Следующей ночью Кузин проводил их в траншею. Уже стемнело, и группа сразу выбралась на нейтралку. Кузин при них, ещё когда в траншее были, расспрашивал командира роты, нет ли минных полей.

– Да я и немцев не каждый день вижу, – ухмыльнулся ротный. – Врать не буду, не знаю, наши сапёры к их позициям не ходили.

Илья на этот поиск подготовился более тщательно. Выпросил у старшины фонарик и трофейный компас. А про себя решил, если в поиске увидит в командирской сумке немца компас, курвиметр или ещё что-нибудь нужное, заберёт себе, хотя полагалось всё сдавать. Негоже быть попрошайкой.

Шли долго, потом легли и поползли. Да где же траншея? Неожиданно руки, которыми он перед собой землю щупал, погрузились в грязь. Дождей не было неделю и грязи быть не должно. Почти сразу голос подали лягушки. Судя по карте, которую внимательно изучал перед выходом, ни ручья, ни болта на нейтралке или в тылу немецкой позиции, не было. Вариант был один – сбились с пути, отклонились в сторону. Илья назад попятился, шепнул Рахиму.

– Прикрой меня, карту гляну.

Илью накрыли плащ-накидкой, он фонарик включил. Болотистое место обозначено было, но левее метров на триста. Немудрено, ночь безлунная, небо низкими тучами закрыто, ориентироваться сложно. А только место это было уже в тылу немцев. Прошли линию фронта и не заметили. Хорошо бы этим путём назад выйти. На карте карандашом помечен овал, ротный узел обороны, но он правее. Илья решил, что брать языка из роты не стоит, слишком мало знает. Тем более после случая с капелланом хотелось реабилитироваться, притащить действительно ценного языка. На карте через десять километров от передовой обозначен склад. Гражданское лицо полагает, что склад, это место скучное. Между тем полки получают боеприпасы, и по их расходу понятно, где предполагается наступление. Перед атакой за несколько суток воинские части получают не только боеприпасы, но и топливо для техники, перевязочные материалы, провизию. А ещё мешки для трупов. У немцев каждая мелочь отлажена. Каждый военнослужащий носит овального вида железный жетон с просечками. На обеих половинах личный номер солдата или офицера. В случае гибели жетон ломается пополам по просечкам. Одна часть, что на цепочке, остаётся на теле, вторая сдаётся в штаб. Всё чётко, и неизвестных солдат нет. Кроме того, гробов на всех в военных условиях не напасёшься, промышленность выпускала длинные мешки из плотной крафт-бумаги, довольно долго не гниющие в земле. Немцы убитых хоронили в них, специальные похоронные команды. Команды подобные были и в РККА, только мешков не предусмотрели. И с нательными медальонами промахнулись. Изначально были выточены из дерева. Пожар или долгое пребывание в воде, и дерево уничтожено, записку внутри не прочитать. Ещё один неизвестный солдат. Родственники его числятся роднёй пропавшего без вести. Соседи смотрят косо – в плен попал или вовсе перебежчик, предатель. Государство семье не помогает по потере кормильца. Меж тем воин свой долг сполна исполнил. Позже смертные медальоны из эбонита делать стали. Илье обидно было, семьдесят лет с гаком, как война закончилась, а поисковые отряды до сих пор косточки из земли выкапывают. Известно ведь, война не закончена, пока не похоронен последний солдат.

Конечно, немецкая военная машина отлажена, почти каждая мелочь предусмотрена. Солдаты и офицеры обучены по полной программе, а не сокращённой, как у нас. Боевой опыт имеют, слаженность действий, что немаловажно. А ещё – командиры в бою самостоятельно решения принимают, а у нас в начале войны – с оглядкой на начальство, всё с опозданием.

– Парни, сейчас ходу. Десяток километров в одну сторону для разведчика ведь не крюк?

Разведчики переглянулись. Десять туда, столько же обратно, да «языка» взять, времени уйдёт много, к рассвету не вернутся. Илья их мысли понял. Конечно, не получится вернуться к рассвету, пересидят день в каком-нибудь укромном месте. Но повезло им в поиске несказанно. Километра через три, когда грунтовку перебегали, увидели поодаль автомобиль. Вернее, сначала лампочку-переноску, потом железный стук. Наших машин здесь быть не должно.

– Проверим, – распорядился Илья. – За мной!

Сначала шли, потом поползли. На дороге легковая машина «Опель-капитан», водитель-солдат меняет пробитое колесо, подсвечивая переноской. О, эти фронтовые дороги, сколько колёс на них проколото, порезано, сколько крови шоферам они попортили! Осколки мин и снарядов, куски проволоки, потерянные проходящей техникой болты, подковные гвозди лошадиных обозов, все железяки так и норовили в покрышку впиться в самом неподходящем месте.

Илья сразу сообразил – в легковой машине командира роты, да и батальона возить не будут, для них бронетранспортёр или бронеавтомобиль, боевые машины. А ночью – вполне объяснимо. Партизан ещё нет, а самолёты РККА, в частности лёгкие ночные бомбардировщики У-2 – есть.

Илья на ухо Александру прошептал.

– Ножом водителя тихо сними. Рахим, ты подбираешься к машине справа, я слева. Как Саша своё дело сделает, открываем двери. Кто в машине, брать живыми. Стрельба в крайнем случае, нам «язык» нужен, не труп.

Александр вперёд пополз. Шофёр делом занят, по сторонам не смотрит, поторапливается. Илья и Рахим сзади машины, присели за кузовом, наготове. Звук падения тела, это Саша сработал. Илья вскочил, рванул на себя ручку дверцы, распахнул. На заднем сиденье офицер сидит, на коленях портфель. Рахим нож к горлу офицера подставил, Илья бесцеремонно кобуру открыл, пистолет вытащил, небольшой «вальтер РР». У боевых офицеров на передовой – «Парабеллумы 08». Стало быть – штабной! Офицер, довольно упитанный, глаза спросонья таращит, только рот открыл, как Рахим клинком на шею надавил. Офицер рот закрыл, поняв ситуацию.

– Рахим, тащи его на себя, я портфель возьму.

А не получилось, портфель за руку к запястью офицера наручниками пристёгнут. Рахим и возникший рядом с ним Саша немца вытащили, повалил на землю, руки связали спереди, кляп в рот воткнули. Действовать надо быстро. Не дай Бог, на дороге другая машина появится. Илья схватил переноску, осветил ею кабину. Ничего интересного для разведчиков нет. На колесо посмотрел. Водитель его уже заменил, пару гаек осталось закрутить.

– Рахим, уводи немца от дороги. Саша, тащи труп подальше в кусты.

Сам Илья колёсные гайки на шпильки наживил, ключом подтянул, домкрат опустил. И ключ, и дом-крат подальше забросил, за руль уселся.

– Сержант, ты далеко собрался? – удивился Саша. – А мы?

– Ждать здесь, я машину с дороги уберу.

Илья руководствовался соображением, что, если найдут пустую машину, сразу начнут поиски. А разведчикам надо выиграть время, часа два-три, чтобы успеть к своим перебраться. Он завёл машину, проехал немного, увидел съезд, свернул. Хорошая машина, мотор тянет мощно, подвеска мягкая. Вломился на ней в лес, подминая кусты. Заглушил мотор и бегом по дороге к своим. На офицере витые погоны, наверное – важная птица. А ещё заинтересовал портфель, пристёгнутый к руке.

– Уходим.