Обратно шли тем же порядком. Впереди Илья, за ним Рахим, сбоку пленный, замыкающим Александр. Илья поглядывал на звёзды, да и путь запомнил хорошо, хоть и темно было. Обладал он незаменимым для разведчика чувством пространственной ориентации. Такое не воспитать, оно врождённое. Прошли мимо ротных узлов обороны, потом нейтралка. Скоро должна быть наша передовая. Такого лёгкого поиска у Ильи не было ни до, ни после, а главное – столь ценного, как оказалось позже, языка. И тут выстрел! Ни оклика и бах! Все упали на землю. Неужели Илья ошибся и вывел не туда? И только после близкого выстрела окрик.

– Твоя стоять!

Илья разразился громким матом.

– Твоя ругаться на мою мать будет, моя стрелять!

– Разводящего позови или старшего, мы из разведки.

Несколько минут тишины и ругань на русском.

– Эй, кто там?

– Разведка.

– Подходи.

Оказалось – часовым был молодой киргиз. С перепугу устав забыл, сначала выстрелил, а уж потом окликнул. Да ещё русским владел плохо. От точки выхода Илья отклонился на сотню метров всего. Кузин был на передовой, проводил время в землянке командира роты. Судя по запаху, с пользой, водочкой попахивало.

– Сафронов? Быстро обернулся! Или неудача?

– «Языка» взяли, товарищ старший лейтенант. Офицер с портфелем.

– А что там?

– Не смотрели.

– Хм, идём во взвод.

Как оказалось на допросе, офицер был порученцем командира дивизии, майором по званию. И документы при нём были ценные – приказы командирам батальонов, карта с подробной дислокацией частей дивизии. Кабы не придурочный часовой, так вообще поиск прошёл без сучка и задоринки.

За поиск и ценного языка Илья получил звание старшего сержанта, которое обмыл в отделении. Звания от ефрейтора до старшины присваивались приказом командира полка, а офицерские, с младшего лейтенанта – командармом.

Потом было ещё несколько поисков в тыл врага, и неизменно группа Ильи возвращалась в полном составе, что было в разведвзводе не всегда. То немцы обстреляют, то на мине подорвутся или вообще группа не вернётся. Ушли разведчики и канули в безвестность. Илья считал, что невернувшаяся группа совершила роковую ошибку, была обнаружена и уничтожена. Могла быть не ошибка, а трагическая случайность. Поиск – всегда мероприятие рискованное с непредсказуемым исходом. Между тем во взводе Илью и его группу стали называть везунчиками. Но по этому поводу ещё Суворов говаривал. «Раз везение, два везение, а где же умение?». Это он завистникам отвечал, которые считали, что Александру Васильевичу везло – противник был слаб или звёзды так сложились.

В военном деле везение почти исключено. Всё решает опыт, предвидение командира, способность оценить ситуацию и найти наилучший выход, что не каждому дано. Да и в любом деле так – кто способен аналитически мыслить, заглядывать вперёд, только тот может добиться победы. Конечно, сложно противостоять значительно мощному противнику, но Красная армия вымотала противника, обескровила в упорных оборонительных боях. В боевых действиях выдвигались вперёд командиры инициативные, способные мыслить не традиционно, выполнять задачу с малыми для подразделения потерями. Ушли в тень, оказались не способны руководить армиями С.М. Будённый, К. Ворошилов и многие другие, стоявшие на трибуне мавзолея рядом со Сталиным во время парадов.

Всё же немцам удалось обмануть наше командование. Авиаразведка и полевые разведчики сообщали об активности немцев, подтягивании техники к шоссе Смоленск – Вязьма. И высшие командиры РККА решили, что немцы будут наступать вдоль шоссе, ударив в стык наших 16-й и 19-й армий, подтянули туда немногочисленные резервы. Немцы же сосредоточили силы в районе Духовщины и Рославля. Их преимущество в пехоте было в 3 раза, в танках в 1,7 раза, пушках в 3,8 раза, а у Рославля в танках в 8,5 раза. И нанесли два удара севернее и южнее шоссе, но с направлением на Вязьму. Этот удар был частью операции «Тайфун», нацеленной на Москву. В итоге группе армий «Центр» удалось окружить западнее Вязьмы четыре наших армии в составе 37 дивизий, девяти танковых бригад и 31-го артиллерийского полка РГК. Потери РККА в итоге составили убитыми и ранеными 380 тысяч человек, 600 тысяч попали в плен. А самое трагическое и страшное, немцам была открыта дорога на Москву. Ни одной крупной, боеспособной части, способной остановить немцев, не было. Советское командование экстренно принялось укреплять Можайскую линию обороны, бросив против наступающих немцев плохо вооружённых и необученных ополченцев, а также курсантов военных училищ. Из Сибири срочно, литерными поездами, перебрасывали дивизии. Над Москвой и страной нависла страшная угроза.

Но эти события произойдут немного позже.

Когда немцы начали атаковать, Илья проснулся от сильного грохота. Разведчики выскочили из землянки. Уже побывавший в подобной переделке Илья оделся, взял скромный сидор, в котором лежали запасные магазины, портянки и бритва, выскочил вслед за сослуживцами. На передовой, ясно видимой в километре, стоял сущий ад. Разрывы снарядов и мин накрывали наши траншеи сплошной полосой. Огонь, дым, пыль. Артподготовка продолжалась четверть часа. Илья полагал, что после столь массированного огня на передовой не осталось живых. Сразу после прекращения артналёта из нашего тыла к траншее по приказу выдвинули всех, кто был способен стрелять – сапёров, обозников, разведчиков, связистов. И Илья вместе с взводом во главе с Кузиным побежал к передовой. После артподготовки всегда следует атака. Только добежали, успели залечь в местами разрушенной траншее, в воронках, как показались немецкие танки. Пехотные подразделения полка при обстреле понесли потери, но не катастрофические. Укрыла родная земля пехоту – в окопах, землянках, блиндажах.

Сильно досталось полковой артиллерии. Немецкие самолёты-разведчики «Фокке-вульф 189», прозванные «рамой» за двойной фюзеляж, не зря несколько недель висели в небе, делали снимки. Пушки и танки, как ни маскируй, почти всегда различимы по капонирам. А цейсовская оптика, стоявшая у немцев на прицелах, в фотообъективах, на тот момент была лучшей в Европе.

У пехоты уже гранаты появились, бутылки с зажигательной смесью. Бронебойные ружья, хотя в малом количестве. Как только танки ближе подползли, бронебойщики открыли огонь по гусеницам, смотровым щелям танков. А ещё начала стрелять единственная уцелевшая дивизионная пушка. Видел Илья эту батарею Ф-22 УСВ. Сразу несколько танков загорелись. Бойцы в траншее, стрелковых ячейках приободрились. За первой волной танков видна вторая. Полк, в котором служил Илья, оказался на острие атаки немцев со стороны Духовщины, северный удар на Вязьму.

Первая волна танков почти вся подбита была, застыли на нейтралке. Но танкисты огнём пушек подавили наши огневые точки бронебойщиков, молчала и пушка. А на позиции накатывается вторая волна танков, пехота за ней видна. Хуже того, на участке соседнего полка немцы прорвали оборону, немецкие танки стали давить тылы. Наша пехота, лишённая поддержки артиллерии, бронебойщиков, не выдержала, стала отступать. Илья, как и многие бойцы, не знал, что им ещё повезло. Все те воинские части, что оказались левее, попадут в окружение, печально известное Вяземское кольцо.