Держа в руке ключи, я вновь смотрю в сторону бара, затем этажом выше – на просвет между красными шторами на окне. Свет там не горит. Обычно в это время Саша уже дома, и при виде освещенного окна и задернутых штор я ощущаю какую-то сопричастность к жизни дочери. Видеть темную квартиру очень странно, и, хотя причин может быть множество, меня не покидает нехорошее предчувствие. Саша говорила, что в последнее время почти не спускается в бар и вообще по вечерам «играет в домохозяйку».

Чем ближе я подхожу, тем настойчивее меня преследуют мысли о той февральской ночи. Перед глазами встает картина: обнаженный Томас откидывает одеяло, приглашая меня к себе в постель. В Сашину постель. У двери бара я переминаюсь с ноги на ногу, однако беспокойство за дочь пересиливает, и я решаюсь войти.

Томас сидит за стойкой на месте посетителя. Он громогласен, готов обнять весь мир и явно распугивает людей.

– Джо, иди сюда! – выкрикивает он, словно мы виделись буквально на днях. На самом деле с нашей последней встречи прошло три месяца.

Мне снова невыносимо стыдно: пропахший пивом бар прочно ассоциируется с той злосчастной ночью.

– Ты пьян. – Я сажусь за стойку, отодвинув свой стул на безопасное расстояние.

– Ага. Жаль, что ты трезвая. – Разворачивая стул в мою сторону, Томас едва не падает и хватается за мою руку. – Пьяная ты гораздо прикольнее.

– Ты ничего не говорил Саше? – Я стряхиваю его руку и, наткнувшись на взгляд бармена, который явно прислушивается к разговору из-за стойки, отвожу глаза.

Томас смеется и качает головой.

– Конечно нет! И я не пьян. Давно не виделись, Джо. Ты выглядишь очень…

– Где моя дочь? – резко спрашиваю я. – Легла спать?

Томас долго смотрит на часы, затем говорит:

– Рано еще спать.

– В квартире не горит свет, и я решила…

Томас наклоняется ближе, дыша мне в лицо перегаром, и со смехом тычет в потолок.

– А мы тут не живем. Переехали… Тебе разве не сказали?

– Что?! – Я возмущенно отталкиваю его. – Где Саша?

Томас откидывается назад, теряет равновесие и, выпрямившись, подзывает бармена, обслуживающего последних посетителей.

– Скажи ей! Скажи, где мы с Сашей живем.

– А, да! У них квартирка рядом с парком, – ухмыляется бармен. – Знаете эти дорогие новостройки рядом с колледжем? За аренду платит папочка.

Слово «папочка» он произносит с сальной интонацией, как будто намекает на какую-то непристойность.

– То есть? – спрашиваю я Томаса, изо всех сил желая, чтобы бармен ушел и не вмешивался в разговор.

– За квартиру платит Роб, – шепчет Томас мне на ухо, снова обдавая горячим перегаром. Обернувшись к бармену, он объясняет, что «папочка» – это «ее муж», и снова тычет пальцем мне в лицо. Я недовольно отвожу его руку в сторону.

– А знаете… – Бармен окидывает меня взглядом. – Вы похожи на свою дочь.

Томас хохочет.

– Ну да, яблоко от яблони…

– Не смей! – Я вскакиваю с места.

Ухмыльнувшись на прощание, бармен наконец-то уходит. Томас выпрямляется на стуле и серьезно спрашивает:

– Ты правда не знала о квартире?

– Как видишь, нет. – Я снова сажусь, обдумывая новость. – Когда вы переехали?

– Несколько недель назад. – Снова хихикнув, он спрашивает: – У вас с Робом не ладится?

– Спасибо, все хорошо.

Томас наклоняется ближе.

– Слушай, когда захочешь…

С силой оттолкнув его, я бросаюсь к двери.

– Да пошла ты, Джо! – кричит он вслед. – Сильно ты мне нужна!

Уже на пороге я оборачиваюсь и, невзирая на удивленные взгляды прохожих, громко говорю:

– Если ты хоть как-то посмеешь обидеть мою дочь!..

Хлопнув дверью, я выбегаю на улицу.

Тринадцать дней после падения

Добежав до многоэтажной парковки, я перевожу дух. Слава богу, центр соцпомощи теперь далеко, а вместе с ним и Ник. Он что-то кричал мне вслед, умолял остаться и все обсудить, но я даже не обернулась. И между прочим, где-то я уже слышала подобные уговоры.

Сегодня свободного места напротив бара не нашлось. Расплачиваясь за парковку в автомате, я в спешке роняю приготовленную мелочь, и она разлетается по грязному бетонному полу. Я благодарю незнакомых людей, помогающих собрать монеты, по крайней мере тех, кто не пыхтит возмущенно мне в спину, и мчусь на поиски машины. Некоторое время я беспорядочно мечусь по разным этажам и в конце концов обнаруживаю свою «Мини» за чьим-то длинным багажником.

Хорошо бы успокоиться, прежде чем ехать домой. Я ударяю по рулю ладонью. Гнев и разочарование отступили, сейчас мне тоскливо и страшно. Да и боль в запястье снова напоминает о падении с лестницы. Со дня травмы я вдоволь наслушалась урезанных и отредактированных рассказов о прошедшем годе. Роб, Ник, Томас и даже Саша – каждый изложил свою краткую версию событий. Я прокручиваю в голове Сашины слова – оправдание в стиле ее отца, когда я обвинила его в обмане, о котором они сговорились. Похоже, им ни капли не стыдно за то, что они скрыли от меня беременность и многое другое якобы ради моего же блага. Любой обман они оправдывают заботой о моем здоровье. И кому теперь доверять? Неужели у меня нет ни одного союзника? Я вспоминаю о Фине. Мальчик мой.

– Привет, мам. – Его голос звучит неуверенно, а может, дело в качестве связи – я звоню по громкой, подключив телефон к динамикам в машине. На заднем плане слышны голоса и звук перебираемых струн, но вскоре они затихают – видимо, Фин выходит из комнаты. – Как твои дела? Ты чем-то расстроена?

– Да нет, все в порядке, – отвечаю я, стараясь не переборщить с бодрым тоном. – Как раз собралась домой из города и подумала, может, нам увидеться.

– Прямо сейчас?

– Если ты не занят. У меня… – я кусаю губу, сдерживая слезы, – …небольшие проблемы.

– Ага, я так и понял. Мне нужно минут двадцать.

Путь к дому Райана занимает больше времени. Я ввела в навигационную систему адрес, который прислал Фин, но, как и я, техника отстала от жизни и плохо ориентируется в этой части города: то одностороннее движение, то запрещенные повороты, то неясно, кто уступает дорогу. Район мне совершенно не знаком, в основном тут селятся студенты. Ирония судьбы, если учесть, что Фин как раз закрыл для себя эту страницу. Зато в дороге удалось немного успокоиться. Я оставляю машину у тротуара и подхожу к обшарпанному домику, где решил поселиться Фин. Не нужно задавать вопросов, настраиваюсь я, лучше просто получить удовольствие от встречи.

– Привет, мама. – Фин открывает дверь. – Ты нас все-таки нашла.