И словно в подтверждение своих слов, Тайка сползла по стене на пол, уткнула лицо в ладони, и плечи ее задергались.

Больше она с ней говорить ни о чем не станет, решила Алиса и вышла из квартиры. Она еще не успела как следует прикрыть за собой дверь, когда Тайка прокричала ей вслед:

– Макса со мной на даче не было! Слышишь? Это в самом деле был мастеровитый малый, который помогает всем на дачах. Не нужно ничего додумывать. Все очень просто…

Когда Володя позвонил от подъезда в квартиру Алисы, он был уверен, что его там ждут. Договаривались о встрече после семнадцати ноль-ноль, сейчас уже восемнадцать тридцать, так что…

Но звонок, добравшись от подъездных дверей до четвертого этажа, вернулся ни с чем. В домофоне ничто не щелкнуло, никто не открыл, никто не пригласил его войти.

– Странно… – с неудовольствием буркнул он себе под нос и нажал на кнопку снова и снова. – Никого нет, что ли?

Он вернулся на тротуар, задрал голову вверх, пытаясь отыскать в светящихся прямоугольниках Алисино окно. Какой у нее этаж? Правильно, четвертый. Так вот же, свет горит, чего не открывают?

– Черт знает что! – проворчал он чуть громче и снова пошел к подъезду, принялся жать на кнопку. – Повымирали там все, что ли!

Сказал и сам себе не обрадовался. Не накаркать бы! Связался тоже не пойми с чем, снова разозлился Володя.

Злился он отчаянно. Потому что, во-первых, промерз до костей, мотаясь весь день по городу. Не удалось нигде даже перекусить, пара бутербродов с засохшим сыром и дрянной кофе в дешевой кафешке не в счет. Потому еще злился, что был сегодня в вонючей редакции вонючей криминальной газетенки, откуда он вчера удрал, никого не предупредив, как будто бы по делу. Получил там за это разнос по полной программе и выходное пособие, оказавшееся весьма и весьма скудным. Еле успел собрать свои вещи с кактусом, как в его клетушку новый работник пожаловал в очках и при кожаной папке.

Метнулся на прежнее место работы, наткнулся на вежливое непонимание бывшего босса. Зачем, мол, явился? Звали? Да никто! Да боже упаси! Штатное расписание укомплектовано, и все такое. И уже в спину, гад паршивый, прошипел что-то про тонущий корабль и крыс, оттуда сбегающих в самый сложный момент. И когда Володя почти ушел, заявил погромче, что с понедельника он может выходить на работу, но с испытательным сроком в полгода. А это что значило? Это значило, что ни тебе квартальных, ни тебе почестей, ни вольностей никаких. Лялька, гадина сисястая, сделала вид, что чрезвычайно занята, и на вопросы про визитеров в его отсутствие сделала совершенно глупые квадратные глаза и башкой своей тупой замотала.

Дрянь! Сама же, сама лезла к нему в койку, а теперь делает вид, что они едва знакомы! Ну, ничего, вот он вернется, он ей покажет…

Планов мести он так и не насочинял, упершись взглядом в закрытую наглухо дверь кабинета следователя Савосина. Ну что ты будешь делать, а! И тут незадача! Он обманным путем проник через «вертушку» дежурной части, набрехав с три короба про интервью все равно с кем, да вон хотя бы и с Савосиным. Дежурный хмурил брови, сверял записи, мотал головой, бубнил, что Савосин на выезде, и пускать его никак не хотел, потому что никакой Новиков в журнале не записан и дежурный не предупрежден. И вообще, отделение – это не редакция.

Да уж! Тут так не воняло, как в той конюшне, откуда его сегодня с треском погнали. Тут пахло чисто вымытыми полами, немного кремом от начищенных ботинок сотрудников, чьим-то неплохим весьма одеколоном.

Дежурного он обхитрил и к кабинету Савосина пробрался все же. А того и нет, не соврал дежурный. Тогда он вспомнил про участкового, с которым с детства дружила Алиса, фамилия у него еще была созвучная с его личной. Новиков покопался в кармане куртки, достал оттуда сложенный вчетверо листок, развернул, прочитал на одной из последних строчек списка подозреваемых фамилию Назаров и через четыре минуты уже, стукнув для приличия пару раз, распахнул дверь кабинета участковых.

Там его достаточно приветливо встретили, но помочь ничем не смогли. Назаров, как оказалось, взял отпуск по семейным обстоятельствам на две недели и день и ночь просиживает у постели больной тещи.

– А что с ней? Что-то серьезное?

Про тещу Назарова он что помнил? Она люто ненавидела Алису, считая ее соперницей своей дочери. И она встречалась с Алисиной подругой Таей, и обе при этом вели себя чрезвычайно загадочно.

Интересно, Алисе удалось разговорить подругу или нет?

– Серьезнее не бывает! – со странным удовлетворенным смешком ответил коллега Назарова и добавил не без зависти: – В коме она, говорят, вряд ли оклемается!

– А чего же дочка-то не сидит подле мамы? – проявил журналистскую прозорливость Новиков и был изгнан из обители участковых инспекторов за чрезвычайную подозрительность и любопытство.

Он решил, что на сегодня хватит, и поехал к Алисиному дому. В конце концов отсутствие результата – тоже результат. Он не сидел дома, не смотрел телевизор, а по городу мотался, между прочим, делал что-то. И оголодал, да! И пускай сегодня этот красавчик хоть лопнет от злости, но тарелку супа Володя стребует с Алисы. Имеет право!

А Алиса не пожелала открывать, вот так-то. Свет в окнах горит, а на звонок домофонный отвечать никто не отвечает. Как быть?

Спасение явилось в облике пожилой женщины, протрусившей с продуктовыми пакетами к Алисиному подъезду. Володя тут же след в след двинул за ней, дождался, пока замок с мягким щелканьем откроется, придержал дверь, помогая нагруженной покупками старушке войти, и сам скользнул следом.

Он не стал пользоваться лифтом, а пошел пешком. Вдруг и правда что-то случилось, а? Вдруг снова та же самая беда и Алиса лежит на ступеньках в луже собственной крови и помирает? Вот тут-то он ее и спасет! Не Аристов, уголовник со стажем. Не Макс, обеспеченный высокомерный красавчик. А он – Володька Новиков, жаждущий славы, любви и признания и доныне безвестный журналист, к тому же и уволенный.

Нет, Алисы не оказалось на лестнице ни живой, ни умирающей. Она была дома. Сидела в собственной гостиной за тем самым полюбившимся Новикову столом, в обществе Макса и следователя Савосина Федора Сергеевича. Они пили чай с ванильными булочками и вели серьезный неспешный разговор, и даже, похоже, под протокол, потому что перед Савосиным на столе лежали какие-то бумаги.

– Здрассте! – поздоровался с шутовским полупоклоном Новиков. – Что за дела, господа?! Звоню – никаких движений! Стучу – та же картина! Дверь не заперта, входи, бери что хочешь!

– Звонков не было, – сразу обеспокоилась Алиса. – Максим, я же тебе говорила, а ты все – преувеличиваю, преувеличиваю! Что-то в подъезде снова не так…

– О чем речь? – Новиков снял куртку, нагло швырнул ее в кресло-качалку, без приглашения сел к столу, потянулся к булкам. – Я что-то пропустил?

– Володя! – одернула его Алиса и по руке шлепнула. – Вымойте руки немедленно!