Не снижая хода, я проехал сквозь поселок, начисто проигнорировав какого-то персонажа, отчаянной жестикуляцией пытающегося мне что-то объяснить, бросил поводья латнику и взбежал на когг.

Чай не сам Иван пожаловал, к нему бы, пожалуй, я вышел, а эти получат аудиенцию по всем правилам. На моей территории. Основы дипломатии, ептыть.

- Ваня, живо одеваться! Дщерь любимая, а ты чего ждешь? Марш в себе, и чтобы через час выглядела как королева. Живо. Забава, радость моя, ты обожди у княжны Теодории. Не пришла пока пора тебя в свет выводить. Братец Тук, а ты что сиськи мнешь? Мигом парадный колет на себя напялил. Морду умой и патлы причеши. Луиджи, Отто, вас тоже касается. Где этот чертов секретарь, тащите бездельника сюда. Гранд-камергером отработает. И это, на судно без моей команды никого не пускать

Ну а как? Не зря говорится, что встречают по одежке, а провожают по уму. Так нас пока только встречают, а значит будем блистать.

Черного бархата, шитый золотом пурпуэн[75], такого же цвета шоссы и буфы, замшевые ботфорты с золотыми пряжками и шпорами. В топку пулены[76], ненавижу, никогда их не одевал и не одену. На башку бордовый берет с прихваченными золотой бляхой павлиньими перьями. Перевязь с парадной эспадой, той самой, что отвоевал еще в самом начале своей эпопеи у виконта де Граммона. Изумительной красоты оружие, Феб, а он специалист с профильным образованием в прошлой жизни, говорит, что этот меч в современности будет стоить не менее миллиона вечнозеленых президентов. Впрочем, не видать мне оной современности. Я уже и забыл, как современные деньги выглядят. Да и хрен бы с ними. Золотые монеты вполне устраивают. Стоп! Перчатки и перстни...

- Ванятка, подай вон ту шкатулку.

Так, пожалуй, этот... этот и, этот... червоного золота с громадным, ограненным в форме кабошона рубином. Скромненько и со вкусом. На шею – орден Золотого Руна[77]. Выглядит он не так авантажно, как остальные ордена, но самый значимый для меня, потому что эту награду, я получил из рук умирающего Карла Смелого, герцога Бургундского прямо на поле боя. Тяжелый тогда день выдался, как живым остался, сам не понимаю. Впрочем, точно так же можно сказать, об очень многих днях моей жизни в Средневековье.

Вроде все. Теперь в кресло и изобразить устало-напыщенный вид.

Из своего закутка не спеша выплыла Феодора и уселась рядом со мной. Выглядела дева. Как всегда, великолепно и царственно. Думаю, на королевском троне она бы смотрелась очень неплохо. Хотя, может еще и будет смотреться. Кто его знает.

Следом появились нафраерившиеся ближники и выстроились за моим креслом.

- Сир! – в каюту просунулась морда одного из матросов. – Идут, идут...

- Чего стоишь? – прикрикнул я на секретаря, вырядившегося в ливрею с вышитым на ней гербом Арманьяков. – Бери Фена и узнавай, кто такие и зачем. А дальше сам все знаешь.

Нет, а интересно же, кого Ваня послал за мной. Небось какого-нибудь думного дьяка из Посольского приказа и воеводу не из последних. Хотя, ни я, ни Феб, вовсе не уверены, что этот Посольский приказ уже существует, ибо первые его упоминания относятся к царствованию еще одно царя Ивана, прозванного за свою доброту «Грозным». Внука нынешнего.

Прислушался к себе и понял, что немного волнуюсь. Что и неудивительно – начинается очередной этап жизни и как всегда, я даже не представляю к чему он приведет.

Итак...

Первый – высокий и худой мужик лет сорока с небольшим с аккуратно стриженной бородой. Одет в шитую серебром ферязь[78] с высоченным воротником, поверх нее длинную шубу, крытую темно-синим бархатом и горлатную шапку, наподобие тех, что носят королевские британские гвардейцы. Нос горбатый, черты лица резкие, словно рубленные, глаза умные и пронзительные.

Второй – невысокий, но богатырских статей, в богато изукрашенном золоченом бахтерце и шлеме-иерихонке. Сапоги с загнутыми носками – зеленого сафьяна, тоже в шубе, но чуть менее богатой. Лицо широкое, суровое, нос картошкой, окладистая борода лопатой – вылитый дядька Черномор. Помимо тяжелой кривой сабли на поясе, за кушаком пернач[79] и длинный кинжал.

Старица и Гром так же присутствуют, стоят позади, тоже при полном параде.

Есть еще один, щупленький парень лет двадцати пяти возрастом с тощей козлиной бородкой, в скромном кафтане и такой же шубейке, но он явно из обслуживающего персонала, возможно секретарь или толмач. Хотя откуда на Руси возьмется переводчик с французского? Контактов никаких. Мы первые.

Новоиспеченный камергер пристукнул жезлом об пол и торжественно подвывая сообщил, что прибыли думный дьяк Казенного приказа Иван Васильевич Курицын и воевода Семён Романович Ярославский. Правда, должности я уже сам для себя определил, а в транскрипции Уго они прозвучали как главный советник государственного департамента и маршал.

Не вставая с кресла, я вежливо кивнул.

Фен тут же перевел, что граф божьей милостью Жан VI Арманьяк, великий посол руа Наварры Франциска первого этого имени, рад принять посланцев государя вся Руси Ивана III Васильевича.

Курицын и Ярославский ответили поклонами, после дьяк взял из рук помощника большой футляр, сорвал с него печать, достал пергаментный свиток и хорошо поставленным голосом мерно зачитал витиевато составленное послание, которое гласило, что Великий князь всея Руси выражает признательность великому послу за спасение православной святыни и приглашает оного с посольством нанести визит к себе в град Москву.

Третий русский оказался все-таки переводчиком и перевел речь дьяка. Правда не на французский, а на немецкий. Потом продублировал все на скверном итальянском и на правильной латыни.

Я дождался еще перевода Фена и сообщил, что принимаю любезное приглашение.

На этом официальная часть завершилась. Выступил Старица и пригласил всех отведать, что бог послал.

Далее последовала передислокация в поместье. Но перед этим дьяк сообщил, что государь дарит послу трех жеребцов, при сбруе, дабы оному удобней было добираться. Жеребцов тут же торжественно продемонстрировали.