— Ты отлично поработала, — сказал учитель Корса, когда сегодняшний танцевальный урок был закончен.

Хореография была последним занятием в расписании, потому остальные ученики один за другим постепенно покидали залитую солнцем аудиторию. Мне нравилось здесь бывать, забываться. Здесь было хорошо, просторно: брусья станков, зеркальные стены, создававшие некую своеобразную иллюзию. Ничего лишнего. Дарио прокашлялся в кулак, поддерживая со мной зрительный контакт, и исправился:

— Вы с Дино отлично поработали.

А когда мой партнер подошел ближе, учитель по-товарищески похлопал его по спине. Дино держался с Дарио достаточно отстраненно, впрочем, как и всегда. Он выдавил слабую улыбку, едва кивнул головой в знак признательности. Я только заметила, как Фантини переминался с ноги на ногу, словно ему не терпелось скорее уйти. Он, забрасывая свой рюкзак себе на плечо и передавая мне мои вещи, сказал:

— Я спущусь и приму душ. Ты пойдешь?

— Да, я тоже собиралась в душ. Давай встретимся у южного выхода через полчаса?

Дино согласился, а, попрощавшись с Дарио, плотно сомкнул губы и больше не пытался изобразить дружелюбие. Я смотрела Дино вслед, ощущая, как сердце в груди бешено билось. Я еще не успела как следует отдышаться после окончания оживленного урока.

— Очевидно, ты занята? — Корса изогнул бровь, многозначительно посмотрев на мое лицо. — Знаешь, — он немного взбодрился, грациозно расправил мускулистые плечи, — мы можем в другой раз прогуляться или выпить где-нибудь кофе. Я бы хотел рассказать тебе о планах…

Мне вспомнилось, как Алистер почему-то вообразил, что я интересна Дарио. Сейчас же это не казалось сущей бессмыслицей, но между нами ничего быть не могло: я ученица, а он учитель. Я все-таки сомневалась, что всерьез нравилась Дарио. Нет, он просто видел во мне потенциал, и всего-то. Но, так или иначе, я решила предупредить на всякий случай будущие возможные недоразумения.

— Простите, учитель, но…

— … Джоселин, я хочу сделать вас с Дино центральной парой.

С моей стороны было некрасиво перебивать. Хореограф, однако, не растерялся и все же сумел привлечь мое внимание. Я замолкла, с любопытством взглянув на него.

— У меня тоже мало времени, — вздохнув, произнес он громче и стал собирать в кожаный рюкзак папку с документами и разбросанные по начищенному и сверкающему полу какие-то мелочи. — Поэтому давай поговорим об этом позже. Как бы то ни было, я убежден, что мое решение абсолютно правильное, ведь ваша с Дино пара самая старательная и самая талантливая.

Он вновь оказался рядом. Прежде чем застегнуть рюкзак, он вытащил из него очередной буклет и с надеждой в говорящем взгляде протянул его мне.

— В октябре я открываю новую танцевальную программу, набираю группу. И мне очень хотелось бы, — тут он остановился, видимо, чтобы распалить мое любопытство, — чтобы ты тоже участвовала, Джоселин.

Я опустила глаза на яркий и красочный флаер. На нем были изображены счастливые танцующие люди, взаимодействующие друг с другом. Большая сцена, множество софитов… Я вдруг почувствовала, с каким волнением артисты начинают выступление. Из ниоткуда донеслись громкие первые ноты хип-хоп трека; шум, крики и восхищенные возгласы целого зала зрителей.

— Это бесплатно, — заметив мое колебание, сообщил Дарио, — я ищу новые таланты, новые имена.

Я сказала, что еще подумаю и хотела отдать буклет обратно владельцу, но тот не позволил.

— Подумай очень хорошо, — вдохновленно сказал учитель.

Я пообещала ему, и в это мгновение дверь в практически пустой зал, не считая нас с Дарио, резко открылась. В проеме показался человек, которого я сейчас хотела видеть меньше всего.

— Так вот ты где, — протянул Исайя, оценивающе разглядывая моего собеседника.

— Что тебе нужно? — Моя рука, придерживающая лямку рюкзака на плече, разжалась, и тот норовил уже соскользнуть с плеча, но я успела вовремя его подхватить.

Учитель Корса распрямился и немного отодвинулся от меня. Он вежливо поздоровался с Маринелли, которого, вероятно, знал с того дня посадки деревьев в саду школы. Алистер говорил, что после его включения в спонсоры нашей гимназии, он, разумеется, был осведомлен обо всех наших педагогах. И Исайе они тоже были представлены — тогда, перед непредвиденной для учеников школы вечеринкой.

— Можем поговорить? — тоном, не приемлющим возражения, спросил Маринелли.

Я не хотела устраивать драм при учителе, поэтому мне ничего другого не оставалось, как согласиться. Я простилась с Дарио и вместе с Исайей вышла в узкий длинный коридор, окна которого выходили на утопающих в разнообразных цветах школьный сад. Мы спустились по лестнице, и пока не оказались у женской раздевалки, Исайя сохранял молчание.

— Еще один поклонник? — усмехнулся он, когда мы оба остановились. — Он, похоже, рассчитывает на связь с тобой, когда ты выпустишься. Ну, или до того…

Пропустив его глупые замечания мимо ушей, я сложила руки на груди и со всей серьезностью посмотрела на него.

— Ты хотел сказать что-то важное? Даже в школу ко мне пришел, не дождался, когда закончатся занятия.

Исайя цыкнул языком и повертел головой.

— Не-а, я ждал. Но поднялся, потому что ты задерживалась. Интересно, почему? Может, потому что мило ворковала со своим наставником.

Хоть и слова Исайи были лишены всякого смысла и истины, я все равно то и дело оглядывалась, чтобы его никто не услышал. Я несильно ударила его по плечу, чтобы он прекратил наконец-то кривляться.

— Говори, что тебе нужно, потому что я спешу, Исайя.

Он вздернул бровью, кинув взгляд на закрытую дверь женской раздевалки. В ответ я смерила его уничтожающим взглядом, и только тогда Маринелли сдался.

— Ладно, — он потер губы пальцем, свесив голову, и еще пару секунд помолчал, прежде чем продолжить, — я… Я солгал. Я сказал тебе, что ребенок Евы… Ну-у, я предположил, что, может быть, он… от Алистера.

Исайя тяжело сглотнул и поднял на меня глаза. Он спотыкался буквально на каждом слове, но я слушала его, не перебивая. Пока он говорил, с каждым новым мгновением мое сердце наполнялось искренней радостью.

— Когда Алистер и Ева познакомились, я его не знал, но мне очень многое известно о прошлом Алистера, — теперь он объяснялся без заиканий. — И случись в прошлом между ним и Евой хоть чертовый поцелуй в щечку, я бы точно был в курсе.

Он смотрел мне в глаза, и я могла поклясться, что видела, как ему было стыдно.

— Мне просто хотелось кольнуть тебя побольнее. Я хотел, чтобы ты сомневалась в нем. Я прошу прощения, — сказал Исайя, привалившись к стене плечом. — Ну что? Ты мне веришь? Простишь меня?

Я не ответила, не выдавая внутреннего ликования.

— Ты нравишься мне, — признался Маринелли; это, конечно же, не стало для меня неожиданностью. — Но я не могу заставить тебя быть со мной, и все-таки, если вдруг ты однажды разлюбишь этого идиота, — на этом моменте он расплылся в смущенной, притягивающей улыбке, — я весь, — Исайя выпрямился и развел руки в стороны, — в твоем распоряжении.