– Я тоже влюбился в тебя, Кьяра, – шепчет он, прижимая меня к себе. – Я попробовал встречаться с твоей подругой, но не могу. Она мне не нравится, тупая какая-то, я хотел быть с тобой… с самого начала.

Он баюкает меня, но я не могу выбросить из головы Андреа и ту, другую. Не могу поверить, что он такой негодяй.

– Я все время думаю, что мы встретились не случайно. Это у меня засело в голове. Я не верю в судьбу, но чем больше я думаю о нашей встрече, тем больше она кажется мне похожей на фильм.

Киваю, но лицо меня выдает.

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Да, я так устала, пойду прилягу.

– Приготовить что-нибудь на ужин? Твоя сестра хотела лапшу по-лигурийски. Так что сегодня медбрат и повар к вашим услугам.

Улыбается, глаза блестят от радости и возбуждения.

– Я не голодна. Ты не расстроишься, если я пойду к себе?

– Нет, что ты! – В голосе разочарование. – Зови, если что-то будет нужно и если ничего не будет нужно.

Риккардо целует меня в губы.

Иду в спальню, как зомби.

Все рухнуло, и, ко всему прочему, придется искать другую работу.

В руке у меня зажат телефон, жду, что он зазвонит.

Стук в дверь. Это Сара.

Страдание научило ее хорошим манерам.

– Ты плохо себя чувствуешь? – Она сворачивается клубочком на моей постели.

– Развалилась на куски. А ты?

– А я – на крошки. Не могу без Лоренцо. Я слишком поздно поняла, чтó на самом деле потеряла… Какой он особенный – терпеливый, верный, честный, нежный, заботливый…

– Знаешь, и святые теряют терпение.

– Знаю. Я на все готова, чтобы вернуться назад.

Да уж… и я тоже.

– Никогда себе этого не прощу. Он просто идеальный мужчина, о таком мечтает каждая женщина, ведь вокруг полно негодяев…

– Вот именно…

– Что мне делать, Кьяра? Посоветуй, ты же такая оптимистка, всегда веришь в лучшее.

– Я больше не оптимистка, – отвечаю совершенно серьезно. – Я исчерпала все свои возможности.

– Да что с тобой? Почему ты такая мрачная?

– Ничего, скоро пройдет. Просто немного грустно.

В дверь стучит Риккардо.

– Кьяра, – говорит он с мягкой улыбкой, – я хочу встретиться с Барбарой… я расскажу ей все… ты согласна?

Хмурю лоб.

– С чем согласна? – спрашиваю.

– С тем, что… – Чтобы Сара не поняла, он показывает на пальцах – «мы вместе».

– Ах, Барбара! – вскрикиваю я.

– ДА ЧТО У ВАС ТАМ? – взрывается Сара. – НЕ ХОТИТЕ СО МНОЙ ГОВОРИТЬ? Я ЧТО, ПРОКАЖЕННАЯ?

– Нет, просто… Я и Кьяра, – говорит Риккардо тихим голосом, – мы теперь вместе.

– Правда? И давно вы это решили?

– Десять минут назад.

– КАКОГО ЧЕРТА?! ИЗДЕВАЕТЕСЬ НАДО МНОЙ?

– Нет-нет, это правда, – вмешиваюсь я. – Это я его попросила, – вздыхаю.

Сара, побледнев, смотрит на нас. Потом встает и выходит из комнаты.

– Тогда я пошел, нужно быть джентльменом. Когда вернусь, зайду тебя проведать, хорошо?

Риккардо уходит, а я принимаю горячий душ и перечитываю эсэмэски Андреа.

Он молчит, он меня бросил – вот мой смертный приговор.

Вдруг, будто там, наверху, меня услышали, на телефон приходит сообщение.

Подскакиваю от неожиданности.

Но это Риккардо: «Все в порядке? Тебе ничего не нужно? Иду мимо аптеки, если что-то надо, свистни».

Оставьте меня в покое. Пожалуйста!

Заворачиваюсь в халат, ложусь в постель.

Через четверть часа, ворвавшись в мою дремоту, приходит еще одно сообщение. Как ты меня достал! То, что мне нужно, не купишь в аптеке, разве что попросить стрихнину.

В темноте нащупываю телефон и читаю: «Я у твоего дома, спустись, пожалуйста». Выглядываю из окна и вижу его. Как была, в халате и тапочках, выбегаю из комнаты, бегу по лестнице, прыгая через две ступеньки, и в один миг оказываюсь на улице.

Андреа идет мне навстречу с распростертыми объятиями.

– Не подходи, – требую я со всей ненавистью, на какую способна, – никогда больше не приближайся ко мне, ничтожество, ублюдок, козел, сволочь, – говорю едва слышно.

Андреа теряется:

– Кьяра, я просто не знаю, что сказать, она не оставляла меня в покое, подстерегала у конторы, и, что поделаешь, плоть слаба. А я плевать на нее хотел, она мне и даром не нужна! Ты ее видела? Совершенно не мой тип! Вот ты…

И делает шаг в мою сторону.

– Держись от меня подальше, не то я за себя не отвечаю, – говорю, отступая назад. – Не хочу тебя больше видеть и слышать не хочу. Я тебя любила, хотела, чтобы ты стал отцом моих детей, а теперь ты для меня умер!

Если кто-то смотрит сейчас в окно, подумает, что мы – актеры бродячего театра.

Андреа молчит: он не привык быть отвергнутым.

Не даю ему времени оправдаться, возвращаюсь домой.

Сажусь на кровать, сердце так колотится, что вот-вот выскочит из груди.

Странно: прилив адреналина дает ощущение, что я всесильна и непобедима.

Это нелепо, но я хочу, чтобы он звонил мне снова и снова, а я снова и снова гнала бы его прочь. Но если он уходит, бросает меня, я опять чувствую тоску и одиночество и опять готова на все, только бы вернуть его.

Вот в этой-то болезни мне стыдно признаться, как раз ее и должен излечить доктор Фолли.

Риккардо возвращается около одиннадцати. Надо сосредоточиться на нем, убедить себя, что он именно тот, кто мне нужен, потому что с ним мне хорошо, он относится ко мне с уважением, ради меня он готов освободиться от Барбары.

А такое случается впервые.

Риккардо заходит ко мне в комнату – футболка порвана, на щеке – длинная царапина.

– Что с тобой? – беспокоюсь я.

– Твоя подруга… она плохо восприняла.

– Что ты ей сказал?

– Что больше не хочу с ней встречаться. А что надо было ей сказать? Что меня призывают в солдаты?

– Барбару нельзя бросать, потому что все, кто ее бросил, плохо кончили. Я должна была предупредить тебя. Она владеет черной магией. Тех двоих несчастных, которые от нее отказались, ждал ужасный конец.

– И ты сейчас мне об этом говоришь?

– Ты ведь не сказал ей, что ты теперь со мной, правда? И девушки, которые вставали у нее на пути, тоже плохо кончали.

– Конечно сказал, а ты как думала?!