«Мать твою глухарку!!! – пришлось замереть в дурацкой позе: вытянув перед руки с арбалетом и держа правую согнутую в колене ногу на весу. – Ори, падла, сказал!..»

Сука, уже час пытаюсь подобраться к этой пернатой твари. Весь взмок, ноги и руки дрожат, а сердце барабанит, словно собралось вырваться погулять. Бля, я так долго не выстою...

- Текс-тэк-тек! – к счастью, птица опять завела свою песню.

Я выматерился про себя, пошел на звук и через несколько метров опять застыл, когда ископаемый реликт в очередной раз заткнулся.

«Ну и где ты, скотина? – стараясь не шевелить головой, повел глазами, стараясь обнаружить птицу. – Неужели я куда-то в сторону ушел? Куда ты подевался, урод?!! Вроде на этой ели сидел...»

Неожиданно где-то неподалеку звонко хрустнула ветка. И ту же секунду, с ветки дерева метрах в пятнадцати от меня, оглушительно хлопая крыльями сорвался массивный темный силуэт.

- Бля!!! – с остервенением выдохнул я, глянул в ту сторону откуда раздался треск и тут же онемел.

Сквозь усыпанные снегом еловые лапы, как на ладошке просматривался величественная фигура, увенчанная громадными развесистыми рогами.

Олень тоже проводил птицу взглядом, презрительно фыркнул и, похрустывая настом, сделал несколько шагов. Меня он не видел, так как обзор закрывало дерево.

Дрожащими руками я нащупал в туле[72] специальный болт[73] по крупной дичи с наконечником «лягушачья лапка», вытряхнул тот, что стоял в арбалете, вставил новый и, плавно поднял оружие. 

Словно почувствовав опасность, олень резко повернул голову в мою сторону.

Тихонько клацнул спуск, резко щелкнули кованные дуги, а уже через мгновение короткое толстое древко с глухим стуком впилось в тело по самое оперение.

Олень взвизгнул, взмыл в прыжке, но тут же рухнул в снег словно большая изломанная кукла. Несколько раз дернулся, пытаясь встать, не смог и опрокинулся навзничь.

Я несколько раз с силой выдохнул, стараясь угомонить дрожь в руках, забросил за спину арбалет и на ходу вытаскивая короткую охотничью шпагу подбежал к нему.

Зашел со спины и прошептал:

- Прости...

После чего резко вонзил клинок под лопатку.

По телу лесного красавца пробежала сильная дрожь, он сипло выдохнул и окончательно затих.

Я обессиленно сел прямо в снег. Отхлебнул пару глотков из фляги, снял с пояса охотничий рог, коротко протрубил в него, после чего провел рукой по рогам подсчитывая отростки.

- Один... пять... восемь... двенадцать... четырнадцать?!! Ну ничего себе, да ты брат, даже не «королевский»[74]... Словом, как раз для графа божьей милостью Жан Жаныча Арманьяка. Ибо на данный момент, я такой остался один на этом свете. Как и ты был в этом лесу...

- Ваня! Ванюша! Ау!!! – из-за елей послышался звонкий голос Забавы. – Ты где-е-е?

- Эта девица меня с ума сведет, – вслед раздался сварливый недовольный голосок Феодоры. – Не Wanyusha, нет, ни в коем случае, а ваше сиятельство! И даме не пристало вопить словно торговке на рынке, а требуется вести себя сдержанно, преисполненной скромности и смирения! Нет, угораздило же папеньке опять втрескаться в пейзанку. Чего таращишься дева, как будто французского языка не понимаешь. Надо было с собой Фена взять. Луиджи, ты случайно не знаешь этого варварского языка?

- Увы, ваша милость...

Я чуть не расхохотался. Федька в своем репертуаре: строит мою зазнобу словно дембель солдата-первогодка. Но по-доброму, просто из-за вредности характера, а так они вполне ладят. А как играет стервозная девица, сама ведь прекрасно русский язык понимает.

- Простите, ваша милость... – на ломанном французском отозвалась Забава. Она ускоренными темпами изучает иноземну мову, но не очень преуспела в этом. Все достижения заключаются пока в этой фразе, еще нескольких словосочетаниях и паре десятках слов. В отличии от Ванятки, который уже вовсю болтает по-иноземному. Весьма косноязычно, но бегло.

- Вот, уже лучше...

- Здесь! – я встал и махнул рукой.

Из-за косматых елей, похожих на громадных леших, показались Забава и Феодора, за ними выехал Луиджи держа на поводе моего жеребца.

Я невольно залюбовался девушками. Выглядели обе словно настоящие королевы. Меховые пушистые шапки наподобие малахаев, длинные крытые бархатом шубы, раскрасневшиеся на морозе румяные мордашки – лепота, да и только. Сегодня мы вырвались из-под опеки, чтобы просто прогуляться по зимнему лесу, потом меня потянуло добыть глухаря, а чем все закончилось – вы уже знаете.

- Вот это чудовище, сир!!! – удивленно завопил Луиджи. – Да у него рога в мой рост! Даже больше чем у того, что вы на прошлой неделе добыли. И сколько отростков?

- Красивы-ы-й, жа-а-алко... – жалостливо протянула Феодора. Вот только этой самой жалости на ее личике, не прослеживалось ни капельки.

Забава смолчала, за нее все сказали глаза, в которых пылала настоящая буря из гордости и любви.

Я ничего ответить не успел, за деревьями раздался топот, а через пару секунд на поляну в бешенном галопе вылетел Козьма, один из доверенных людишек Старицы.

Круто осадив лошаденку, мужик кубарем слетел в снег, срывая шапку бухнулся на колени и задыхающимся речитативом проорал:

- Княже милостивый!!! Люди государевы пожаловали!

Вот те раз...

Без лишних слов, я вскочил в седло и бросил Козьме, показывая на оленя:

- Добычу посторожи. Подерут волки, не сносить тебе головы. За тушей пришлю. Дамы, не отставать...

Надеюсь поймет.

Сориентировался по солнцу и пришпорил жеребца. Государевы люди, говоришь? Ну что же, давно пора. Мне уже здесь надоедать стало.

Государевых людей оказалось как-то очень много. Не менее полусотни оружных воинов, а помимо них большущий санный обоз с обслугой. Даже табун лошадок с собой пригнали.

Ничего себе, впрочем, не