйт Оуэнс видела тот же сон. Она слышала, как мама говорила ей, что, когда тебя кто-то любит, ты его не потеряешь, что бы потом ни случилось, какие бы ни обрушились на тебя бедствия. Фэйт теперь знала: любовь – единственное, что долговечно. Она внутри тебя и не оставит тебя всю твою жизнь.

* * *

Приближался назначенный день. Настала весна, мир расцвел зеленью, но земляной пол и стены тюрьмы были холодными. Мария услышала жужжание жука, такого же, какого Ханна когда-то искала в своем доме, – знак близкой смерти. Мария закрыла уши ладонями, но жужжание не стихало. Она зажмурилась и попыталась увидеть сон даже днем, чтобы хотя бы в своих грезах покинуть это сырое ужасное место. В ее сне падал снег, крупными хлопьями ложась на щеки и ресницы. Когда Мария открыла глаза и выглянула в окно, там кружились белые снежинки, хотя утро было теплым и погожим.

Подойдя к окну, Мария просунула руки через решетку, так далеко, насколько позволяли наручники, чтобы собирать на ладони снег, давать ему таять и пить талую воду. И тогда она обнаружила, что с неба падали не снежинки, а большие мягкие лепестки. Мария подивилась этому чуду и увидела знакомое лицо и глядевшие на нее черные глаза. Мужчина, который говорил без умолку, приплыл в округ Эссекс и привез ей цветущее дерево; оно принадлежало к виду более древнему, чем пчелы, и существовало уже двадцать миллионов лет назад. Оно опылялось жуками. Этот вид происходил с Мартиники, жители которой называли его тюльпанным деревом или лавром благородным. Говорили, что цветы, изначально росшие на земле, во многом напоминали те, что распускались на дереве, с белыми кожистыми лепестками и жесткими, словно вощеными листьями, не восприимчивыми к воздействию жуков и муравьев. Впоследствии это дерево назовут магнолией по имени французского ботаника, который его классифицировал.

На острове цветов Мадинина в Карибском регионе, Самуэль встретил человека, рассказавшего ему о виде деревьев, который, как клялись местные жители, может заставить женщину влюбиться, если она постоит под его ветвями. А вдруг, если он привезет Марии Оуэнс это дерево, оно откроет ее сердце? Сам же Самуэль был убежден, что принадлежит ей с тех пор, как Мария спасла ему жизнь.

Диас нанял двух человек, которые отвезли его в холмистую местность, и когда он увидел там тюльпанное дерево, сел на землю и разрыдался, что ошеломило сопровождавших его туземцев. Они выкопали корни дерева и были так смущены столь бурным проявлением эмоций, что отказались брать предложенные им монеты. Туземцы решили, что он проклят, а любовь его такой силы, какой не бывает у обычных людей. К тому времени, как Диас прибыл в Салем, он так долго путешествовал с этим деревом, что успел полюбить его и начал с ним разговаривать, рассказывая истории про другие деревья. Мать когда-то поведала Самуэлю о мужчине, который влюбился в женщину, но не мог ей признаться: если он пытался с ней объясниться, слова застревали в горле. Тогда он принес любимой дерево, и, только оно расцвело, женщина постигла тайну его сердца. Диас понял это как материнский совет и воспользовался им, когда возникла нужда.

Покинув судно «Королева Эстер» в Бостоне, Самуэль нашел себе лошадь и двуколку и отправился в округ Эссекс. Он ехал через зеленые поля и темные леса, полные птицами. Такого удивительного пения ему не доводилось слышать никогда. Самуэль предпочитал свет и тепло, а то, что он узнал о Салеме, заранее вызывало у него отвращение. Ему уже несколько раз предлагали деньги за это чудесное дерево, никогда не виданное в Массачусетсе, но он неизменно отказывался и продолжал путь. Эти люди с бледными лицами и тусклыми глазами, одетые в серое, мало его интересовали. Отец, отпустив Самуэля с корабля, дал ему неделю, чтобы он осуществил свой безумный план завоевания Марии. Абрахам понимал, что сын влюблен, только вот уверенности, что он добьется взаимности, у отца не было. Идея тащиться с деревом через всю Колонию Массачусетского залива казалась ему эксцентричной, избыточной, особенно для человека, способного добиться своего обычным красноречием.